– Что вы ощутили в тот самый момент?

– Сильную боль, в голову будто загнали раскаленный стержень. К счастью, это закончилось быстро. Части мозаики сложились, я понял, со мной сделал Сой-карн, и потерял сознание.

– Спасибо, что удовлетворили мое научное любопытство, но вы не ответили на один вопрос – зачем? Зачем все это сделали с вами? Такие техники применяют к врагам Империи, но для чего менять сознание офицера Консеквенсы?

– Не знаю. Сой-карн уверял, что небольшие психические модификации полезны. Разумеется, он врал.

Ла-ханц кивнул, подошел к приборам и немного повозился с настройкой.

– Вы слишком доверчивы, сублейтенант.

– Наверное, но мне уже все равно.

– Я тоже был доверчивым. Попался на уловку генерала, организованную через вашего брата. Меня арестовали, обвинили в измене. Что было дальше, не хочется вспоминать. Шахты на Минахане — это ад. Казалось, я забыл там все — себя, родных, даже врачебное дело. Пришел в себя только на «Фениксо». Что сделали с моим кланом, даже не знаю.

– Простите.

– Вам сложно было извиниться сразу же?

– Меня непрерывно били, я плохо соображал.

– У Хироки медисканер показал следы от пятнадцати переломов. Снаружи их не видно, но отметины на костях остались навсегда. Порезанное в Консеквенса ухо Курата зажило, но стало кривым, я восстановил его уже на «Фениксо». Понимаете, сублейтенант… Только приказ капитан Ке-орна помешал прикончить вас еще на «Телене»….

– Ла-ханц!

– Ладно, лежите спокойно, я не собираюсь мстить, просто до сих пор не владею собой. Вы, кстати, навредили себе этим глупым побегом.

– Какая разница! Лучше бы я умер!

Эр-сай рванулся прочь, но Ла-ханц, выказав изрядную силу, удержал его, придавил его к кушетке.

– Тихо-тихо... если выдернете электроды, усилия пойдут насмарку. Сожалею, что расстроил вас, Алек. Как частное лицо я могу злиться, но как врач не имею на это права. Как только закончим со стимуляцией подвижности, я дам вам транквилизатор. Спите, сколько хотите, вас никто не потревожит.

– Сурката, Рудалак, Солито.

– Что?

– На этих планетах есть другие сосланные по делу о ложной измене. Поверьте, я не пытался скрывать, просто вспомнил не сразу. Расскажите капитану Ксанте Ке-орну. Этих сирмийцы еще можно спасти.

– Хорошо.

Действие анестетика почти закончилось. Эр-сай хоть и глухо, но чувствовал, как врач извлекает электроды. Потом игла шприца вошла в предплечье.

* * *

Этой ночью капитану «Фениксо» вновь приснился Лимб. Равнина, покрытая густой летней травой, уходила за горизонт. Свежий вечерний ветер принес легкий, безобидный запах дыма. В сумерках костер стал заметен, Ксанте Ке-орн подошел ближе и присел возле огня.

– Привет, Арси Ти-лонгар.

– Привет, старый друг.

– Привет вам обоим, – произнес еще один знакомый голос.

Эр-сай-старший пришел из сумерек и устроился у костра рядом. На этот раз он выглядел хотя и призрачным, но совершенно нормальным.

– Ваш брат жив, – сказал Ксанте Ке-орн.

– Спасибо, капитан, вы спасли его, теперь я свободен и спокоен.

Сумерки в Лимб сменились ночью, яркие звезды рассыпались по черному небу, потом их заслонили кучевые облака. Ке-орн говорил и слушал во сне, но, очнувшись у себя на «Фениксо», так и не вспомнил суть разговора. Кажется, поначалу умиротворенный Арси, позже пытался предупредить его, но о чем?

Ангелина спала. В роскошной каюте тихо шелестела вентиляция. Светящиеся часы показывали середину ночи.

В этот миг тишину нарушил экстренный вызов на мостик.

Секретная база Консеквенсы

Пока жив, остается надежда, когда ты умер – тебе все равно. Эту нехитрую истину шеф Кси усвоил давным-давно и не боялся неизбежного конца. Он привык преодолевать препятствия с точно отмеренной дозой азарта, которая замещает страх смерти инстинктом выживания. К сожалению, в стройной системе понятий имелся один досадный изъян – она не охватывала целый спектр состояний между жизнью и смертью.

– Ты говоришь на сирмийском? – услышал озябший до состояния оцепенения Март.

– Не понимаю, – прошептал он, облизывая шершавым языком такие же сухие губы.

– Терро говорит, что нас не понимает, – продолжил кто-то невидимый по-сирмийски. – Думаю, он лжет.

– Лжет, скорее всего, но позови лингвиста, Хайт.

Сфокусировать зрачки не удалось, в поле зрения колебалась мутная мгла. Холод немного отступил, однако, лучше не стало – вместо холода накатила тошнота.

– Господин центурион, пленник сейчас захлебнется рвотой, – с сомнением сообщил Хайт.

– Обычное состояние после выстрела из станнера. Положи его на бок.

Онемение все еще не прошло, и шефа Кси перевернули будто куклу. Валяясь ничком, он видел тусклый, покрытый плохо замытыми пятнами и уже снова испачканный металлический пол и начищенные сапоги троих сирмийцев.

– Спроси у этого терро его имя и звание, Карпан, – приказал центурион, обращаясь, очевидно, к лингвисту.

– Имя и звание! — рявкнул тот на эсперанто.

– Лейтенант Космофлота Фрэнк Браун, – сиплым шепотом ответил Март и тут же ощутил онемевшей левой скулой увесистую пощечину.

– Из него такой же лейтенант Космофлота, как из меня ферейская шлюха. Отряд Кси? Ты ведь шпион, правда, землянин?

– У нас нет отряда Кси. Только Альфа, Бета и Гамма....

– Очень смешно, – коротко хмыкнул центурион. – Терро еще пытается шутить, значит, очухался после станнера. Приготовь машину, Хайт.

– Есть!

Марта снова перевернули на спину и принялись раздевать, он пинался наугад, ощущая как ноют помятые мышцы.

– Кажется, тут нарушают мое право на гуманное обращение с пленными, – прохрипел Кси больше из озорного упрямства, чем в надежде переменить ситуацию. – Хотя бы штаны верните, жадины... Не возвращаете? Ну и черт с вами, смотрите, мне плевать.

Зрение уже полностью прояснилось, сбоку и справа торчало нечто массивное, утыканное пучками кабелей. Двое сирмийцев, повозившись, отцепили от «машины» и оттащили угол темное голое тело. Белобрысая голова явно принадлежала гирканцу, глаза мертвеца закатились.

– Пристегивайте тщательно, – напомнил центурион, – иначе шпион начнет биться и сломает себе позвоночник.

Марта закинули на широкую горизонтальную крестовину Вокруг щиколоток и вокруг запястий сомкнулись стальные браслеты, в обнаженную кожу в районе диафрагмы впился толстый ремень. Кто-то аккуратно приподнял голову и нахлобучил на нее шлем. Затем в поле зрения появилось лицо центуриона. На этот раз Март разглядел сирмийца как следует – прищуренные желтые глаза, массивный нос, мундир с шевроном Консеквенсы.

– Итак, терранин, – заговорил центурион, позволяя лингвисту переводить почти синхронно, – у тебя появился выбор. Или начинаешь говорить правду прямо сейчас и тогда, возможно, отделаешься умеренной болью, или молчишь, и тогда твое страдание будет неограниченным. Эта машина воздействует на нервную систему, она не ранит и не вызывает кровотечения, так что не надейся умереть быстро. Ты меня понял?

– Да.

– Твое настоящее имя?

– Я же сказал – Фрэнк Браун.

– Этот человек над нами издевается, – быстро пояснил Карпан. – Фрэнк Браун не существует, этой кличкой пользуются терро, которые скрывают свое настоящее имя.

– Зачем ты шпионил за базой, Фрэнк?

– Частная инициатива, хорошую информацию можно продать.

– Кто заказчик?

– Один предприниматель с Марса. Его зовут... Месси Шеффер.

– Машина показывает, что пленный лжет, – сказал невидимый Марту сирмиец, усевшийся у изголовья. – Думаю, здесь все понятно – от этого парня несет отрядом Кси.

– Начинайте.

«Я не стану бояться. Они меня не покалечат, а боль без травмы – ничто, просто слабый ток, который течет по отростками нервов». Марту силой разжали челюсти, между зубами протолкнули резиновый мундштук. «Опасаются, что я прокушу себе язык», – не без иронии подумал он.