– Кто здесь? – спросил едва очнувшийся Ксанте Ке-орн. – Ах, это вы... Приветствую, сенатор Конда Ал-вон. Простите, я не могу приблизиться и не могу предложить вам кресло.

Он встал с кровати, поправил мундир и шагнул к прозрачной преграда.

– Оставьте лишние формальности. – Конда махнул рукой. – Вы в порядке физически? Нет тошноты, слабости, галлюцинаций?

– Нет, все в порядке.

Ксанте не спросил, имеет ли сенатор в виду яд – намек и так выглядел недвусмысленным.

– Что ж, охрана лояльна Империи, по крайней мере одной проблемой меньше...

Ал-вон вплотную приблизился к силовому полю. Теперь отблески свечения играли на залысинах высокого лба, множились бликами в холодных светло-серых глазах.

– Я не стану зря тратить отчасти ваше, но, главным образом свое собственное время – его слишком мало. Перейду к сути дела. Высшая комиссия сирмийского народа собирается обвинить генерала Сой-карна в государственной измене.

– Значит, справедливость восторжествует.

– Не торопитесь радоваться. «Обвинить» не означает «осудить». Генерал богат, влиятелен, имеет заслуги и сторонников. В случае доказанной измены это его не спасет, но, если улики сомнительны – его оправдают. Во втором случае противостояние Сой-карну становится опасным... даже для меня. Для вас оно окажется смертельным. Поэтому, капитан, я хочу узнать полную правду до того, как ее огласят публично. Увертки мне не нужны, осторожные ответы тоже. Это как раз тот случай, когда осторожность губительна, поэтому, прошу, просто говорите правду. Группа инакомыслящих на Минахане действительно существовала?

– Да.

– Она была создана Сой-карном или возникла сам по себе?

– Сначала люди Сой-карна фальсифицировали мятеж, но потом в среде обиженных возникла настоящая ненависть и готовность противостоять несправедливости с оружием в руках.

– Терране взяли вас в плен. Они склоняли вас стать их агентом на Сирме? Вы согласились, чтобы спастись?

– Сенатор! Ваши подозрения оскорбительны.

– Да бросьте! Здесь никого нет, системы слежения я отключил, я вам не враг, а, может быть, единственный союзник. Известно, что мятежники с Минахан относились к вам с уважением...

– Это всего лишь уважение к капитану корабля..

– Но вы посещали Минахан?

– Один раз, когда собирал сведения о Сой-карне.

– Контактировали там с лидерами еретического мятежа?

– Тогда я не подозревал об их существовании.

– А позднее?

– Позднее майор Эр-сай рассказал мне о создании подложной секты и о замыслах генерала.

– Но вы не сообщили о своих подозрениях триумвирам?

– Я не мог, потому что являлся пленником Кси. Моя свобода была ограничена.

– Эти ограничения не помешали вам бывать на территории Империи.

– Один раз, с разрешения Кси. Я дал слово вернуться.

– А вам не приходило в голову, что слово, данное террано, держать не обязательно?!

– Приходило, сенатор, – Ке-орн не сумел сдержать улыбку. – Приходило, и не раз.

– Впрочем, кто владеет крепитием, , тот и диктует условия, – продолжил он, ощущая, как секундная вспышка веселья меркнет, уничтоженная жестокими воспоминаниями последних месяцев.

– В письменных показаниях вы утверждали, что потеряли крепитий на Гиркане. Расскажите подробнее, при каких обстоятельствах?

– Мои специалисты сопровождали штурмовую группу землян, которая с боем проникла на нижние уровни шахт. Руководителя Кси я оставил заложником на «Стеллуме».

– Разумная мера.

– Вероятно, но не самая честная по отношению к союзникам. Во всяком случае, он сбежал, а моих специалистов на Гиркане бывшие союзники нейтрализовали.

– Убили?

– Мне сказали, что только оглушили, но беспомощный сирмиец в самом центре империи Гиркан обречен.

– Тогда почему выжили вы сами?

– Меня пощадили из практических соображений – я представлял для Кси оперативный интерес.

– Что вы им сказали на допросе?

– Ничего.

– С вами плохо обращались?

– Они не сделали ничего такого, чего не сделал бы я сам с землянами при малейшей возможности.

– Однако из-за вашей неподатливости к вам применили телепатию?

– Да.

– Очень интересно... мы, сирмийцы, относимся к псионикам с опаской. Каким образом на вас отразилась эта... связь?

– Я был какое-то время парализован, сначала полностью, потом частично.

– Сочувствую, но вы уверены, что не подверглись дополнительному внушению? Своего рода тонкой ментальной обработке? Поверьте, мой вопрос очень важен.

– Я полностью отвечаю за свои поступки, и уверен, что мои мысли – только мои.

– Хорошо, продолжим... Каким образом вы сбежали из плена?

– Об этом написано в показаниях – мне удалось угнать «Фениксо».

Конда Ал-вон кивнул.

– Согласен, оставим эту тему, вижу, вы утомлены, а я очень занят, но необходимо прояснить еще кое-какие детали. Дело об измене Сой-карна вовсе не такое простое, каким кажется на первый взгляд. Он отрицает большую часть обвинений, а для прочих фактов находит свои, совершенно иные объяснения. Вину за неудачу феснийской операции он возлагает на вас. Кроме того, он обвиняет вас в организации мятежа на Минахане и в сотрудничестве с Кси.

– Сенатор!

– Держите себя в руках. Вам я верю больше, чем Сой-карну, но для высшей комиссии сирмийского народа вы оба лишь провалившие операцию офицеры, один повыше рангом, другой – пониже. У благородного собрания может возникнуть желание казнить вас обоих. Радуйтесь, что Империя не выдает своих граждан инопланетникам, как это делают бесчестные терране, в противном случае вам угрожала бы смерть на Гиркане.

– Я не боюсь никакой судьбы, потому что следую правилам чести. Не думаю, что ложь Сой-карна способна повлиять на Комиссию.

– Громкие слова... но точно ли ваша страсть ведет к победе? Вы член старшего дома, а низвержения семьи вашей жены добиваются многие. Закулисные интриги, безусловно, могут повлиять на триумвиров, а через них – на Комиссию.

– Во имя Космоса... Чего вы требуете, сенатор? – устало спросил Ксанте.

– Хочу выиграть эту схватку, уничтожить Сой-карна и спасти вас, но вы плохо помогаете мне, капитан.

– Если корень зла в моих связях, то могу порадовать. Я вступил в повторный брак и больше не принадлежу к клану покойной жены.

– Что?! – явно пораженный Конда Ал-вон коротко хмыкнул. – И когда это вы успели-то? Надеюсь, ваша супруга не мятежница?

– Нет, она землянка из их Космофлота.

– Мать моя! Я еще понимаю, зачем легионеры ловят женщин терран на подбитых кораблях Альянса... Но как вы умудрились в такой короткий срок затащить в постель кого-то из Кси, да еще жениться на ней?!

– Сенатор! Осторожнее, это моя жена.

– Я уже понял. Даже не знаю, чего больше в таком поступке – величайшей глупости или случайной удачи. Супруга-консорт без клана не будет играть в политике Сирмы никакой заметной роли. Вы возвращаетесь в клан родителей, лишаетесь возможности заключить союз через брак с каким-нибудь влиятельным старшим домом... Очень интересно. Даже сохранив свою жизнь, вы, вероятно, никогда уже не станете сенатором, зато враги клана Эгелин потеряют к делу Сой-карна всякий интерес.

– Пусть будет так.

– Рад, что добился от вас хоть какой-то помощи, но она невелика. Вернемся к главному вопросу – нам необходимы существенные, весомые доказательства измены Сой-карна.

– Он создал поддельную подпольную организацию.

– Возможно, но свидетели – только сами мятежники.

– Он экспериментировал с сознанием подданных Империи.

– Да, но свидетель только вы, а с вашим мозгом поработали в Кси.

– Генерал вступил в союз с неизвестной нам расой, он называет их и тайно платил за помощь жизнями сирмийцы.

– Уточните, как именно он платил...

– Ксеносы использовали тела сирмийцев в собственном, довольно отвратительном цикле размножения, – быстро ответил Ке-орн и заметил, как правильное лицо Конды перекосила гримаса.

– Мерзость. Вот это действительно очень серьезно, хотя, насколько я понимаю, Сой-карн безудержный лжец, а вещественных доказательств у вас нет.