Путь по длинным коридорам здания Службы Правопорядка показался невероятно долгим. Мы с Ирвеном шли, держась за руки, но в наших душах творился хаос и даже близко не было единения.

На этот раз нас привели в другую комнату для свиданий, куда большего размера.

В середине располагалось шесть столов — разного цвета, размера и даже высоты. Стулья вокруг стояли тоже разные, словно братья в приёмной семье.

С одной стороны столов сидели дед Ирвена, Кеммер и правозащитник. Наша группа поддержки. Напротив — Бреур в сопровождении Кайрэны и нобларда Корви́геля, главного союзника Болларов в Синклите. Именно ему передал свой голос брат, и поэтому старый интриган его поддерживал. По другую руку от Корвигеля сидел ещё один поверенный, и его место намекало, что нанял его Корвигель, следовательно, защищать он будет в первую очередь его интересы.

Мы сели за стол, я заняла место между Ирвеном и Кеммером и почувствовала себя в безопасности. Вероятно, это единственные люди во всём мире, которым я могла доверять.

На нас с мужем обратились практически все взгляды, а «брат» явно не ожидал меня увидеть. Ну что ж, сюрприз, дорогой! Заказанную табличку можешь засунуть себе в зад.

Вместо того чтобы играть в гляделки с Бреуром, рассмотрела двух незнакомцев, прикидывая, чего можно от них ожидать.

Ноблард Корвигель тоже изучал меня так, словно видел впервые. Как много Бреур ему рассказал? Наверняка практически всё, это в его интересах. Понятно, что старик будет изо всех сил дружить с братом ещё пятнадцать лет, пока тому не исполнится сорок, и он не сможет сам голосовать в Синклите. Насколько знала Гвендолина, на данный момент больше никто в Синклите не располагал двойным голосом, что делало положение нобларда Корвигеля весьма привилегированным.

Кайрэна смотрела на меня с ненавистью. Но никто, знающий сестру достаточно близко, другой реакции и не ожидал бы. Кайра всегда была скорой на суждения и расправу, а ещё безумно сильно любила брата. Она воспользовалась дарованным Императором правом и училась в академии. На боевом факультете, а не на целительском. Гвендолина с одной стороны очень гордилась успехами и упорством сестры, а с другой — не очень хорошо её понимала.

Когда родители погибли, Бреур продолжил обучение в академии, а Гвендолина осталась дома — присматривать за младшими сёстрами, в чём ей помогала Адель. А Кайра всегда доставляла больше всех проблем. Договориться с ней, наверное, не проще, чем с Ирвеном, а магической силы и бешеного темперамента ей было не занимать.

Кайрэна вперила в меня убийственный взор, обещавший месть и расплату. Потому что я украла у неё настоящую Гвендолину — старшую сестру, заменившую мать. Этот раскалённый, пропитанный ненавистью взор обжигал лицо, и мне хотелось отвернуться, но я не собиралась показывать слабину, держала голову высоко и не прятала глаза.

— Благодарю, что вы согласились встретиться с нами до начала судебного процесса, — вежливо проскрипел старший Блайнер, и я удивилась переменам, произошедшим с ним всего за два дня.

Сейчас он выглядел как древняя развалина и, словно подтверждая ложное впечатление, принялся небрежно хлопать себя по карманам сюртука в поисках непонятно чего. Может, магический всплеск лишил его сил и так скверно отразился на здоровье?

Ирвен почувствовал моё беспокойство и незаметно сжал мою руку под столом, чтобы приободрить.

Ответной благодарности со стороны Болларов никто не дождался. Все сдержанно поздоровались, и слово снова взял старший Блайнер. Откашлялся, пошамкал губами, несколько раз переложил лежащую перед ним папку с места на место, а затем наконец сказал:

— Думаю, что публичный судебный процесс, даже выигранный, всё же не выгоден ни одной из сторон. Особенно в обстоятельствах нарастающего напряжения между полуденниками и полуночниками.

— Невыгодно агрессору. Командир батальона вооружённых сил Лоарельской Империи, напавший на мирного целителя в его собственном доме — это скандал и удар по репутации Блайнеров, никак не Болларов… — ответил Корвигель, и они со старшим Блайнером принялись мериться взглядами, причём, судя по всему, далеко не первый и даже не сотый раз.

— Я защищал честь и жизнь возлюбленной. Очевидно же, что со стороны Болларов ей угрожала смертельная опасность. И табличка с годом смерти тому свидетельство. Каждый мужчина имеет право защищать жизнь своей жены или невесты, а на тот момент мы с Гвен уже были помолвлены, — пророкотал в ответ Ирвен, и в комнате воцарилась напряжённая тишина.

А затем её разорвал нарочито тихий голос Бреура:

— Мы здесь для того, чтобы обсудить компенсацию. За нападение, за нарушение условий изначального договора, по которому Гвен должна была вернуться домой тридцать первого эбреля, а также за женитьбу на моей сестре без моего согласия.

— Что касается последнего, то закон ясно говорит, что, будучи совершеннолетней, нобларина Гвендолина Блайнер сама вправе выбирать супруга, — подал голос наш правозащитник. — А договор о предоставлении целительских услуг был заключён между нею и ноблардом Ирвеном Блайнером, поэтому объясните, пожалуйста, поподробнее, каким образом вы, ноблард Боллар, полагаете себя стороной, которой положена компенсация. Ах да, вопрос касательно оплаты предыдущего договора также остаётся открытым. Нобларина Блайнер, будьте так любезны, подскажите, пожалуйста, вы получили оплату от Ирвена Блайнера?

— Да, получила, но по приказу Бреура отдала деньги ему.

— А вы хотели отдавать ему эти деньги? — вкрадчиво спросил ноблард Асад.

— Вовсе нет. Он вынудил меня это сделать, — ответила я, глядя брату в глаза.

— Хм… что ж… в таком случае мы можем истребовать эти средства обратно, ведь очевидно, что целительские услуги оказывали вы, а не он, и оплата причитается именно вам, — заявил правозащитник, обращаясь ко мне.

Бледное лицо Бреура порозовело и приобрело опасное выражение. По моей спине пополз холодок, и если бы не горячая ладонь мужа, я бы задрожала от страха. Таким Бреура я ещё не видела. Возможно, он уже потратил эти деньги, чтобы частично рассчитаться с долгами, и не думал, что мы разыграем этот козырь. Что ж, он у нас не единственный.

— Гвен сама не понимает, что говорит. Она отдала деньги добровольно, — процедил Бреур.

— Даже если так… договора дарения между вами составлено не было, верно? В таком случае ваше слово против её, а суд в таких ситуациях встаёт на сторону законного владельца средств. Это что касается договора… — наш поверенный говорил всё быстрее и быстрее, вызывая желание дёрнуть его за полу сюртука и попросить замедлиться.

Как его вообще хоть кто-то понимает в суде? И как он успевает думать с такой скоростью, с которой говорит? Получив лёгкий тычок в бок со стороны старшего Блайнера, он вновь заговорил с нормальной скоростью:

— Но ведь конфликт, приведший к вам нобларда Ирвена Блайнера, заключался не в этом. Судя по показаниями моего клиента, которые он готов подтвердить клятвой, вы совершили попытку убийства вашей сестры нобларины Гвендолины через принуждение провести жертвенный ритуал. И всем сторонам крайне интересно, как именно вы смогли добиться от неё подчинения. Думаю, рассказ моей подзащитной вызовет бурный интерес в суде. Вы же понимаете, что она обязана будет правдиво отвечать на любые вопросы.

Бреур смотрел на меня в упор и с нажимом проговорил:

— Гвен ничего не расскажет.

Я нахмурилась. Неужели он считает, что до сих пор может мне приказывать?

Ирвен вспыхнул мгновенно, словно факел, поднесённый к костру.

— Гвен будет делать то, что угодно ей, — отрубил он, а потом повернулся ко мне и сказал: — Ненаглядная, ты хотела о чём-то поговорить со своим братом? Самое время. Пусть послушает.

В груди вспыхнуло чувство признательности, а затем пришло облегчение. Пусть не сразу, но Ирвен всё же понял и принял мою позицию. На мгновение захотелось обнять мужа и поблагодарить, но я лишь крепче стиснула его руку и повернулась к брату:

— Я расскажу, Бреур. Расскажу всё. Если мы не договоримся, то расскажу и об этом ритуале, и о другом, и о маленькой тайне, в сохранении которой заинтересованы не только Боллары. Мне нечего терять. Лично мне эта информация никак не навредит.