— Маг. Старый и тоже мёртвый, но периодически возвращающийся к жизни вот такими замысловатыми путями. Должен, кстати, тебя поблагодарить. Ты отлично справилась, подготовила для меня приемлемое тело. Остатки яда выйдут в течение пары дней. А мы с тобой поладим, — он сжал меня ещё сильнее, мучительно долго смотря в глаза. — Если ты не начнёшь дурить. А если попытаешься восстать против моей воли — пойдёшь в расход. Усекла?

— Да, — прохрипела я. — Но как вышло, что вы всё помните? Почему вам доступны воспоминания Ирвена?

— А это, лапочка моя, профессиональный секрет, — он вдруг ослабил хватку, а затем коснулся моего лица почти нежно. — Пожалуй, я взял слишком большой разгон. Хотя, как показывает практика, женщины любят силу. Во всех мирах.

Я улыбнулась. Осторожно высвободила руки и положила ему на щёки, взяв родное лицо в ладони.

— Женщины любят силу, это правда, — покорно согласилась я. — Но иногда они просто любят, и тогда ни сила, ни слабость уже не имеют значения.

Поднялась на цыпочки и коснулась губ чужака в отчаянном поцелуе. Чужак самодовольно позволил. Он меня не боялся. Потому что меня не боялся Ирвен. Откуда Ирвену было знать мою тайну?

Маг жизни умеет не только делиться жизненной силой.

Гвендолина никогда бы так не поступила. Она презирала эту сторону дара.

Но я — не Гвендолина. Меня звали Инной, и месяц назад я утонула в море.

Светлые, похожие на ртутные жемчужины пузырьки воздуха поднимались от меня вверх, а я изо всех сил билась в холодной воде, рвалась к поверхности… но проиграла битву за свою жизнь, хоть и отчаянно хотела выплыть. Настолько отчаянно, что мой дух занял чужое тело.

И я стала Гвен. Магом жизни. Неумелой целительницей обречённого воина. Невольной женой чужого врага, ставшего для меня светом. Светом всей моей короткой и странной жизни.

— Магов смерти не бывает… — едва слышно прошептала я. — Мы всех в этом убедили…

Когда силы хлынули от незнакомца ко мне, он понял. Всё понял, резко дёрнулся и в последний момент оттолкнул обеими руками. Я отлетела в сторону и с размаху приложилась затылком о каменный пол. В глазах на секунду потемнело от боли. Тело Ирвена обмякло и осело на каменную поверхность крыши прежде, чем чужак успел ударить заклинанием. Его глаза закатились, но он еще дышал. Цеплялся за жизнь. О, как мне это знакомо!

Поднялась на трясущихся ногах и шагнула к мужу. Я отчаянно рисковала. Если не получится, то меня ждёт каторга за убийство. Кеммер искромсает меня на куски, и я не никогда не смогу ему доказать, что убила не его брата, даже если поклянусь жизнью. А если чужак всё же выживет, то не забудет и не простит того, что я сделала, а я до конца жизни буду в его полной власти.

Но мне было плевать на последствия.

Болезненное желание вернуть любимого мужчину подстегнуло решимость. Я навалилась сверху на Ирвена и вобрала в себя сущность чужого духа. Тело мужа забилось в агонии, и мне было физически больно его убивать. Но я бы сделала это ещё сотню раз, ради одной только призрачной возможности вернуть дух Ирвена.

Сокровенная тайна магов жизни в том, что они умеют убивать навсегда. Выпивать дух. Обращать его в свою мощь. Впитывать неимоверную силу чужой жизни и распоряжаться ею.

В Доваре не боялись смерти так, как в других мирах, потому что здесь умели воскрешать. Пусть не всех и не всегда, однако умели. Идя на бой, каждый воин знал, что где-то за его спиной стоит жрец и держит в руках кисточку и флакончик с меркурой.

Второй шанс.

И только маги жизни могли этот шанс отобрать. Не просто отобрать, а выпить силу окружающих и обратить на пользу себе. Даже самые мощные боевики становились лишь …батарейками!

Маги жизни могли бесконечно подпитываться от других, и пределом этому могуществу служила лишь их совесть. За это их не любили, боялись и даже уничтожали. В далёком прошлом таким, как я, приходилось скрывать свою суть. Предки постарались сделать всё, чтобы никому о ней не напоминать. Притворились, что утратили эту способность, и никогда не использовали её просто так. Притворились, что питаются светом луны, как и остальные. Притворились, что магов смерти не бывает. И постепенно, год за годом, век за веком, окружающие забыли. Забыли, что по земле ходят полубоги, способные забрать жизненную силу у одного мага и вдохнуть её в другого.

Тело Ирвена наконец замерло, его сердце перестало лихорадочно биться под моими руками, а чужой дух растворился.

Я легла на бездыханного мужа так, чтобы наши печати совпали, и отчаянно позвала. На этот зов поставила всё, что у меня было.

Печать горела на моей спине и остывала на его груди.

Сердце не билось. Кровь остановилась в венах. Дыхание замерло. Мёртвые глаза смотрели в светлеющее небо.

Ирвен не откликался.

Я влила в его мёртвое тело столько сил, что оно засветилось. Или это мерцали последние лучи тускнеющей Гесты?

Ирвен, вернись ко мне! Пожалуйста! Молю!..

Напряжение достигло предела, и я поняла, что прошло слишком много времени. Поздно…

Мысленно попрощалась со всем миром, закрыла глаза и нырнула в темноту.

Ирвен тоже поставил на карту всё — после слияния мне всё равно не жить без него. А ему — без меня.

Время застыло вязкой чёрной смолой. Я снова стояла на грани пропасти, и где-то в её глубине витал дух единственного человека, который имел для меня значение.

Я позвала. Но в ответ — лишь тишина.

И тогда я шагнула в бездну следом за ним.

Боль… я была ей почти рада.

Боль — это не смерть. Не тёплое, приглашающее небытие.

Боль — это жизнь. Рваный ритм отчаянно бьющегося сердца. Натужное дыхание. Резь в глазах от высоко стоящего солнца.

Печать на спине горела, как свежее клеймо. Саднило затылок, шею заклинило от неудобной позы. А потом подо мной завозился Ирвен, и я чуть не разрыдалась. От счастья. Почти не помнила, как нашла его дух и увела за собой.

— Гвен… — надсадно прохрипел он, и эти звуки показались самыми восхитительными на свете.

Я неуклюже перевернулась со спины на живот, слегка сползла с его груди, чтобы ему стало проще дышать, обхватила обеими руками и всё-таки разрыдалась. Ирвен прижал моё тело к себе, и меня затрясло от облегчения.

— Прости-и-и… — всхлипывая, прорыдала я.

— За что?

— За то, что я сказала, что хочу быть вдовой. За то, что не верила и сомневалась в тебе. За то, что сбегала и сопротивлялась! Прости-и-и…

Ирвен обнял меня ещё крепче.

— И ты прости. За то, что приказывал. За то, что силой заставил стать моей женой. За то, что без спроса поставил на тебе печать.

— Ты нашёл единственный возможный выход из безвыходной ситуации. Мне не за что тебя прощать. Я безумно благодарна тебе за всё.

Муж приподнялся на локте и накрыл мои губы поцелуем. Именно таким, какого я ждала — нежным, но настойчивым. Ласковым, но требовательным. Дразнящим, но успокаивающим.

Я забыла обо всём. Вцепилась в широкие плечи Ирвена и ни за что не отпустила бы. Он загородил собой солнце и всё небо, но мне и не нужно было ничего, кроме него.

— Мы сгорим. И резерв выжжем… — хрипло пробормотал муж, отрываясь от моих губ.

— Мне плевать! — честно ответила я.

— А мне нет. Идём. Я покажу тебе твои покои, жена, — улыбнулся он.

— Я не хочу свои покои, я хочу твои, — упрямо заявила я, чем сильно его удивила.

Он несколько секунд смотрел недоумённо, а потом рассмеялся.

— Как скажешь, ненаглядная моя.

Муж помог мне подняться, и когда мы спустились вниз, дом был пуст и тих, словно затаился в ожидании нашего возвращения. В покоях Ирвена для нас накрыли стол и приготовили ванну с лепестками цветов, которая уже давно остыла.

— Гвен, почему никого не было наверху? Где Ячер и Кеммер? У меня такое странное ощущение, будто я пропустил нечто важное.

— Да, — прижалась к нему и прошептала: — Мне так много всего нужно тебе рассказать, что я даже не знаю, с чего начать.