Получив разрешение, вычертила уже знакомый символ на горячей коже Ирвена прямо возле раны, как можно ближе к ней. Использовала не один палец, как Ячер, а сразу два, как подсказывали наитие и память Гвендолины. Узор получился толще и ярче, а пациент вдруг с облегчением выдохнул:

— У неё получается лучше, чем у тебя, дружище.

— На то она и маг жизни, — отозвался тот, а потом спросил у меня: — Какой у вас порядок?

— Третий, — запнулась я, вспоминая слова Бреура.

— А у меня первый, — насмешливо ответил Ячер. — Но с магом жизни мне всё равно не сравниться.

Мы закончили промывать рану, наложили специальную повязку, собрали инструменты, а затем Ирвен сказал:

— Предлагаю совместную утреннюю трапезу, а затем сон.

— Пожалуй, отклоню предложение и вернусь домой, пока Мигна не забыла, как я выгляжу, — улыбнулся целитель. — А вы развлекайтесь. Кстати, рекомендую вам обоим больше времени проводить на крыше. Немного лунного загара ещё ни одному магу не повредило.

Он отсалютовал нам и ушёл, а мы с Ирвеном неловко посмотрели друг на друга.

— Что ж, Ячер прав. Немного лунного загара не помешает никому. Мы ещё успеем поесть до того, как поднимется Солар.

— Хорошо, — охотно согласилась я.

Ирвен распорядился, чтобы нам накрыли ужин на крыше, и пока я ходила в комнату за тёплой шалью, всё уже приготовили. Нас ожидали не просто стулья или кресла, а две кушетки, стоящие в голубом свете луны рядом с приземистым столиком.

Поначалу было странно и даже неловко. Я боялась заговорить с Блайнером, потому что любая тема казалась незначительной или даже бестактной. Мы ели молча, и в какой-то момент я даже решила, что в дальнейшем предпочту трапезу в одиночестве, но когда мы закончили с ранним завтраком или очень поздним ужином, Ирвен с лёгкостью отодвинул стол, а затем поставил свою кушетку ближе к моей.

Лечь на спину он не мог — только на бок, поэтому он расположился ко мне лицом и протянул руку:

— Подпитаете меня?

— Да, конечно.

Протянула руку в ответ и тоже легла лицом к нему. Теперь мы были вынуждены не только смотреть друг на друга, но и касаться, и молчание стало тягостным.

— Повезло, что сегодня ясная ночь, — сказала я первое, что пришло в голову.

— Да, вряд ли бы так хорошо лежалось под дождём, — согласился Ирвен, и мы снова замолчали.

Геста щедро разливала свет по плоской крыше имения, где-то вдалеке пели и перекликались птицы.

— Знаете, мне жаль, что я так и не стал отцом, — вдруг поделился Ирвен. — Всегда считал, что время ещё будет. А теперь его нет, и я не могу удержаться от того, чтобы не пересматривать все свои решения. И жаль осознавать, что некоторые возможности уже утрачены навсегда. У меня, конечно, есть племянники, и я их обожаю, но… — он замолчал. — С другой стороны, для детей потерять отца было бы очень больно, так что, возможно, всё к лучшему.

— У вас большая семья? — осторожно спросила я.

— Да. Шесть братьев и три сестры, практически все старше. Я никому из них ещё не сказал о ранении. Не хочу, чтобы они съехались сюда, устроили переполох, ругали, жалели, рыдали и скорбно вздыхали. Думаю, это было бы невыносимо. Эдакие затяжные похороны… Поэтому я решил сообщить всем, когда станет совсем плохо.

— Наверное, я бы поступила также, — согласилась я, просто чтобы его поддержать. — Подчас нелегко справиться со своими эмоциями, а уж с чужими… Хотя вы держитесь очень мужественно и храбро.

— Откуда вам знать, может, я ещё планирую мужественно порыдать у вас на плече, но чуть позже? — саркастично спросил он. — Пожалуй, стоило внести этот пункт в контракт, чтобы вы не сбежали в самый ответственный момент.

Я улыбнулась:

— Мне некуда и незачем бежать, поэтому рыдайте, если вам от этого станет легче.

Мы всё ещё держались за руки и смотрели друг другу в глаза, а наши ладони слегка светились, пока мои силы плавно перетекали к Ирвену. Я наполнялась светом луны, во мне он изменялся и становился немного иным, преобразовывался в целительскую силу, а потом растворялся в могучем теле моего пациента.

— Если бы кто-то неделю назад сказал, что я буду принимать лунные ванны в компании Боллар, я бы не поверил. Но жизнь так причудлива и изменчива…

— И непредсказуема. Неделю назад я тоже не предполагала, что окажусь здесь. А можно вопрос? Правда, он несколько личный, но меня терзает любопытство.

— Задавайте, — усмехнулся Ирвен.

— Почему вы не женаты, несмотря на налог и все эти требования императора?

— Дед всегда говорил, что торопиться в вопросе брака — удел нищих. Он сам женился после тридцати и очень этим гордился.

Довольно очевидный ответ. Если не жениться дорого, то подобную привилегию могут позволить себе лишь богатые.

— Но теперь я даже жалею. Да и история моих родителей наглядно показывает, что поздний брак — не гарантия счастья. Нет, вы не подумайте, мои родители ни разу не поссорились и не повысили друг на друга голос, как это бывает в некоторых семьях. Они просто не разговаривали. Неделями, месяцами, годами. А если были вынуждены, то делали это с ледяной учтивостью. Мы с Ке́ммером и Деса́ром — самые младшие в семье, через десять лет после рождения Десара мама съехала от отца, а мы остались здесь. Отец погиб четыре года назад, мама предпочитает проводить время на севере, в имении своих покойных родителей. Я периодически навещаю её, но мне больше нравится климат здесь, на юге. Да и к Разлому ближе.

Я не ожидала такой откровенности, но могла её понять. Невозможно вот так лежать друг напротив друга, разделять магию и прикосновения, и при этом оставаться равнодушными. Мне тоже хотелось поделиться с Ирвеном своими переживаниями, но приказ Бреура не позволял.

Тем не менее невольная симпатия уже прорастала в пространстве между словами, вилась вокруг взглядов и норовила расцвести на лице непрошенной улыбкой. Я постаралась запретить себе даже думать об Ирвене в романтическом ключе, но всё играло против меня. И лунный свет, и глаза напротив, и щемящее сочувствие, и тот факт, что я просто больше никого толком не знала и не помнила.

— Вас не смущает моя разговорчивость? — спросил он.

— Вовсе нет. Мне просто подумалось, что с вашим положением и внешностью вы должны быть очень завидным женихом, и за вами должна идти настоящая охота.

— Это да. О внешности, кстати, есть забавная история. Отец как-то привёз одного своего знакомого из Синклита, вместе с дочерью. Она была на пару лет старше меня и слыла крайне деловой особой, возглавляющей собственную фабрику. Именно поэтому я и согласился на знакомство — было интересно посмотреть на такую необычную девушку. Я до этого много слышал о её хватке и экстравагантности, но точно не ожидал увидеть женщину в брюках. Когда я вошёл в гостиную, она окинула меня долгим оценивающим взглядом и сказала: «Спасибо, что хотя бы не урод».

Я прыснула от смеха.

— И что вы ответили?

— «Спасибо за изысканный комплимент». А что я ещё мог сказать? — фыркнул он.

— Как-то не очень вежливо с её стороны.

— А она не очень вежливая. Прямолинейная, как рельса, но в этом есть своя прелесть. Она мне сразу же выдала список того, что ожидает от будущего мужа, я сразу же понял, что на эту роль не подхожу. Мы потом даже немного подружились, но жить с такой особой я бы точно не смог, она слишком сильно похожа на мою мать. Такая же упрямая, несгибаемая, совершенно не умеющая уступать и любой ценой желающая добиться своего. Я представил месяцы молчания, ледяную постель, жизнь в разных концах дома… и сказал отцу, что скорее женюсь на своей алебарде — мы с ней гораздо сильнее увлечены друг другом.

Я снова улыбнулась, представив, как Ирвен выводит алебарду в свет и приглашает на танец на балу.

— И много раз вас пытались женить? — полюбопытствовала я.

— Довольно много, — признал он. — Был ещё один забавный случай, с одной из Кентанов. Вы же знаете, что это — второй по значимости род после императорского? Да ещё и настолько древний, что замучаешься встречать упоминания в летописях. Когда объявили о сватовстве Приньи, дед устроил нам встречу. Она посмотрела на меня и сказала: «Вы же понимаете, что род Блайнеров не сравнится с нашим, вы и в Синклит-то вошли совсем недавно. Вам придётся очень сильно постараться и приложить значительные усилия, чтобы меня впечатлить». А чтобы вы понимали, там вокруг уже вилась толпа желающих стараться и впечатлять. Я как представил эту суету, толкание локтями и дуэли на пустом месте, и мне стало так скучно. Принья, конечно, красивая девушка, но не настолько. Я ответил: «В таком случае я, пожалуй, откажусь от возможности ухаживать за вами». Она очень удивилась и даже разозлилась. Самое смешное, что она до сих пор выбирает, хотя прошло уже полтора года. Моего терпения наверняка бы не хватило участвовать в этом театре тщеславия.