Я кивнула, соглашаясь.

— Действительно…

— При других обстоятельствах я бы никогда не отправил одну из сестёр в дом к незамужнему мужчине, но Ирвен заверил, что наша сделка навсегда останется в секрете. Здесь у меня нет повода ему не доверять, он известен как человек дела и слова. Так что ты отправишься в его имение сегодня же ночью. Я поеду с тобой, чтобы убедиться в правильности заключения договора и забрать деньги. Ты останешься там примерно на месяц, а дальше будешь действовать по обстоятельствам. Если ты каким-то чудом женишь на себе Ирвена перед его смертью и наложишь руки на его наследство, я буду только рад и даже помогу тебе им распорядиться.

Последнее предложение вызвало во мне отвращение, и хотя я попыталась этого не показать, Бреур всё равно заметил мою реакцию.

— Это просто мысли вслух, думаю, что Ирвен скорее предпочтёт трижды сдохнуть, чем женится на одной из Боллар. Родственники отрекутся от его памяти за такой поступок, кроме того, он очень богат и однозначно не станет разбрасываться состоянием семьи. Но ты всё же попытайся, если не ради нас, то ради себя. Проклятие лежит на каждом из нас, в том числе и на тебе. Тебе будет выгодно, если оно сработает именно на Блайнере, который и так при смерти. Это освободит тебя и позволит выйти замуж снова. Если правильно разыграешь свои карты, то даже можешь остаться невинной для повторного брака.

Видя, что его слова не нашли должного отклика, Бреур сделал ещё один глоток янтарного напитка.

— Осталась только одна малость. Небольшая подготовка, чтобы убедиться, что ты не опозоришь нашу семью, пока живёшь у Блайнера, — он поставил стакан на стол, легко поднялся, подошёл к занятому мною креслу и присел на корточки с правой стороны, внимательно разглядывая моё лицо. — Я правильно понимаю, что мысль снять проклятие через брак тебе не по вкусу?

— Правильно.

— Отлично. Тогда есть другой способ. Ритуал.

— Какой ритуал? — нахмурилась я, чувствуя, что за словами Бреура стоит нечто важное.

Его взгляд стал напряжённым и ещё более холодным, мне даже показалось, что этот ритуал для него куда важнее, чем весь предыдущий разговор.

— Итак, Гвен, ритуал… — одними уголками губ улыбнулся Бреур Боллар.

Его пристальный взор острыми осколками льда вонзался в душу, и потребовалось всё самообладание, чтобы не поёжиться и не выказать страха.

— Ты помнишь, что маги поклоняются своей праматери — Гесте? — спросил он, чуть наклонив голову вбок, и я кивнула, всеми фибрами души желая отодвинуться от него подальше, но заставляя себя держаться спокойно. — Геста не в силах снять проклятие, на это способна только её сестра. Таната. А для этого к ней нужно воззвать. Никто из нас сделать этого не может. Наши души обещаны нашей богине, Гесте, и если кто-то из нас попытается обратиться к Танате, то праматерь сочтёт это предательством и убьёт воззвавшего. А вот ты, Гвен, смогла бы провести ритуал и воззвать к Танате, потому что твоя душа пока не обещана никому из богов. Ты можешь провести ритуал и попросить Танату снять проклятие с тебя и всего нашего рода. Мы достаточно настрадались и с лихвой заплатили за ошибку отца. Их с матерью уже нет в живых, а мы всё ещё платим непомерную цену за один единственный поцелуй… Если ты снимешь с нас проклятие, то я даю слово, что позволю тебе идти своей дорогой и никому не раскрою, что ты чужемирянка. А чужемирцев в нашем мире очень не любят…

Глаза Бреура были очень близко, и я завороженно в них уставилась, пытаясь уловить хотя бы отголоски эмоций, но видела лишь холодный расчёт.

— Только и всего? Обратиться к Танате и попросить снять проклятие? — недоверчиво спросила я.

— Только и всего, — уверенно кивнул он. — Я бы сделал это сам или даже отдал свою жизнь, если бы только был уверен, что сёстрам это поможет. Видишь ли, Гвен, я действительно люблю свою семью. Но я бессилен перед проклятием, и это сжигает меня изнутри.

Во мне проснулось сочувствие. Настоящее, искреннее сочувствие к человеку, который родился с такой ношей и нёс её сквозь жизнь, расплачиваясь за чужие ошибки. Кто больше виноват в проклятии? Амбициозный дед Болларов? Отец Бреура, который понимал, насколько серьёзными могут быть последствия измены, и всё равно согласился на помолвку с постылой Моэрой, а потом целовал возлюбленную? Но кто знает, возможно, это их мать поцеловала его, умоляла остаться и отказаться от невесты? И если так, то разве можно её за это осуждать? Любящему сердцу больно отпускать, особенно зная, что чувства взаимны. Или виновна жестокая и мстительная Моэра, так и не простившая жениху, что он посмел любить другую? Вот только проклятие закрепила богина. Таната сочла, что проступок достаточно серьёзен, чтобы наказать…

Сложно, очень сложно.

В любом случае, карты розданы, а я уже сижу за игровым столом. Могут ли у меня на руках быть козыри?

— Если я правильно поняла ситуацию, то никакой спешки с проведением ритуала нет. Я не могу согласиться на него вот так сразу, мне нужно узнать и прочитать больше, — наконец ответила Бреуру. — Я слишком плохо ориентируюсь в реалиях этого нового мира, чтобы принимать скоропалительные решения. Но при этом я ни в коем случае не отказываюсь. Мне просто нужно больше времени, чтобы всё осело в голове.

Он чуть наклонил голову набок и сказал:

— Разумно. С одной стороны, мне нравится, что ты осторожна. С другой — я не хочу полагаться на волю случая и уж конечно не собираюсь упрашивать тебя, Гвен. Не хватало ещё унижаться перед чужемирянкой, отнявшей тело моей сестры.

Он коснулся моей руки возле локтя, и по телу светящимися искрами потекла его магия, вызывая странное онемение.

— Это парализующее заклинание. Не бойся, оно безвредно. Мы используем его, чтобы снять боль у пациентов и обездвижить их перед операцией. Видишь ли, Гвен, я не могу пустить ситуацию на самотёк. Ирвен — довольно привлекательный мужчина, и отправляя тебя к нему, я должен быть уверен, что в этом для моей семьи больше пользы, чем возможного вреда. Кроме того, меня не устраивает то, что ты «подумаешь» о ритуале снятия проклятия. О нет, дорогая несестра. Мне нужно, чтобы ты его выполнила, так что я предприму некоторые шаги для того, чтобы это произошло.

Беловолосый маг поднялся на ноги, удовлетворённо наблюдая за тем, как я безвольно распласталась в кресле. Вернулся к своему рабочему столу, достал из ящика старую кисточку и небольшой флакон с переливающейся ртутью жидкостью.

Положил на столешницу древнюю книгу в кожаном переплёте и раскрыл на странице с картинкой ритуала. Из моего положения разобрать буквы было невозможно. Он перерисовал схему, проверил несколько раз, а затем свернул листок и положил в карман.

Достал из-под стола походный лекарский чемоданчик, раскрыл. Выудил небольшой металлический пенал и щедро плеснул в него пахучей жидкости. Внутри мелькнули серебристыми лезвиями скальпели. Закрыл крышку и убрал пенал в нагрудный карман. Движения Бреура были уверенными и спокойными, а у меня в душе поднималась безмолвная паника. Сердце стучалось где-то в горле, ноги от страха заледенели.

— Больно не будет, — уведомил он.

Словно боль — единственная из возможных проблем.

Следующим движением он подхватил меня на плечо и понёс прочь из кабинета. Вскоре мы оказались на крыше, плоской и залитой светом поднявшейся луны.

Бреур усадил меня на отполированный пол ритуальной площадки и прислонил спиной к каменному возвышению, на которое положил металлический пенал и листок. Для них нашлись специальные углубления и подставка с зажимом. Закончив, маг вскинул голову и посмотрел на восходящую луну.

— Уже можно. Жаль, что полнолуние уже прошло, но ничего, Геста ещё сильна.

Лично для меня луна выглядела достаточно полной, разве что чуть овальной, но я уже знала, что полнолунием считаются только три последних дня месяца, время Гесты.

Голубые лучи заливали безмолвное пространство плоской крыши. Бреур присел рядом, повернул меня правым виском к свету и начал ритуал. Я не могла спрашивать, поэтому надеялась, что он хотя бы пояснит, что делает, но он работал молча.