— А почему перестали использовать этот способ? — спросила я, чтобы не слушать гнетущую тишину.

— Вырезание гуманнее. В процессе выжигания половина пациентов умирала от болевого шока, поэтому от него отказались в пользу хирургических методов. Яд вступает в реакцию с огнём, болевые ощущения настолько мучительны, что никакие заклинания не спасают. Но мы и так знаем об этом эффекте яде кантрада. Боль такая, что пациенты приходят в сознание даже из глубокого сна.

— Значит, никакой надежды нет? — сухо спросил Ирвен.

У меня на глаза навернулись слёзы. Я в очередной раз закусила губу, чтобы не разреветься, и почувствовала солоноватый привкус крови во рту.

— Я работаю вместе с группой имперских исследователей, ты знаешь, что они годами бьются над этой проблемой. Пока никаких прорывов нет. В тех направлениях, в которых копаю я, тоже глухо. Благодаря Гвен у меня достаточно много времени на поиски, так что кто знает? Может, нам ещё повезёт.

Ох, лучше бы он этого не говорил. Ирвен сжал кулаки и отвернулся к окну, где медленно темнело небо.

— Сколько мне осталось? — сухо спросил он.

— Судя по состоянию глаз, около недели, плюс-минус день.

— До пятнадцатого эбреля я не дотяну?

— Боюсь, что нет.

— Хорошо. Спасибо за предупреждение. Видимо, пора сообщать родным, — задумчиво проговорил Ирвен. — Гвен, когда съедутся мои родственники, тебе может прийтись нелегко. Они наверняка не оставят тебя в покое и станут упрекать или поддевать.

— Ничего страшного, я понимаю.

Мы помолчали. А что тут скажешь?

— Пожалуй, для начала я вызову Кеммера. Думаю, ему найдут замену в авиачасти. А дальше уже он сообщит остальным.

— Десар всё ещё на миссии в Эстре́не? — спросил целитель, откидывая со лба прядь светлой чёлки.

Его тёмно-синие, почти чёрные глаза смотрели на друга с затаённой виной, и никакого веселья в них не осталось.

— Да, и я не буду его оттуда срывать, — твёрдо решил Ирвен. — Помочь он всё равно ничем не сможет, а брат слишком долго шёл к своей цели, чтобы вся его миссия разрушилась из-за моего ранения. Я оставлю ему письмо.

— Возможно, он хотел бы попрощаться… — ответил Ячер.

— Не надо. Когда представляю все эти прощания, мне начинает казаться, что лучше бы этот драконий кантрад прикончил меня в бою, — жёстко ответил Ирвен, а потом посмотрел на меня. — Всё, закрываем тему, пока Гвен окончательно себе все губы не сгрызла.

— Извини, — выдавила я, вскочила с места и выбежала из кабинета, потому что слёзы уже душили.

Я ненавидела своё бессилие, ненавидела черноту, заливающую глаза Ирвена и ещё сильнее ненавидела время — оно забирало у нас надежду, и это было настолько невыносимо, что я едва находила в себе силы подниматься с постели по вечерам.

А ведь я едва знала Ирвена. Каково будет его родным и близким?

Позади меня раздались тяжёлые шаги, и я почувствовала себя ещё хуже. Ирвен нагнал меня у лестницы на чердак, а потом неожиданно обнял. А я разревелась, уткнувшись в его плечо.

— Прости. Прости… я не знаю, как сдержаться… — всхлипывая, прорыдала я.

Он промолчал.

Только продолжил держать в объятиях, и мне было безумно стыдно за то, что это он утешает меня, хотя всё должно быть наоборот.

— Гвен, ты выйдешь за меня? — наконец проговорил он.

— Что? — я подняла на него заплаканное лицо. — Не говори глупости.

— Это не глупости. Я перепишу все активы на братьев, оставлю тебе немного денег, куплю жильё, если нужно. Бреура ты, кажется, не особо любишь, ведь так? — спросил он, глядя куда-то в пространство поверх моей головы, а я кивнула. — Когда проклятие с тебя будет снято, ты быстро выйдешь замуж. Редкая красавица из благородной семьи, с сильным даром. Через пару лет ты обо мне даже не вспомнишь.

— Но ты же не хотел…

— Я не люблю, когда мне выкручивают руки и ставят условия. Но я же понимаю, что так будет лучше для тебя. Я не хотел жениться по договору, но хочу жениться на тебе. Я же вижу, что ты искренна со мной.

Эти слова ранили ещё сильнее. Я не была с ним искренна и не знала, что в моём поведении продиктовано моими желаниями, а что — приказом Бреура нравиться Ирвену. Я бы рассказала всю правду, но не могла.

— Я подумаю. Я не хочу получать выгоду от твоей смерти, — тихо призналась ему. — Это отвратительное ощущение.

— Глупости. Я буду рад, что смог сделать для тебя что-то хорошее. Я же вижу, как ты стараешься, Гвен. По-настоящему стараешься.

Я снова закусила уже истерзанную губу. Как же я ненавидела «брата» за то, что он со мной сделал! Его приказ отравлял меня изнутри настолько, что я перестала доверять себе.

Ирвен вытер мокрые дорожки с моих щёк и наклонился так, будто хотел поцеловать, но в последний момент остановился. Дал мне выбор. Позволил самой решать, хочу я этого поцелуя или нет. От этого сердце болезненно сжалось в груди и, кажется, перестало биться. Я чуть-чуть приподнялась на цыпочки и коснулась губами горячих губ Ирвена. Прижалась к нему всем телом и бережно обняла, чтобы не потревожить рану. Он ответил с такой жадностью и страстью, что у меня закружилась голова.

Это был самый лучший и самый горький поцелуй в моей жизни.

Разум твердил, что надежды на счастье нет, а сердце не верило ему.

Сердце хотело дарить жизнь.

Вероятно, я вела себя опрометчиво. Вряд ли Гвендолина одобрила бы такое поведение, но я уснула рядом с Ирвеном, пока подпитывала его утром. Мы валялись на крыше до самого рассвета и задремали. Когда Ирвен поднял меня на руки и понёс в дом, я сделала вид, что сплю, а когда он положил меня на постель и устроился рядом — что так и не проснулась. Он повернул меня спиной к себе, обнял и отключился, а я периодически выныривала из рваного сна, чтобы подпитать его силой.

Проснулась на удивление умиротворённой. Когда Ирвен был рядом, мне становилось легче.

— Облачного утра тебе, ненаглядная моя, — тихо прошептал он мне на ухо.

— И тебе.

— Я ненадолго вернусь к себе в покои, чтобы искупаться.

— Повечерничаем на крыше как обычно?

— Да, конечно.

Ирвен легко поднялся с постели, я проследила за ним, а когда он подошёл к двери, сказала:

— Когда ты спишь рядом, мне проще делиться с тобой силой. Предлагаю тебе дневать вместе.

Он замер и сощурил почти целиком почерневшие глаза, глядя на меня.

— Ты уверена?

— Да. Абсолютно, — кивнула и сладко потянулась. — Мне спокойнее, когда ты рядом.

— Хорошо. Как скажешь. Ты моя целительница, и я должен следовать твоим рекомендациям, — улыбнулся Ирвен.

Это была первая светлая улыбка за всё то время, сколько я его знала. Ласково улыбнулась в ответ:

— Иди и не забудь распорядиться насчёт еды. Я проснулась жутко голодная.

— Ещё бы, я высосал из тебя все силы. Взамен обещаю вкусно накормить.

Ирвен исчез за дверью, а я освежилась, привела себя в порядок и успела одеться до его возвращения.

Он постучал, и я открыла.

— Пойдём, всё уже готово.

— Давай только сначала рану промоем, — отозвалась я, ища домашние туфли.

И куда они делись? Может, остались на крыше?

— А есть ли смысл? — тихо спросил Ирвен.

Я замерла, стоя босиком на прохладном полу и глядя на него.

— Есть. Ты продержался уже почти дюжину дней с момента ранения, и всё выглядит так, будто продержишься ещё столько же. Ячер может ошибаться с прогнозами. Всё не так плохо. Нет, Ирвен, я не позволю тебе сдаться.

— Я не сдаюсь… — проговорил он. — Просто не уверен, что оно того стоит.

Каждое промывание причиняло боль, несмотря на заклинания и все мои старания облегчить процедуру. Ячер добавил ещё больше обезболивающего в состав отвара, и это помогало, пусть и не очень сильно. Хотя теперь отвар почти целиком из одного только обезболивающего и состоял.

— На мой взгляд, стоит. И я восхищаюсь тем, как ты держишься. Пойдём, — я наконец нашла туфли и обулась.