Когда Сигма вошла в библиотеку, Мурасаки она увидела сразу. Вернее, не его, а оживленную стайку девушек, в центре которой находился кто-то в переливающейся сиреневой парчовой рубашке. А парчовую рубашку окружали, как и следовало ожидать, Корал, Лал, Бли и Марина. Они весело болтали, и Мурасаки смеялся. Интересный поворот событий. Прямо скажем – даже неожиданный.

Словно почувствовав ее взгляд, Мурасаки поднял голову, увидел Сигму и помахал рукой. Сигма подошла к нему.

– Кто-то обещал занять мне место, – сказала Сигма, игнорируя направленные на нее взгляды.

– А я и занял. Вон там, – Мурасаки показал на стол напротив него, но через два ряда.

Сигма дернула плечом и направилась к столу. Аккуратно сняла рюкзак и достала планшет. Села за стол и убрала табличку «это место занято».

«Привет, – высветилось сообщение на планшете. – Я подумал, так будет безопаснее. Для нас».

Сигма прочитала сообщение и подняла голову. Мурасаки смотрел на нее и явно ждал, пока она прочитает. Сигма пожала плечами и написала в ответ: «Конечно, спасибо, что занял место». – «Не злись», – ответил Мурасаки. – «Эта рубашка хуже вчерашних брюк», – написала в ответ Сигма и подключилась к учебным тренажерам.

Вчерашний разговор про метеориты неожиданно очень помог, как и позавчерашняя прогулка по стадиону. Читая условия новой задачи, Сигма примеряла их на метеориты, скалы и горы, небоскребы и планеты, которые надо так или иначе разрушить. Так было намного легче.

Мурасаки взял новую моду – в ответ на решения, которые она ему пересылала, присылал рожицы разной степени веселья. На первую задачу с очередной глупой ошибкой – плачущую, но с каждой новой задачей рожицы становились все улыбчивее и радостнее.

На обед Мурасаки ушел раньше ее, только и написал, что собирается обедать и ей советует не забывать о еде, сне и других важных делах. Сигма проводила взглядом его до самого выхода. Конечно, пользуясь случаем, Мурасаки догнала Корал и что-то сказала, склонившись к уху. Сигма услышала смех и прикусила губу. Да, Мурасаки все правильно делает. И к тому же, он занял место ей, а не Корал, и несмотря на то, что рядом с ним сидели первые красавицы курса, переписывался он с ней, а не болтал с ними. Но все равно обидно. Обедать Сигма ушла, когда Мурасаки вернулся.

Они продержались так три дня. К вечеру Сигма поняла, что не вынесет еще один вечер в полном одиночестве, и написала Оми с Итой: «а пойдемте гулять?»

Они сбежали из студгородка в тот самый нелюбимый Мурасаки Исторический парк, и Сигма даже порадовалась – никаких ассоциаций с Мурасаки. Но так просто выбросить его из головы не получилось.

– Слушай, а как вообще ты попала в пару с Мурасаки? – спросила Ита. – Наверно, обрадовалась, да?

– Ты еще скажи, что завидуешь, – взбеленилась Сигма.

Ита пожала плечами и улыбнулась.

– Конечно, я бы не отказалась быть на твоем месте, да. Мурасаки милый. Когда я его вижу, мне хочется его погладить, как котенка.

– Ага, руки так и тянутся потрогать или погладить, – согласилась Оми. – Я бы тоже хотела с ним получше познакомиться, но его первокурсницы, кажется, не очень интересовали в прошлом году.

Сигма в изумлении смотрела на подруг.

– Вы серьезно?

– А что такого?

– Все знают Мурасаки. Альфа, Бета. Вы. Кажется, я одна в прошлом году как-то умудрилась его не заметить.

Оми пожала плечами.

– Ты и сейчас бы его не заметила, если бы вас в пару не поставили. Ты все больше на Ипса засматривалась.

Сигма с еще большим удивлением посмотрела на подругу.

– Я? На Ипса?

– Ага, – хором сказали Ита и Оми.

– А я и не знала, – Сигма покачала головой. – Кстати, Оми, Мурасаки тебя помнит.

– Серьезно? – обрадовалась Оми. – Откуда ты знаешь?

– Он как-то сказал, что помнит нашу компанию, тебя из-за голоса, меня из-за прически, а Фи и Ипса просто так.

– Им больше всего повезло, – рассмеялась Ита. – Просто так, надо же. Может, на самом деле Мурасаки нравятся мальчики?

Сигма вдруг совершенно отчетливо вспомнила, как Мурасаки обнимал ее за талию. Кем-кем, а мальчиком она не была совершенно точно.

Они забрели в дальнюю часть парка, где среди живописных развалин были расставлены круглые столики, на столиках стояли настоящие свечи в глубоких прозрачных стаканах, а на стульях вокруг столиков лежали толстые вязаные пледы.

– Какое романтичное место, – у Оми загорелись глаза. – Пойдемте выпьем чаю! Мы просто обязаны тут посидеть, посмотрите, как здорово!

Едва они уселись за столик и сделали заказ, как Оми достала планшет и протянула Сигме.

– А теперь ты просто обязана меня сфотографировать! Красиво же будет?

– И меня, и меня, – поддержала Ита.

Сигма передвинула свечку, чтобы она стояла чуть ближе к Оми, привстала и сделала пару снимков. На снимке Оми была задумчивой, таинственной и очень хорошенькой. Казалось, что нет ничего, кроме нее и пламени свечи.

– О-о-о, мне всегда нравились твои фотографии, – сказала Оми, рассматривая результат. – Как раз пора профиль обновить.

Ита протянула Сигме свой планшет.

– Моя очередь. Только давай как-нибудь по-другому? Чтобы я не была двойником Оми.

– Ты и так не двойник, – рассмеялась Сигма. – Но самый выгодный ракурс себе забрала Оми. Давай я тебя в другой раз?

– Я тоже хочу обновить профиль, – вздохнула Ита, подперев рукой подбородок. – Вечно вам, деструкторам, все лучшее достается. Ты себе отхватила проект с Мурасаки, Оми – фотографии. А что мне?

– А у вас самый лучший куратор, – ответила Оми. – Нам уже за одну Констанцию нужна компенсация.

– Да что в ней такого ужасного? – возмутилась Ита. – Подумаешь, строгая и ехидная, ты, Сигма, точно такой будешь, когда станешь полноценным деструктором. По-моему, ничего ужасного в ней нет.

– Ага, – согласилась Сигма, – только нас с Мурасаки, например, она контролирует каждый день по трекерам, чтобы мы все учебные часы проводили вместе. И если мы не выполняем это условие, вызывает и отчитывает.

– Ой, прямо наказание, – рассмеялась Ита. – Если бы я была в паре с Мурасаки, я бы и без куратора проводила с ним весь день, а может и ночь.

– Хватит! – возмутилась Сигма. – Давайте не будем говорить о Мурасаки, пожалуйста! Я сыта им по горло! Он не такой милый котенок, как вы думаете. Можете рассказывать друг другу о своих эротических фантазиях, когда меня не будет с вами, хорошо?

Оми пожала плечами.

– Вообще, конечно, я уважаю твою просьбу. Но это нечестно. Могла бы рассказать нам побольше о легенде Академии.

Сигма поперхнулась чаем.

– Это Мурасаки-то легенда?

Ита с Оми кивнули.

Сигма вздохнула, отставила чашку и взяла планшет Иты. Повертела его так и эдак, посмотрела на подругу. Нет, никаких идей, как удачно снять Иту, не появлялось. Может быть, потому что на самом деле ей очень хотелось поговорить о Мурасаки, но из всех студентов, кого она хоть немного знала, адекватнее всего поговорить она могла только… с Мурасаки. А с ним как раз она поговорить не могла.

– Ладно, можете задать по одному вопросу и я вам отвечу. А потом уже перестанем о нем, ладно?

– Вы целовались?

Сигма рассмеялась так, что чай выплеснулся из чашки на руку.

– Представьте себе, однажды мы выходим из моего коттеджа, а Альфа спрашивает: вы занимались сексом? – Сигма успокоилась, вытерла руку и сердито посмотрела на Иту. – Нет, мы не целовались. Но какая тебе разница, если честно? Давай я тебя спрошу, не целовалась ли ты с Каппой.

По смущенному взгляду Иты Сигма поняла, что с Каппой как раз они целовались и это был не тот эпизод, который Ите хотелось бы вспоминать и тем более обсуждать.

– Не злись, – Оми погладила ее по плечу. – Обычный вопрос. Прошлый год все ждали, кого выберет Мурасаки. Он такой… знаешь, со всеми очень ровный, очень приветливый, как будто ему все одинаково нравятся. Но еще больше ему нравится, что он нравится всем. А в этом году все по-другому. Если он где-то и появляется, то только с тобой. Почти никого не замечает. Конечно, нам любопытно, было у тебя с ним что-то или нет. Я еще до того, как услышала разговоры о вас, посмотрела его профиль и сразу поняла, кто его фотографировал. Кто эта прекрасная девушка, чьего имени он не называет.