Я кивнула и ушла, чувствуя, что, несмотря на её доброту, — потерпела поражение. Она выбрала свой путь. И он не совпадал с моим.

Ночь окутала Литерию своим густым покровом. Улицы были почти пустыми, только редкие фигуры мелькали в тени, торопясь завершить свои дела. Мне не спалось, да и как можно спать, зная, что на карту поставлена судьба человека, за которого я чувствую пусть иррациональную, но отвественность? Ларсон дал своё слово, но я всё ещё сомневалась. Не в его намерениях, а в том, как смогу убедить Дормора просто взять и уйти.

Стук в дверь раздался так резко, что я вздрогнула, уронив склянку с зельем. Стекло разлетелось на осколки, и приторный запах мгновенно наполнил лавку. Я оглянулась на дверь, ощущая ледяной комок в животе.

Открывая дверь, я встретилась с холодным взглядом Ларсона. Его лицо оставалось бесстрастным, но в его глазах мелькала усталость. За ним, окружённый парой стражников, стоял израненный Кхагар. Его фигура была согнута, кожа покрыта ранами и засохшей кровью, но даже в этом состоянии он излучал силу. Его темные глаза встретились с моими, и я увидела в них что-то новое — усталость, боль, но не сломленность.

— Ты добилась своего, презренная ведьма, — тихо произнёс Ларсон, отступив в сторону. — Вот он. Но помни — моё условие остаётся в силе.

«Мое условие остается в силе… Тьфу, сколько пафоса!»

Кивнула, стараясь не выдать, как сильно мне хочется послать этого дракона куда подальше.

— Я справлюсь, — ответила, пытаясь казаться твёрдой.

— Надеюсь на это, — отозвался Ларсон. Его взгляд остановился на Дорморе, и на мгновение мне показалось, что в этом придурка-принце проснулось нечто человеческое. Но уже через секунду он отвернулся и исчез в темноте, оставив нас одних.

Дормор молчал и был практически полностью обессилен. Удивляло даже то, что вообще ещё держался на ногах в таком-то состоянии.

Забив на предосторожность и свои опасения, касаемо его, бросилась навстречу черному дракону, собираюсь помочь ему дойти до лавки.

Честно, ожидала того, что он тут же примется отнекиваться и пепелить меня взглядом, но мужчина продолжал подозрительно отмалчиваться, позволив мне довести его до входа, поддерживая его за талию. Лишь только морщился от боли время от времени.

Его тело было тяжёлым, движения давались с трудом. Каждый шаг сопровождался сбившимся дыханием.

— Ты выглядишь ужасно, — пробормотала я, когда мы наконец оказались внутри. — Даже для тебя.

Он ухмыльнулся, но это больше походило на гримасу переполненную страданиями.

— Спасибо за заботу, — прохрипел наконец Дормор, садясь на стул. Его руки едва заметно подрагивали, а взгляд был рассеянным. — Всё ради тебя, ведьма. Ты же знаешь, я не могу пропустить возможность подкинуть тебе работы.

— Не смей сейчас шутить, — сказала я резко, бросаясь к пополненной полке с зельями и беря оттуда целебный порошок, который уже успела ранее опробовать на Тени. К счастью, тот обездоленный уже выздоровел и день назад покинул мои казематы. — Ты едва стоишь на ногах. Что с тобой сделали?

Его улыбка угасла, и на его лице появилось мрачное выражение.

— Очевидно, что пытались убить, — тихо произнёс он.

— Но не вышло, — кивнула я задумчиво.

Собственно, а чего удивляться? Даже в гриумаре не было ни слова о том, как убить черного дракона. Пусть часть него и была человеческой, из плоти и крови, ещё нужно было бы подавить его магию и способность превращаться в огромную ящерицу.

— Ты расстроена? — криво усмехнулся Дормор и откинулся на спинку стула.

— Честно? Я в ярости, — проговорила, набирая в грудь побольше воздуха. — Какого черта, Дормор, ты позволил себя так просто схватить? Откуда эта жертвенность? — выпалила, хотя отчасти уже знала ответ.

— У моего отца не железное терпение. Рано или поздно, он бы пришел сюда сам. Устранение моих подчинённых было лишь началом.

— Я уже и так это поняла. Он… Король в курсе, что Ларсон тебя отпустил?

— Конечно, нет, — его голос стал грубее, в глазах сверкнула ярость. — Он бы скорее умер, чем позволил это сделать.

Я опустила взгляд, стараясь скрыть дрожь в руках. Гордость драконов, их сила — всё это было впечатляющим, но одновременно ужасным. Каждый из них готов был умереть ради своей правды, и это пугало меня. Я боялась, что однажды это коснется и моей жизни тоже.

Хотя, нет. Больше всего я боялась того, что Дормор слетит с катушек после пыток его отца.

— Снимай рубашку, — резко сказала я, чтобы отвлечься от мыслей. — Я обработаю раны.

Он послушался, хотя это далось ему с трудом. Еще и окинул меня таким взглядом, как будто я его полностью раздеться заставляла. Когда ткань упала на пол, смогла увидеть, насколько дракон был изранен. На его спине и груди были ожоги, порезы, а кожа местами выглядела так, будто ей не позволяли регенерировать. И все на местах, где раньше была магическая татуировка. Моё дыхание перехватило.

— Отец снова хотел использовать магическую печать, — сказал он, заметив мою реакцию. — Не думал, что королевские маги так продвинулись в своем мастерстве.

— Проклятые ублюдки, — пробормотала я, сосредоточившись, чтобы не выдавать своего гнева. Я начала осторожно обрабатывать его раны, бережно прикасаясь к его обожжённой коже. Внутри меня был только гнев, который разгорался быстрее, чем я могла с ним справиться. — Почему ты не сопротивлялся?

— Сопротивлялся, — сухо ответил Дормор. — Но… все пошло не так, как я задумывал.

Его слова заставили меня замолчать. Я сосредоточилась на обработке ран, чувствуя, как внутри растёт гнев. Это было неправильно. Всё это было чудовищно несправедливым.

Разве так отец должен обращаться с сыном? Пусть и нелюбимым.

Когда я закончила, он поднял на меня взгляд.

— Ты сделала всё, что могла, ведьма, — сказал он, его голос звучал мягче, чем обычно. — Спасибо.

Я не знала, что ответить. Вместо этого просто кивнула.

— Ты должен остановиться. Исчезнуть из Литерии, — проговорила наконец то, что не давало мне покоя.

— Нет.

Ответ прозвучал так резко, что я невольно вернулась. Его голос был низким, даже с хрипотцой, но в нем звучала та непоколебимая уверенность, которая выводила меня из себя с самого первого дня нашей встречи.

— Нет? — я уставилась на него, не веря своим ушам. — Дормор, ты упрямая ящерица! Я говорила с Гвен. Она считает тебя чудовищем и готова стопы короля целовать за, что он тебя пленил, ты это понимаешь? Тебе никогда не добиться ее любви.

— Я знаю, — спокойно ответил дракон, но его голос будто грохнул, как гром в ночи.

— И? — выкрикнула я, нервно сжимая опустевший мешочек с целительным порошком.

Пытаться вызвать в нем хоть какие-то эмоции, кроме этой ледяной отстранённости — бессмысленно. Это я понимала. Однако… Хоть зачатки здравого разума в башке Дормора должны же быть!

— Я должен закончить то, что начал, — его слова прозвучали, как приговор. А мне захотелось застонать в голос от бессилия.

И на что я надеялась…

— Ты должен уйти, — выпалила резко. — Разве неясно? Это единственный выход.

Он поднял голову, его взгляд, тяжёлый и почти осуждающий, впился в меня.

— Ты правда так считаешь? — спросил он так холодно, что я внутренне содрогнулась.

Но не отступила. Сейчас или никогда. Меня распирало от гнева. От того, что Дормор в очередной раз пытался показать, что его мнение куда авторитетные, чем что-либо другие. В частности — выше моего.

— В гриумаре четко и ясно был прописан твой финал, — начала я, отбрасывая порядком надоевший мешочек и сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. — Если ты не остановишься… всему, что ты создал, придет конец. А они… они так и будут жить припеваючи. Это несправедливо, не спорю, но что мы можем сделать?

Он нахмурился, но промолчал, поэтому я продолжила, вновь срываясь на крик:

— Я злодейка, ты злодей! Богини придумали нас, чтобы героям было легче сближаться и преодолевать препятствия рука об руку. А ты подумай, что с ними будет, если нас не станет? Да, поначалу с ними все будет хорошо — счастье, море романтики, изобилие. Но я жила в реальном мире, Дормор! Без магии. В таком, где любые, даже незыблемые чувства затухали под натиском даже банальной рутины. Они сами найдут себе злодея. И нам не обязательно продолжать играть эти роли.