— С этим у меня, боюсь, проблемы.

Судя по лестнице, ведущей далеко вверх, нас ждал очень утомительный переход.

Некоторые двери не стоит открывать.

Когда мне было не больше десяти, я открыл дверь в старый сарай, в который мне запрещали заходить, и я увидел, как отец любит нашу служанку.

Когда мне было двадцать с лишним, я часто посещал самую не богоугодную таверну в Юсдисфале. Там, на втором этаже в четвертой комнате я проводил ночь с гордой невесткой местного завсегдатая. Я был очень пьян и слишком верил в свои силы. Она просила не открывать дверь, но я был уверен, что нокаутирую ее ухажера в первом раунде. Он повалил меня и несколько раз пырнул ножом. Меня спас другой вечный спутник «Вечной весны» — врач Мори Болдер. С тех пор мы начали дружить, и он был одним из немногих, кто провожал меня в башню.

Некоторые двери, которые не стоит открывать, все же стоит открыть.

Альтер поднажал, и петли заскрипели. В тоннель ворвался свежий запах дождя и земли в симбиозе. Серое без просветов небо пульсировало паутинками молний. Гром звучно расстилался по долине и ударялся о стену башни. Вблизи протекала знакомая речушка. Поток воды стекал в решетку и исчезал где-то в глубинах башни.

Мы застегнули плащи и надвинули капюшоны. Впереди друг на друге ютились холмы.

Вивай озвучила мысль, которую мы с Альтером не осмеливались высказать:

— А ведь мы здесь уже бывали…

Предчувствие нехорошего расползлось в груди. Может мне показалось, но я услышал по-детски зловещий смех. Начали виднеться крыши домов. Ветви сухой яблони слабо покачивались на ветру. Рядом — указатель. «Всё как там, только здесь. Юсдисфал».

Мы с Альтером переглянулись. Кошмар продолжается. Мы знали, что там найдем.

Каменная кладка под ногами покрылась трещинами, растения ссохлись, крыши порушились. От былого праздника жизни мало что осталось. Я заприметил у вросшего в землю обоза фигуру, которая оказалась всего-навсего двумя сваленными друг на друга мешками чернозема.

Сколько лет эта деревня провела в одиночестве без людского присмотра? Я наступил на кирпич, вывалившийся из первого встретившего нас дома, и он измельчился в порошок. «Возвращение к праху…» — родилось в моей голове. Мысль не принадлежала мне полностью, словно кто-то со стороны внедрил ее в черепушку.

Возвращение к праху. Слова, словно сплетенные из кровеносных сосудов пульсировали в ритме сердца. Безмерное чувство пустоты и одиночества овладели мной.

Мы вышли на соседнюю от главной улицу. Нам нужно убраться отсюда, чего бы нам это не стоило. Благо мы уже знали дорогу к выходу.

«Ты любишь сюрпризы?»

Я остановился.

— Кто здесь?! — рявкнул я.

Альтер уставился на меня, как на полоумного. Вивай уже озиралась по сторонам с рапирой в стойке.

— Никого, я бы заметил. — спокойно сказал эльф.

«Отец часто баловал меня сладостями в детстве. Он долго выбирал их на рынке, а затем упаковывал в красивые коробочки с разноцветными лентами».

— Крау?

— Подожди.

Голос в голове продолжил, причмокивая: «Не стоило ему меня баловать, ведь его я тоже съела. От него всегда пахло множеством женщин, сладких духи, сладкие следы от помады… трудно было удержаться».

— Я узнаю твой голос. — сухо сказал я. — Мы могли бы поговорить о твоем отце лично. Покажешь мне свое личико?

«Ты очень милый, Крау. И вкус твой уже настоялся… но недостаточно. Подожди еще немного. Пока что ты можешь насладиться моим сюрпризом. Прости, но я его уже немного подъела… Ты не расстраивайся… Мне часто говорят, что моя слюна куда вкуснее, чем то, на чем она оставлена».

Я начал закипать. Страх и гнев смешались воедино.

— Кто это был? — спросила Вивай.

— Люмиль.

— И? Что? — Альтер был весь на взводе.

— На площадь, бегом.

«Бедная Эленмер… Что ты знаешь о ее сестренке? Наверное то, что она была маленькой смышленой проказницей, чью жизнь оборвала Смерть? Невинное дитя, очередная жертва проклятия Кафиниума…»

Мы обогнули колодец. Альтер бежал впереди.

«Ее смерть была жестокой… очень жестокой. Ее долго пытали, а потом четвертовали на глазах Элен… Но мирозданию иногда свойственна закономерность. Видишь ли, малышка родилась с отклонениями. Она… любила то, что другие люди полюбить не могли. Человеческую плоть».

— Элен, да?

— Да, Альтер! Да!

«Первыми, кого она попробовала, стали ее родители. Эленмер долго удавалось скрыть причину их внезапного исчезновения. Но их тела еще очень долго лежали в кровати, пока от них не остались только косточки. Стоит сказать, у девочки зубки были что надо!»

— Второй дом слева!

«Эленмер нужны были деньги, чтобы содержать себя и свое маленькое чудо. В те годы она была очень талантливой волшебницей, так что ее быстро приняли в академию. Каждое утро она запирала Эри в доме, а вечером возвращалась и пичкала ее травами. Она была изящной хищницей! На нее плохо действовали вегетарианские диеты!»

Дверь болталась на петле. Альтер сшиб ее плечом и вихрем влетел на лестницу.

«Однажды днем она нашла способ выбраться из дома, и тогда ее судьба была предрешена. В следующий раз Эленмер увидела ее уже на казни… Прежде, чем ты начнешь судить меня, Крау, поспешу заверить — я никогда не убиваю гостей Кафиниума».

— Не поддается! Тварь! Гребанная тварь!

Я сменил Альтера и вышиб люк на второй этаж.

«Я лишь помогла малышке привести все в надлежащий вид, ведь мы с ней так похожи».

На полу лежала осыпавшаяся кровля, старые детские игрушки были аккуратно сложены в углу. Все вокруг уставлено ажурными подсвечниками. На полке рядом с зеркалом тлели благовония, запах которых перемешивался с сладковато-соленым и трупным.

Эри сидела к нам спиной, свесив ножки с высокого стула. Мы подошли ближе. На длинном от стены до стены столе по центру стоял гигантский торт, украшенный внизу кремовой лепниной, а сверху — шоколадными фигурками. Я присмотрелся к ним и быстро узнал в них Эленмер, Вивай, Рондо, Альтера и себя.

Большой кусок торта стоял нетронутым на тарелке перед Эри. Из глубины торта на меня смотрел потухший глаз изумрудного цвета.

Элен была мертва.

Вивай истерически захихикала. Тяжело дышавший Альтер злобно перевел на нее взгляд, но я встал между ними. Вивай, не сдерживаясь, рассмеялась.

Эри была слишком занята, чтобы обращать на нас внимание. Она пыталась справится с ахилловым сухожилием левой ноги. Я увел Вивай в сторону. Вскоре ее смех сменился всхлипами.

Альтер медленно вытащил кинжал и приставил его к горлу девочки. Она дважды отодвинула его от себя, ведь лезвие мешало трапезе. Альтер ударил ее по голове, отчего она упала на пол. Вся в крови она огрызнулась на него. «Не мешай! Не мешай!» — кричала она ему, на что в ответ получала все больше ударов. Девочка обмякла, перестала сопротивляться и расплакалась. Альтер прижал ее своим весом к земле и снова показал острие кинжала, которое навел на пальцы ее запачканных рук.

Я вывел Вивай вниз. Не столько из-за того, что боялся за нее, сколько из-за того, что сам не хотел этого видеть.

Около пятнадцати минут сверху доносились отчаянные визги.

Альтер спустился к нам полностью опустошенным. Его лицо ничего не выражало, но из-за ожога и приглушенного света было просто ужасающим.

— Я похороню ее. Один. Можно, Крау?

Столько горечи и боли было в его голосе…

— Как я могу сказать нет?

Альтер кивнул:

— Спасибо.

Я ослабил ремень рюкзака и передал прихваченную из крепости лопату Альтеру. Он вернулся на второй этаж. Впервые я услышал, как он плачет.

— Я не очень похожа на человека чести, но как же иногда хочется, чтобы эта сука покончила с нами поединком, а не этими ужасами, — Вивай легла грудью на ветхий стол, протянув ко мне руку. Ветер-проказник задувал ее волосы, оголяя гладкий лоб, — Даже Ларгос достоин большего уважения, чем она.