Ученики восхищенно захлопали, словно вторя ей.

— Ты великолепна, Элен… — сорвалось с моих уст, но слова пропали в голосах толпы.

— Все свободны. Кроме Крау Ардена. Похоже предыдущий разговор не пошел ему на пользу.

Ученики захихикали, отправляясь назад в академию через полуразрушенные врата. Элен сняла диадему и аккуратно сложила ее в свою сумку, перекинутую через плечо.

Она пригласила меня присесть под истерзанным деревом рядом со стеной. По нему было видно, что не одно поколение магов терзало его кожу.

Элен предложила мне отведать свежего хлеба, ведь обед я по ее вине, видимо должен был пропустить. Я с радостью умял его, запивая вишневым морсом, который она так любила и всегда держала при себе хотя бы бутылку.

— Скажи, Крау, тебе нравится магия?

— Разумеется, мисс Эленмер! Магия способна созидать и разрушать, она способна!.. Кха-кха…

— Прожуй сначала. И хорошенько подумай над этим вопросом. Мне не нужны ответы из введения в «Буйство стихий».

Я закончил трапезу, а заодно и надумал ответ:

— На самом деле я понятия не имею, что здесь делаю! Да и магия для меня всегда была чем-то потусторонним и неважным. Помню только, как на войне с Шорданом восхищался артиллерийской мощью магии. Это было так красиво и так…

— Эффективно? Неправда ли?

— Д-да…

— Я согласна отпустить тебя из академии на все четыре стороны, отдав твой залог, но ты не продемонстрировал мне ни одного заклинания! Но я даю тебе последний шанс. Покажи мне! И тогда ступай на все четыре стороны!

Похоже, я, как плохой ученик, ставлю под сомнения ее авторитет профессора. Еще бы, полгода обучения, а я ведь даже не могу огоньку пустить!

— Хорошо, Элен! Я покажу тебе!

— Мисс Эленмер.

— Д-да… конечно…

Я поднялся с травы, встал в стойку, в которой находились до этого другие ученики. А дальше… а что, собственно, дальше?

— Но я… ничего не умею.

Эленмер тяжко вздохнула и встала позади меня. Она крепко сжала мои руки за предплечья и зашептала мне на ухо:

— Явь или сон. Кафиниум падет. Явь или сон. Возможно все. Явь или сон. — она сделала небольшую паузу, — Закрой глаза. Сосредоточься. Вспомни, как я делала это со сларками, вспомни, как сделала это на маяке. Вспомни все те ночи, что мы провели у костра. Вспомни. Огонь.

И я вспомнил. Пламя — то, что невозможно представить никак иначе. У пламени есть только одна итерация. Оно разрушает, обновляет, возрождает. Пламя сжигает лес только для того, чтобы удобрить землю для будущего поколения. Огонь пожирает города, блок-системы, матрицы, людей, чипы, стены, растения, звезды… Огонь пожирает всё.

Я открыл глаза и обомлел. Крошечная точка огня… нет — света! бурлила в пространстве между моих ладоней.

— Вот так. — сказала она.

Я обернулся и увидел на ее лице слезы. Теплые слезы. Черная тушь стекала по щекам, как черный водопад.

Тяжело дышать. Тяжело говорить.

— Нет ее уже здесь. — проговорила Вивай. — Я и не знала, что ты так скучаешь по ней.

Я снова открыл глаза. Стояло раннее утро. Лес густо шумел от прохладного ветерка. Рондо сворачивал наши спальники, переговариваясь с Альтером, — тот уплетал большущую рыбину, приготовленную на остатках костра. Вивай смотрела на меня сверху вниз. Я жалко свернулся клубком на земле там, где меня ночью оставил Альтер. Благо кто-то догадался накрыть меня спальником.

Ее улыбка напоминала улыбку барракуды. И почему только я произносил имя чертовой Элен! Ах да…

Я быстро поднялся, словно у меня и не болела голова, пошатнулся. Вивай попридержала меня:

— Остановись, давай сначала в себя придешь. Альтер сказал, что ты угробил не одну бутылку.

Да-да… это все не важно!

Я подержал ее с минуту за плечи, чтобы отдышаться самому.

— Что случилось?! Крау?

— Смотри! — выпалил я.

Я вытянул руки и закрыл глаза.

— И ты закрой!

Она сделала тоже самое.

Через несколько секунд мы почти одновременно распахнули веки. Маленький огонек плясал в воздухе! В моих руках!

— Альтер! Что за фокус ты ему вчера показал? — Вивай пошла допрашивать эльфа, а я остался любовался крошечной жизнью, что зародил в своих руках.

Мы переходили огромные гору, утыканные заброшенными шахтами. Как бы высоко мы не поднимались, холоднее не становилось. Вместо привычных ледяных шапок вершины были усеяны ручейками и реками, бегущими к озеру у подножья. Самые старые реки высекли в камне широкие русла, через которые часто пролегали мосты. В одной из рек мы хорошенько искупались. Вода была теплая-теплая — наверняка где-то рядом спал вулкан. А главное! Стоял скучный штиль. Словно потусторонний барьер оберегал эти природные стены.

Перебравшись на другую сторону гор, вечером мы заночевали в амбаре рядом с водяной мельницей. Альтер разделал тушу горной козы, и у нас был самый сытный за последние несколько дней ужин. Ночью было очень красиво! Туман покрыл долины, а густые облака прижали нас сверху. Я проснулся будто на небесах! Только слабый синий луч света — выход — маяком подмигивал на горизонте. Я записал несколько строк:

Воды тайных подземелий

Из пещер, из темных шахт

Гордо на рассвете млели

Вот красоты есть на свете!

От них я вою как шакал!

И еще кое-что:

Коль твоих рук дело —

Поклонюсь, отдам почтенье,

Коль не собранье сочинений

Иных миров на башни теле —

Я весь твой! Терзай как хочешь!

Я приму твой злобный почерк.

Когда туман рассеялся, и мы побрели вниз по склону, перед нами открылись кроны пышных разноцветных лесов. Они переливались радугой, уходя к подножью башенной колонны. Яркий окрас — первый признак яда. Аккуратно ступая по красной траве, а затем по желтой и синей, мы погружались все глубже в рощу. К вечеру на очередной стоянке я собрал букет из самых красивых бутонов. Тюльпаны ли это? Возможно. Без всякой осторожности я прожевал и проглотил один. Все со мной было в порядке. Вивай была скорее удивлена, чем обрадована, но то даже было лучше. Ее искреннее лицо очень ярко показывало даже самые невыразительные эмоции. В ответ она тоже подарила мне цветок, таких я здесь еще не встречал. Серебряная роза хорошо смотрелась в нагрудном кармане рубашки.

Все время не давало покоя письмо в моем кармане. Я больше не мог оттягивать момент. Когда переберемся на следующий этаж, я обязательно вручу его Рондо. Он должен прочесть его. Должен узнать, что его простили. Что он больше ничего и никому не должен. Пусть и простил его мертвец.

— Ох, был бы среди нас живописец, я был бы не прочь подождать неделю другую, пока он не запечатлел бы эту красоту! — Рондо вздыхал и охал каждый раз, когда лес менял свой цвет.

— Да уж, старичок, совсем ты под старость обленился. — Альтер похлопал его по плечу, — Полдня идем, а уже мечтаешь у костра развалиться.

— Если нужно, я могу идти без оглядки хоть неделю. — Рондо выпятил грудь.

— Ага, а потом умрешь. Хватит нам пока прощаний. Устроим привал перед выходом. — я ускорился.

Вивай и Альтер поспешили за мной. Краем уха я услышал, как шепотом выругался Рондо.

В следующий момент произошло то, что обычно происходит в башне. Полная неразбериха. Я моргнул.

— Привет! — сказал первый.

— Привет-привет! — сказала вторая.

Одновременно вдвоем они протянули нам лист бумаги с рисунком настолько точным, что было невозможно отличить его от пейзажа перед нами.

Мужчина и девушка были одеты в цветастые под стать лесу наряды. У девушки на голове был чудной приплюснутый головной убор, а высоко на талии ремнем была подвязана широкая юбка с кружевным подолом. У мужчины (какая у него была ядреная улыбка!) языком на шее болтался кусок цветной ткани, а глаза прикрывали черные очки, которые я видел однажды в доме иллюзий.

— Что это? — спросил Рондо.

И хором с незнакомцами я ответил: