— Ты сумасшедшая, Кили Келли. Может быть, достаточно сумасшедшая, чтобы соответствовать уровню его хаоса. — Он подкатил инвалидное кресло поближе ко мне. — Есть одна вещь, которую я не могу отнять у этого мародерствующего ублюдка. У него головаа тверже камня. Как только он принял решение, он либо получит то, что хочет, либо будет ждать этого до скончания времен. Он будет верен тебе, если ты ему действительно нужна. Даже угроза смерти не заставит его изменить свое решение.

Я посмотрела на Киллиана и задержала на нем взгляд. Мы пытались прочесть намерения друг друга по отношению к мужчине, которого мы оба любили. Несмотря на то, что Киллиан боролся с этим чувством, я могла сказать, что он любил Кэша. Что бы ни произошло между ними, они оба в конечном итоге пострадали от этого, каждый по-своему. Некоторые шрамы остаются от внутренних сражений, причем не всегда физического плана.

Кэш прочистил горло, и это заняло секунду, но мы с Киллианом разошлись в противоположных направлениях. Киллиан подкатил кресло к столу. Я начала убирать миски и накладывать в них овсянку. Потом я приготовила каждому из нас по кружке чая. Когда я обернулась с двумя чашками в руках, Кэш оттеснял своего брата от места во главе стола, перемещая его вправо.

Киллиан секунду держался за дерево столешницы, прежде чем решил не сопротивляться.

— Тебе повезло, что у меня нет при себе пушки, — сказал он, свирепо глядя на Кэша. — Или я бы пристрелил тебя.

— Мое место, — сказал Кэш, садясь во главе стола и постукивая по тому месту, где он отведал меня прошлой ночью.

Если бы меня можно было так легко засмущать, моя шея покраснела бы, но, похоже, это произошло только тогда, когда Кэш Келли посмотрел на меня своим свирепым взглядом зеленых глаз.

Расставив чашки, я приготовила себе миску хлопьев и поставила ее на стол рядом со своей чашкой чая, слева от Келли. Он всегда отодвигал мою тарелку за ужином, когда я пыталась сесть слишком далеко от него. Так что на этот раз я упростила ситуацию для нас обоих.

Некоторое время мы ели в тишине, пока Киллиан не отложил ложку и не прочистил горло.

— Отвратно, — сказал он, кивая на мою миску и чашку с чаем.

— Что? — спросила я, собираясь отъесть от своей порции.

— Каша и чай с молоком.

Кэш бросил салфетку, откинулся на спинку стула и многозначительно посмотрел на брата.

— Ты же знаешь, я не любитель валять дурака.

Он прочистил горло.

— Почему ты заявился в такую рань?

— Насчет этого. Почему ты спишь так поздно?

— Ответь на мой гребаный вопрос, Килл.

Киллиан повернулся и достал длинный конверт из кармана своего инвалидного кресла. Он подвинул его к Кэшу.

— Хорошо, что ты уже сидишь, — сказал он, — иначе я бы посоветовал тебе сесть.

• • •

Прежде чем Кэш успел вскрыть конверт, раздался стук в дверь. Он был едва уловимым, по сравнению с напором Киллиана. Почти прикосновение. Однако этот стук отдавался в моем мозгу настолько громко, что от этого у меня почти зазвенело в ушах.

Кэш и Киллиан уставились друг на друга.

— Я открою, — произнесла я, вставая.

Трудно было сказать, ненавидела ли женщина, стоявшая по ту сторону двери, находиться там, где она была, или не могла поверить, что она там стоит. Ее черные с проседью волосы были зачесаны назад, подчеркивая резкие черты лица и покрасневшие от слез глаза.

— Привет, — сказала она тихим голосом. — Я здесь…

— Заходи, — пригласил Киллиан, вдруг оказавшись позади меня.

Я кивнула, открывая дверь пошире. После того, как она вошла, я протянула ей руку.

— Кили, — сказала я.

Ее хватка была твердой.

— Кили Келли, — сказала она. — Я Сирша Келли.

Ее имя прозвучало как Сер-ша. Тем не менее, она быстро потеряла ко мне интерес. Ее вниманием теперь всецело завладел мужчина, сидевший за столом, его лицо было обращено вперед, отказываясь отдавать ей силу своих глаз.

Однако по тому, как изменилось поведение Кэша, я поняла что дело в ней. Она — тот гигантский камень, о котором он рассказывал мне прошлой ночью? Он получил похожий удар под дых.

Его мать, на самом деле, не была мертва, как ему внушали.

— Присаживайся, ма, — сказал Киллиан, кивая на место, где я сидела.

Сирша кивнула, но не села на мое место. Она села на место на другом конце стола, так что Кэш был вынужден смотреть на нее. Тот же самый камень, казалось, прошил его и попал мне прямо в живот, когда их взгляды встретились. Это была едва уловимая вещь, которую я когда-либо видел, но когда они впервые за много лет посмотрели друг на друга, пальцы Сирши сомкнулись на краю стола, костяшки ее пальцев побелели.

— Сынок, — сказала она, едва различимым шепотом.

Он не ответил ей, и напряжение в комнате усилилось. Я откашлялась и спросила ее, не хочет ли она выпить чашечку чая. Она кивнула, но все еще не сводила с него взгляда. Я быстро приготовила ей чашку чая, поставила ее на стол, а затем положила руку на плечо Кэша, прежде чем сказать ему, что собираюсь немного прогуляться.

— Сядь, — сказал он мне. — Прямо здесь.

Он постучал по месту рядом с собой.

Его голос был холодным и жестким, и хотя моей первой реакцией было сопротивляться его тону, я поддалась мольбе, скрытой за требованием. После того, как я заняла свое место, я просунула ладонь под стол, положив ее на его ногу.

— Это то место, где ваш отец спрятал вас обоих? — Сказала Сирша, поочередно оглядывая дом, а затем своих сыновей. Однако ответил на ее вопрос только Киллиан.

— Мы жили здесь с бабушкой и дедулей после того, как нам сказали, что ты умерла. Он отвез нас в Нью-Йорк, после того, как, как я тебе уже рассказывал.

— Верно, — сказала она.

Мы втроем повернулись к Кэшу, когда конверт зашуршал, пока он его открывал, но звук был похож на звук разорвавшейся бомбы. Он вытащил множество фотографий своего отца, Ронана Келли, а также многочисленные газетные вырезки и репортажи. Он разложил их так, чтобы можно было их просмотреть разом. Он мельком пробежал по заголовкам, которые описывали то, чем занимался его отец в то время.

Некоторые слова выделялись, как смертоносные обломки, летящие по воздуху. Националист. Разыскивается. Опасный. В бегах. Радикал.

— Мы были молоды. Сирша взяла свою чашку, медленно поднося ко рту, потому что ее руки дрожали. Фарфор звякнул о блюдце, когда она поставила чашку на стол. — Некоторые говорят, что глупо. Но мы верили в дело, которое в то время казалось стоящим.

Глаза Кэша оторвались от вырезки, которую он читал, чтобы посмотреть на нее, но после этого снова быстро перевел взгляд обратно на бумагу.

— Ронан был исключительно умным парнем, и когда он увлекался чем-то, он полностью посвящал себя делу. Человек, который изначально втянул его во все это, стал для него героем. Патрик был тем, на кого он ровнялся, кого боготворил.

Глаза Кэша загорелись при упоминании этого имени. Должно быть, его взгляд задел Сиршу, потому что она закрыла глаза, кивнула, и по ее щекам скатилась сначала одна, затем другая слезинка.

Патрик. Патрик. Патрик… кто?..

— Патрик и Ронан были близки, словно близнецы. Мы организовали группу, и какое-то время казалось, что дело того стоит. Потом я забеременела. Родились вы, и все стало не так просто, как раньше. Нам пришлось бы бежать по первому требованию. Может быть, с одним малышом это было сделать проще, но с двумя… стало утомительно. Я перестала спать. Я заботилась о вас, и головные боли мучили меня днем и ночью. Я сказала Ронану, что не могу продолжать, что я больше не могу этого делать. Дела в Ирландии и так шли прекрасно, но я была на грани безумия. Наша семья попала в передрягу. Мои приоритеты изменились, как только вы родились, но Ронан был так же сосредоточен, как и всегда. Патрик, — она разжала и сомкнула руки вокруг чашки, — начал видеть в вас обузу. Он полюбил вас, мальчики, и когда вы родились, дал обет присматривать за вами обоими. Он считал вас кровными родственниками, такими же близкими, как два племянника. Он пытался поговорить с Ронаном, но переубедить его было невозможно.