— Ты влюблена в Кэша, Ки?

Это превращалось в сущий ад, когда люди по-настоящему знали тебя насквозь.

Но любовь?

То, что я чувствовала к Кэшу Келли, выходило за рамки любви. Это была серая зона.

Может быть, потому, что мои чувства наконец-то овладели мной, я запрокинула голову и разразилась смехом.

— Если бы Нью-Йорк был диким лесом из бетона, я стала бы лучником, а он — моей мишенью.

— Мне не нравится картина, которая рисуется мне в моем воображении. Я все время вижу, как он убегает от тебя с мишенью у себя на спине.

Я ухмыльнулась, а затем сменила тему, решив некоторое время сосредоточиться на позитивных моментах. Через несколько минут я нашла свободное место для парковки перед магазином. У нас было немного времени. Я могла бы сбегать и принести их для нее. Магазин находился недалеко от «Дольче», одного из самых популярных ресторанов в этом районе. Может быть, мы могли бы даже там отобедать.

Мари покачала головой.

— Мне нужно только название, Ки! Пойдем. Мы отправимся за покупками в другое место.

Я изучала выражение ее лица.

— Почему ты такая бледная? У тебя на губе выступили капельки пота, а на улице холоднее, чем в норе белого медведя. С тобой здесь что-то произошло?

Она прикусила губу, теребя свою сумочку.

— Ага. Здесь подали невкусную телятину под пармезаном. Просто ужасная.

Мой дерьмометр зашкалил.

— Врушка.

Я сжала ее руку, но решила, что мы могли бы пообедать в другой раз.

— Сиди здесь. Запри дверь. Я просто забегу и посмотрю, там ли они еще. Они, очевидно, много значат для тебя.

Я поспешила через улицу, чтобы добраться до маленького магазинчика, прежде чем она смогла меня остановить. Мари упомянула, что в тот вечер, когда она наткнулась на них, они стояли в окне. Но их не было. Владелец магазина был достаточно мил, но он сказал, что кто-то зашел прямо передо мной и купил их. Он дал мне номер магазина где-то во Франции, где может можно найти еще больше. Они были антиквариатом.

Приготовившись к ощущению холода, я покинула теплый магазин, пройдя мимо нескольких парней, выходящих из «Долче». Я не стала задерживаться на них взглядом, но я не могла не заметить татуировки, покрывающие их руки.

Волки.

Такая же татуировка была у мужа Мари на руке. Не считая того, что волк Мака был черным с ярко-голубыми глазами.

Один из парней, тот, у которого были самые суровые глаза, наблюдал за мной, когда я переходила улицу и садилась в свою машину. Он стоял там, уставившись, как будто ему принадлежал весь мир.

— Кили. — Мари выглядела еще бледнее. — Вытащи нас отсюда к чертовой матери!

— Ты их знаешь?

Я посмотрела в их сторону, заводя машину.

— Просто поехали! — крикнула она.

— Хорошо! Все в порядке!

Я влилась в поток машин, едва не столкнувшись с такси. Он показал нам средний палец, когда пролетал мимо. Потом он встал перед нами и продолжал нажимать на тормоза.

— Это были люди Скарпоне?

— Откуда ты знаешь?

Она казалась по-настоящему напуганной — такого рода знакомств она избегала, находясь на улице. Но что-то еще шевельнулось в глубине ее глаз. Ненависть к ним.

— Ублюдок!

Я нажала на гудок. Этот засранец был полон решимости заставить меня врезаться в него сзади или оказаться на больничной койке, судя по постоянным остановкам и увиливаниям. Моя же тачка была плавной и быстрой, и я резко развернулась, показывая ему средний палец, когда проезжала мимо. Затем, поскольку я была на грани, я проделала с ним то же, что и он до этого. Подрезала его, а потом резко дала по тормозам.

— До меня доходили слухи. Мне было любопытно, поэтому я поискала информацию о них в Интернете. Я не нашла ничего компрометирующего, но эти татуировки что-то значат, не так ли?

Опять же, после того, как я заподозрила, что Мак был необычным человеком, я попыталась навести о нем справки. Но как бы не пыталась, не могла нарыть чего-нибудь стоящего. Ни малейшей зацепки. Пока я не спросила старого гангстера, который жил по соседству с нами, знает ли он, что означает татуировка волка.

— Да, — сказал он. — Плохие новости. Они есть у Скарпоне. Что автоматически означает, что тебе лучше держаться от них на противоположной стороне дороги, если ты сможешь это сделать.

— Это не так важно. Мари отмахнулась от татуировок, явно пытаясь преуменьшить тот факт, что у ее мужа тоже была такая.

— Они продолжали пялиться. Это напугало меня.

— Так и должно быть. Они сумасшедшие.

— Да, я поняла это.

Ей нужно было разобраться со своим дерьмом. Да и мне тоже. Никто из нас не хотел туда идти. Может быть, позже, но время было неподходящее. Я знала, что мой муж попал в беду, он был в эпицентре войны, и даже если ее муж участвовал в той же игре, что и мой, было лучше пока сохранить все в тайне.

— Плохие новости.

Я выдохнула.

— Там ни следа тех статуэток.

— Что с ними случилось?

— Кто-то их купил.

Посмотрела в боковое зеркало, а затем выбрала другой путь.

— Может быть, ты сможешь найти другой магазин, где они есть. Они французские, как ты и думала. Антиквариат. Продавец сказал, что они редкие. Дорогие. Он посоветовал мне поискать одно местечко в Париже. Он записал название. Оно на бумажке, что лежит у меня в кармане.

Посоветовала ей спросить ее подругу Скарлетт, знает ли она об этом месте. Скарлетт была замужем за Брандо Фаусти, который был братом Рокко Фаусти. Скарлетт одно время была балериной во Франции.

Через несколько минут Мари огляделась.

— Куда мы едем, Ки?

— К Харрисону. Я сказала ему, что заеду к нему позже, но потом позвонила ты. Я собиралась подарить ему бейсбольную перчатку, с которой он не расставался с пеленок. Когда мы переехали от мамы, перчатка каким-то образом оказалась в моих вещах, а я продолжала твердить ему, что забыла ее дома, всякий раз, когда он просил меня привезти ему ее. Я отнесла ее в «Хоумран», ничего ему не сказав, и попросила Каспара вставить ее в рамку со старой майкой брата. Я надеялась сделать ему сюрприз. Я никогда не покупала ему подарков на новоселье. А он завел нового щенка. Мне до смерти хотелось его увидеть

На самом деле я хотела поехать, потому что хотела, чтобы Мари и Харрисон перестали избегать друг друга. Даже если в этом не было ничего романтичного, они все равно могли бы быть друзьями. Мне не хватало того, что мы все были вместе.

— Не думаю, что это такая уж хорошая идея, Ки. Мне нужно быть дома.

— Да ладно тебе, Мари. Ты все еще можешь с ним дружить. Мы ненадолго.

Она кивнула, но по дороге молчала, время от времени поглядывая в зеркало. Я тоже, потому что по какой-то причине после того, как мы отъехали, у меня появилось очень неприятное ощущение в том чувствительном месте на шее. Как будто какой-то дикий зверь вот-вот откусит от нее кусочек.

• • •

Между Харрисоном и Мари возникла некоторая неловкость, когда мы впервые приехали к нему домой, но я знала, что через некоторое время все уладится само собой и все будет хорошо. Мы бы установили новую норму, и, возможно, если бы у нас было больше времени, Мака можно было бы даже принять в нашу группу как члена семьи.

Харрисон встречался с двоюродной сестрой Мака, Джиджи, с тех пор, как Мак и Мари поженились. Джиджи была известной актрисой в Италии, и хотя она заставляла моего брата улыбаться больше, чем я когда-либо видела, — даже несмотря на то, что он отказывался это признавать, — она мне не нравилась. По какой-то причине она точила зуб на Мари, и это меня не устраивало. Мне также не нравилось, что Харрисон, похоже, использовал Джиджи, чтобы заставить Мари ревновать, но это была их проблема, и в кои-то веки я не совала в это свой нос.

Хотя ради тех отношений, которые у нас когда-то были — у моего брата, Мари и у меня, — я хотела, чтобы они все уладили. Я скучала по своему брату, по нему прежнему. Я скучала по своей сестре. Настало время разобраться со всем этим дерьмом.