Крот. Она имела в виду Мафиозную крысу — женщину, которая защищала своего мужчину, состоящего в рядах мафии.

Я не защищала Келли. Меня просто застигли врасплох. Вот они колотят в твою дверь, а в следующую минуту уже врывались в нее.

За всем этим последовала неразбериха.

Они вытаскивали вещи, игнорируя меня, когда я продолжала просить их объяснить мне, что собственно происходит. Наркотики, наркотики, наркотики — вот что они продолжали твердить.

— Что насчет них? — потребовала я, пытаясь прибегнуть к приему самоконтроля, к которому всегда прибегал Келли.

Вот тогда-то я и увидела его. Скотт. Он наблюдал за мной с самодовольной ухмылкой на лице. Поскольку дотрагиваться до него было незаконно, я бросила на него испепеляющий взгляд и вернулась наверх. Я занималась покраской комнаты Сиси. Фиолетовый, потому что Морин говорила, что, когда девочка рисовала, в ее рисунках этот цвет преобладал. Вспомнила, как Мари делала точно также, выбирая синий цвет, когда рисовала бабочек.

Когда я добралась до комнаты Сиси, банки с краской были разбросаны по полу. Они рылись в ящиках и шкафу, разбрасывая вещи, и там лежала часть ее новой одежды, пропитанная и испорченная краской.

И я потеряла самоконтроль. Набросилась не на полицейского, проводившего обыск, а на Стоуна, когда он вошел в комнату и окликнул меня по имени.

Это была его вина. Он намеренно добился выдачи ордера и получал удовольствие, находясь там, когда это происходило. Чтобы спровоцировать Келли и причинить мне боль, как я причинила ее ему.

Другой полицейский порекомендовал мне «сбавить обороты» после того, как я начала кричать на Стоуна. Когда я этого не сделала, они скрутили меня, но в тот момент в моей голове не было ни одной разумной мысли. Затем они надели на меня наручники и зачитали мне мои права.

Сопротивление аресту.

Вся округа, включая моего брата, мужа и Раффа, смотрела, как они посадили меня в машину и увезли. Выставить меня напоказ — вот на что это походило. Они всю дорогу ехали с включенными сиренами.

Так что нет, я защищала не Келли. Я делала это ради Сиси, которая не заслуживала, чтобы ее комната и одежда были испорчены из-за какого-то треугольника мести, который не имел к ней никакого отношения.

Отлично. Может быть, я защищала и Келли, может быть, чуточку, потому что это был дерьмовый ордер.

Прошел час, и та же самая женщина-полицейский пришла за мной.

— Келли, — сказала она. — Тебя выпустили под залог.

Харрисон стоял у стены, ожидая меня, и вид у него был изможденным.

— Что? — Я огляделась по сторонам. — У Келли даже не хватило порядочности внести залог за свою жену?

— Вообще-то он внес залог за нас обоих.

Я остановилась, но он потянул меня за руку. Я продолжала двигаться, только чтобы убраться отсюда подальше.

— Что ты имеешь в виду?

Потерла запястья, где наручники немного натерли их.

— Долгая история, — сказал он. — Я расскажу тебе позже. Прямо сейчас нам нужно кое-куда.

«Кое-куда» означало участок, относящийся к отделу по расследованию убийств. Харрисон провел меня в комнату с двойным окном. Я могла бы видеть все, что происходило, находясь снаружи, но тот, кто был в другой комнате, не мог видеть меня.

Келли сидел за столом с другой стороны стекла. Перед ним стояла чашка. Он был один.

Детектив Пол Маринетти стоял у окна и наблюдал. Он обернулся, когда услышал, как мы вошли.

Он кивнул моему брату.

— Райан.

Затем он кивнул мне.

— Миссис Келли.

— В чем дело?

Я с подозрением переводила взгляд с моего брата на старого детектива. Харрисон сделал что-то, чтобы посадить Келли за решетку?

— Ки, — сказал мой брат, подходя и становясь рядом со мной. — Детектив Маринетти пришел ко мне и Келли с предложением. Он предложил снять обвинения с нас обоих, а в обмен на это Келли должен был встретиться со Стоуном.

— Скотт захотел этой встречи?

В моем голосе явственно сквозил шок.

— Нет, — сказал детектив Маринетти. — Да. Мой партнер в последнее время сам не свой. Он хороший парень, и он решил пойти по дорожке, с которой я намерен его сбить. Просто не хочу, чтобы он потерял работу. Может быть, если он выскажет свои обиды Келли в лицо, это вернет ему здравомыслие.

— Скотт превратил все это в личную вендетту, — сказала я.

Детектив ничего на это не ответил, не подтверждая и не отрицая сей факт, но в этом и не было необходимости. То, что сделал Келли, женившись на мне, привело Скотта в бешенство. Я помнила с того времени, что нам со Скоттом довелось провести вместе, как он был одержим своими делами об организованной преступности. Прибавьте к этому тот факт, что Келли был одним из числа его злейших врагов. Сам этот факт вылился в нечто опасное, что возникло между ними.

— Похоже, Стоун в последнее время наступал на чьи-то больные мозоли, — предположил мой брат. — Причем не только Келли. Но и Фаусти.

Я приблизилась к стеклу, наблюдая за Келли. Его поза была расслабленной. С этим его отношением ла-ди-да, которое напрочь въелось в его кости.

— Что ты с ним сделала, девочка?

Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что детектив Маринетти обращается ко мне.

— Я не хотела делать ему больно, — сказал я. — У меня были чувства к нему, только вот ничего не вышло.

Детектив Маринетти покачал головой.

— Я говорю не о Скотте. О Кэше Келли. Он сразу же согласился на предложение. За все годы я ни разу не видел, чтобы он ради кого-то так просто сдавался… — Он помолчал. — Кого бы то ни было, кроме тебя.

Я скрестила руки на груди, внезапно почувствовав озноб.

— Я его жена.

— Заметно, — сказал детектив Маринетти. — И все же. Это стоит видеть. Как человека, спокойно прогуливающегося по Луне.

— Он хотел, чтобы ты вышла на свободу, — сказал Харрисон, щурясь на меня. — И он не хотел, чтобы тебя обвиняли.

Я кивнула, но мой брат продолжал сверлить меня взглядом. Наконец, я одними губами произнесла «что?», и он покачал головой и повернулся лицом к стеклу.

Секунду спустя вошел Скотт. Он стоял напротив Келли, глядя на него сверху вниз.

— Рад, что ты, наконец, смог прийти, — сказал Келли, еще больше расслабляясь в своем кресле.

— Я делаю это только по одной причине, — сказал Скотт, сжав челюсти. — Из-за моего напарника.

— Маринетти.

Келли кивнул.

— В участке точно есть человек, который знает, как делать свою работу, а в конце смены просто переключается.

— Ты ничего не знаешь о том, как он ведет дела.

— Ты ничто без меня, — сказал Келли, сжимая и разжимая руки вокруг чашки. — Я всегда это знал. Ты это знаешь. Вот почему ты меня презираешь.

— Без тебя я ничего, — выплюнул Скотт в ответ.

— Если бы меня не было. — Он указал на свою грудь. Затем он указал на Скотта. — Тебя бы не существовало.

— Ты знаешь, чего бы не существовало? Твоих брачных уз.

Скотт положил ладони на стол, прищурившись, глядя на Келли.

— Моё. Ты покусился на ту, что принадлежала мне. Ты манипулировал ею, чтобы она вышла за тебя замуж.

Келли пожал плечами.

— В начале, но мы оба знаем, что это вылилось в нечто другое.

— Что бы это могло быть?

— Это касается только меня и моей жены. — Келли расплылся в медленной улыбочке. — Но у тебя есть глаза. Ты видишь это. Даже чувствуешь это.

Все в комнате, казалось, замерло, пока Келли и Стоун сверлили друг друга взглядом через стол.

Затем Скотт наклонился немного ближе, и на его лице появилась улыбка, под стать улыбке Келли.

— Ты понятия не имеешь, кем на самом деле был Ронан Келли. Марай.

Скотт произнес это слово как МА-РАЙ. Я слышала, как некоторые люди, работавшие на Келли, точно также называли его отца.

— Ты ходишь по этой земле, как будто у тебя есть цель. Как будто то, что ты делаешь, что-то значит. Потому что это что-то значило для твоего старика. Вернись домой ненадолго, Келли, и спроси свою маму, испытывает ли она такое же поклонение к человеку, который разрушил ее жизнь.