— Ни... никогда... — всхлипывая, икала я, продолжая ожесточенно кивать — Клянусь...

А еще секунду спустя я с визгом полетела в воду, отброшенная сильным толчком прямо в середину бассейна и поднимая вокруг себя целый фонтан брызг.

— С ума сошли?! — возмущенно возопила я, с кашлем показываясь на поверхности и отбрасывая с лица волосы — Вы… Вы… — давилась я невысказанными претензиями и страстно желая объяснений.

Но пустое помещение купальни лишь отозвалось послушным эхом, в дребезги разбивая мою надежду на добрый скандал. Дальновидного гада здесь уже не было.

Дни текли за днями с пугающей быстротой и ужасающим меня однообразием. Почему ужасающем? Потому что каждый день меня били!

Господи, да даже если бы до этого я хоть на секунду сомневалась, что все мое попаданство в эту идиотскую книгу есть хорошо продуманная месть, то глядя в зеркало на спешно наливающийся фингал под левым глазом ( кстати, уже восьмой за два дня, ежели что) я бы точно в этом удостоверилась.

В целом, на эту мысль издали наводил и пятый перелом руки, и вторая подряд трещина в бедре и уже хронически потрескавшиеся ребра. А уж как намекали на воспитательную цель садистских экзекуций порванные связки и вывернутые суставы! Короче, били меня нещадно и не по-детски. Если бы не спешно надетые на меня Роном артефакты, впитывающие в меня излишки боли, я бы, наверное, от этого самого болевого шока давно померла. А так… нет, я отлично чувствовала все травмы. И уж рыдала за эти дни столько, сколько даже пачкая пеленки, наверное, не ревела. Но вот только эту боль реально было пережить не отключаясь и не теряя сознание.

Как на зло!

Потому что если бы я показательно упала в обморок, меня бы может и попинали бы ногами, но кто будет добивать труп? Оставили бы в покое. А уж там я бы спокойненько пришла в себя и отползла под какой куст, помирать себе тихонечко. Но боль, благодаря этим придурочным артефактам была зверской, адской, резкой, но не выходящей за рамки края моего болевого порога.

— Так в том и их главная роль, — разводил руками Рон — На поле боя воин должен продолжать биться, покуда бьется его сердце. Вот бой окончится, лекарь его подлатает. А до тех пор солдат в бою, если жив.

Ох уж мне эти лекари… Нет, с одной стороны, эти самые магически одарённые коновалы книжного мира реально спасали. Не могу даже представить, чтобы в реальном мире любой перелом срастался прямо на глазах за полчаса. С другой стороны, если бы хотели меня спасти, лучше бы не сращивали мне очередной раз треснутые кости, а наложили гипс! Да помассивнее! Такой, чтобы я даже лежала с трудом и одним своим видом вызывала у зрителей глазную боль, не то что передвигалась. Чтобы глядя на меня некоторые скульптуры искренне завидовали моей монументальности. Чтобы сразу было ясно, что кусок бетона куда более подвижный боец, нежели я.

Когда я первый раз выползла с поля боя, обескураженно подволакивая за собой ногу (странно, что не неся ее в руках), я искренне надеялась, что на том мои мучения и закончились.

— Перерыв. Первый раунд за тройкой орк Арг, Сурей вермес и леди Лея! — зычно возопил в рупор местный конферансье и я, рыдая и воя, рухнула в окровавленный песок, баюкая вывернутую руку.

— Леди, Вам к лекарю, — безразлично осмотрев меня белым взглядом, резюмировал подскочивший на арену медик из врачебной бригады — Шатер по правую сторону от выхода. Идите.

— Что?! Сама?! — возмущенно заверещала я — Вы издеваетесь?! У меня нога! И рука!

— Но они же есть — недоуменно пожал плечами докторишка, недовольно глядя на мои мучения — Вы так орали, что я подумал у вас внутренности наружу. Идите. Мне еще нужно Вашему соратнику помочь. Вот у него реально проблема.

— Нормально, да?! То есть, у него проблема, а у меня-нет?! Это потому, что я женщина, шовинист проклятый?! — завелась я.

— Это потому, что у него нижняя половина тела валяется отдельно от верхней, — рявкнул на меня маг — Не обессудьте, но в отличии от Вас сам он до шатра не дойдет!

— А… — только и сумела произнести я, озадаченно глядя на неподвижный полутруп в трех шагах от себя, который грустно таращил свои безжизненные глаза на мое бесстыжее лицо. И тут же смачно представила на анализ врачу содержимое своего желудка — Он же умер! Умер!!! Господи, тут убивают! Аааа! Я не знала.. .А, нет... Твою мать... Я знала! Меня же тут тоже и убьют!

— Леди, вы дура? — почти нежно уточнил у меня лекарь, с глубоким скорбным вздохом поднимаясь на ноги — Вот теперь еще уборщикам за вами тут прибирать, песок менять… Он же вермес!

Я продолжала непонимающе икать, от шока и ужаса даже забывшая, про острую боль в ноге.

— Червь, — смирившись с моей безграмотностью закатил глаза врач — Он червь. Отделиться от схваченной врагом половины в процессе боя для них обычное дело. Срастим и будет как новенький.

— Но я же вижу, что он не шевелится и не дышит! — отказалась успокаиваться я — Зачем Вы меня обманываете?

— Потому что это отброшенная часть! Черт… Леди, идите… в шатер, а? Не мешайте работать!

Поскуливая и завывая я поднялась на ноги, тут же взвизгнув от острой боли в правом бедре и, подволакивая больную конечность, попрыгала с арены.

Гадкие артефакты! Ни одной сволочи меня даже не жалко же! Вон, следующая команда уже идет навстречу. Придурочный эльф с мордой, сморщенной под жопу индюка, даже специально плечом задел. С-с-скотина ушастая!

Не жалела меня и толпа, освистывая мои неспешные прыжки в сторону лекаря и посылая в мою потную спину обидные прозвища, качественно характеризовавшие мою манеру боя.

Сомневаюсь, что жалость испытывал и Киран Бесноватый на своем королевском балконе. Кстати, после его непонятного припадка в бассейне я видела его только издали. Ни тебе объяснений, ни извинений. Только полный непонятной злобы взгляд издалека и подчеркнуто холодное выражение на застывшем лице. Но меня-то уже не обманешь. Я-то в курсе, что на самом деле он маниакально истеричный токсик с припадками сезонного шизофреника. Так что, к вящему удовольствию Рона, в наших разговорах король накрепко получил свое заслуженное в боях прозвище. Подумать только! Я еще им восхищалась! Очуметь же…

В общем, с полными жалости к себе мыслями я допрыгала до края арены. И почти у самого шатра недоуменно столкнулась… с нижней частью своего соратника, которая бессмысленно и незряче, натыкаясь на всех подряд, активно шлялась в поисках лекаря. Которые, кстати, призывая «твою мать» обескураженно искали его совершенно в другом конце, приманивая на его же аккуратно собранные кишки.

Содержимое моего желудка очередной раз же послушно продемонстрировало, что не все было показано врачу. Кое-что было оставлено и на голодный день.

Недалеко еще отошедшая группа новых участников скорбно застонала, швыряя в пыль свои мечи. Толпа расстроенно взвыла, предчувствуя затяжную уборку песка и отсрочку зрелищ. Свежие монстры в клетках сплюнули на пол и обиженно уселись по углам.

А я, под полные ненависти взгляды устремившихся к месту моего позора уборщиков, наконец, вползла в лекарскую.

Думаете на этом мои мучения закончились и я получила заслуженную передышку? Как бы не так! Какие-то полчаса спустя усталый и чем-то не сильно довольный лекарь уже безжалостно выпроводил меня на арену, заявив, что «нечего задерживать игры, симулянтка проклятая». И быстро вытолкнул меня за полог шатра.

Не успела я от души и матом пожелать ему долгих лет и благополучия, как неожиданно целый и уже однородный в своей сути вермес Сурей подхватил меня под правую руку, вонючий орк под левую, и под восторженные вопли толпы соратники поволокли меня в центр арены, где как раз уже вовсю разминались в клетке дикие плотоядные твари, размером со слона и с зубами акулы, безжалостно за каким-то надом скрещенной с упирающимся крокодилом.

И снова начался ад.

«Господи!» — периодически молилась я-«Ну пусть меня уже сожрут и дело с концом! Я больше не выдержу!»