Вспомнить только истерику, которую я выслушала прямо по телефону, когда отправила ей первые три главы, нещадно сокращенные моей гениальной рукой со ста двадцати тысяч знаков до жалких сорока тысяч.

— Ты охренела совсем? — прямо через трубку, вот клянусь вам, брызгала на меня яростная слюна неоцененного гения эпистолярного жанра — Серьезно?! Шесть листов описания медленного раздевания героини и явления читателю ее божественного тела? Восхищение главного героя каждым ее изгибом, его переживания, бьющееся сердце, восставшие чресла… И все это уместилось в одно предложение?!

— Зато какое! — гордо хмыкнула я — Все гениальное просто. И кратко.

— «У нее была такая шикарная упругая задница, что у него каменно встал»?! Настолько кратко прямо?!

— Зато по сути — отмахнулась я, жарко глядя на недавно сотворенный такой шикарный бутерброд с такими упругими помидорками черри, что у меня аппетит тоже приподнялся — Сдохну щас, если не сожру — пробубнила едва слышно я и откусила знатный кусок от божественного сэндвича.

Блин! Сутки не ела! Потому что у меня тоже есть сроки работы над романом, выбранным для печати. Но разве я дождалась понимания?

— По сути?! По сути?! — бесновалась на том конце провода писательница — А где я тебе теперь количество знаков возьму?! Буковок не хватает теперь, понимаешь ты?

— И фто? — откровенно жуя, уточнила я — Нету, так напифы!

— Я «пифу» — рявкнула на меня собеседница — А ты режешь!

— И в этом суть разницы наших должностных обязанностей — проглотив кусок, согласилась я — Заметь, я еще даже не дошла до тела романа! Все надо с конца на начало перетащить, а то хромает временная нить повествования. Сейчас самое интересное начнется!…

И ведь оно началось!

Нет, я свято верю, что где-то в гениальном мозгу «Авторки» руки сошлись с ногами. Но в тексте-то нет! Куда-то терялись логические обоснования. Пропадал плавный ход сюжета. Рвалась на части цепочка действий героев…

Сова была нещадно натянута на глобус и таращила оттуда глаза, недоумевая: «За что?!».

Ответа у гениального прозаика не было. И, искренне переживая за редкую птичку, я снова и снова резала, перетаскивала, правила и заставляла автора работать.

— Коза ты! — бесновалась писательница — Что тебе там не понятно? Что, а?

— Ничего не понятно — делая вид, что я тупенький котик, мяукала я — Почему принцесса так хотела, чтобы сестру убили?

— Чтобы с ней вместе не править! — рявкнула собеседница.

— Не понятно — упорно мяукнула я — А зачем?

— Ты дура? — неожиданно затихая, с надеждой в голосе спросила девушка.

— Я-нет — не теряя взятого тембра отозвалась я — А рядовой читатель имеет на это право. Ты пойми, Маришенька, ты же не философские трактаты пишешь. Не исторические очерки. Ты такую лажу… прости! Я хотела сказать, ты развлекательные книжки строчишь, драгоценная ты моя! Кто их покупает, моя на всю голову волшебная?

— Кто? — буркнула Автор.

— Уставшие после работы люди их покупают! А они хотят отдохнуть. Мозгами в том числе. А не рыскать в дебрях твоей больной фантазии в поисках конца… от сюжета. Кстати, про конец. Концов мало!

— Каких концов? — простонала звезда романистов.

— Обнаженных, восставших и больше среднестатистических размеров — уверенно припечатала я — Наши читательницы их любят. Организуешь?

— Концы? — подавленно уточнила Мариша Фэн-чего-то там.

— Ага. Два — три, хотя бы.

— Одновременно? — окончательно упала настроением собеседница.

— Если осилишь — гениально будет — тут же загорелась я — И попроще слог! Попроще. Если бы читатели хотели заснуть в объятиях толкового словаря они бы… собственно, его бы они на ночь и почитали. Твоя задача писать сладко, гладко и просто. И про концы не забудь!

— Концы, значит… — устало хмыкнула Автор.

И ушла писать.

…Вот так мы с ней, каких-то с семь недель спустя, сквозь слезы и кровь, мат и … снова мат прибыли к пункту назначения. На моем планшете светилась конечная версия шикарного романа, в котором было все: любовь, предательство и даже несколько концов. Причем, даже пару раз одновременно. Шедеврально! Красиво! Рентабельно. Кто молодец? Я молодец!

И, все-таки, Автор моей работой оказалась недовольна! Мистика прямо.

Телефон зазвенел неожиданно. Казалось бы, после этого эпичного «сука» между нами с Маришей оказались поставлены все точки над «Ё». Но она решила, судя по всему, сказать мне это лично. Что-ж, бывает! Я у нас дама привыкшая! Послушаем. Мне не сложно, лишь бы роман ушел в печать вовремя.

— Знаешь, Лейка — как-то уж слишком вкрадчиво начала писательница — Я передумала.

Я машинально поморщилась от ненавистного сокращения своего имени и лишь пару секунд спустя поняла, что мне сейчас сообщили.

— В каком смысле? — неожиданно напряглась я.

— Я не буду печатать свой роман в том виде, в котором он теперь.

— Эм… — зависла я — Мариш… ну… не хотелось бы тебя расстраивать, но ты контракт-то читала, неожиданная моя? Не можешь ты передумать, как бы…

— Да ну разве? — ядовито прошипела Автор — Неужели ты его и в верстку успела отправить?

— Ну… Нет еще — слегка замявшись, отозвалась я — Но сие дело пары секунд и одного клика мышкой, сама знаешь… Короче, Мариш, прекращай себя накручивать. Все получилось огонь-огонь прямо!

— Да что ты? — снова плюнула ядом писательница — Ты… ты… Да кто ты такая?! Ты мне весь сюжет перекроила! Не так все было, понимаешь? Не так! Это… это просто не моя книга уже!

— Это жизнь, солнце. И деньги. Заметь, хорошие деньги — с упором донесла я — А кто там кого и в каких позах…

— Кто кого, говоришь? — вдруг зашипела Автора — То есть, оно и правда не важно, считаешь? Уверенна?

— Конечно — фыркнула я — Главную героиню нужно было сменить. Поэтому мы сделали акцент на другой сюжетной линии.

— И несчастную девочку не жалко? — явно улыбнулась на том конце провода Мариша.

— Героя, Мариш — терпеливо поправила я — Второстепенного героя.

— Как скажешь. А главный герой?

— А что с ним? — задумалась я — С ним-то все хорошо! Что тебе не нравится? Концовка осталась той же.

— Но каким путем и с какими акцентами — возмутилась писательница — Любовная линия напрочь заполонила сюжет боевого фэнтази!

— Поверь, герой против не был — опять фыркнула я и отпила обжигающий кофе.

На другом конце провода повисло вдумчивое молчание.

— Знаешь, — вкрадчиво произнесла Мариша — Ты так уверенно об этом сейчас сказала, что мне даже стало интересно. Нет, ты правда думаешь, что герои остались довольны собственной судьбой?

— Девочка, — устав наконец от откровенного бреда, вздохнула я — А давай ты свои эксцентричные творческие рассуждения на тему живых героев и их размышлений оставишь для встреч с поклонниками твоего творчества, ладно? Я взрослый человек тридцати с лишним лет от роду. Я умею то, что делаю. И делаю то, в чем профи. За что получаю много денюжек и нескончаемую головную боль от вас, на всю голову талантливых. Так что огради меня хотя бы от диалогов не по конструктиву, ладно? Роман передается в верстку. Точка. По всем своим «хочу-не хочу» в юридический отдел, пожалуйста. Мнение твоих героев оставляю на твое усмотрение. Меня они не волнуют.

Тишина в трубке стала… нет, не обескураженной, как ни странно. Она, почему-то, стала зловещей.

«Все, Лея! Ты переобщалась с гениями пера и бумаги… в рулонах» — качнула головой я — «Отпуск. Тебе нужен отпуск. Недельки на две. Иначе ты реально не выдержишь»

Но вслух сказала совершенно другим, очень даже уравновешенным тоном:

— Але, Мариш. Ты тут? Мы друг друга поняли, я надеюсь?

— Тут — как-то уж чересчур многообещающе хмыкнула собеседница — Я-то тут, Лея… И да. Мы услышали друг друга. А вот поняли ли… Но это уже вопрос решаемый.

— Ох, опять мне эти авторские угрозы — простонала я — Что? Пойдешь к главному на меня жаловаться? Или генерального истерикой поразишь? Зай, на меня как только помои не выливали за мою трудовую деятельность. Поверь мне, ничего нового ты моему начальству не сообщишь. Уже все записано и заверено печатью. И, как видишь, помимо ежеквартальной премии мне это ничего не приносит.