— Ага… так и ведут себя по протоколу, — буркнула я.

— Как? — словно на ребенка посмотрел на меня Никай — Что предосудительного Вы увидели? Двое посмели смеяться в присутствии друг друга? Гуляли днем в парке, где всегда толпы народа?

— Ну, смотрелось это иначе.

— Или Вы увидели то, чего нет. Только вот не нарочно ли? Может Вы ищете повод? И Киран, на самом деле, вовсе не виноват?

— Повод? Для чего он мне? — нахмурилась я.

— Подумайте, — пожал плечом мужчина — На этот вопрос можете ответить только Вы сами.

Я отчаяно покраснела пожд его пытливым, умным взглядом и засуетилась:

— За… зачем Вы это делаете сейчас? — пробубнила я, нащупывая за своей спиной ручку двери и желая провалиться сквозь землю — Зачем успокаиваете меня? В конце-концов, если король сошелся-таки с Леаторой то Вам это только на руку! План был именно таков, насколько я помню. Так зачем сейчас Вы пытаетесь меня успокоить?

Никай замер, каким-то жадным, обреченным взглядом пробегаясь по моему заплаканному лицу (которое, кстати, как мы помним, в такие моменты вовсю намекало, что происхождение азиатской расы уже вовсе не секрет). А затем произнёс надломленным, ломким голосом:

— Потому что Вы плакали, Лея.

И миг спустя я опять осталась в коридоре одна.

— Идиот! Дурак! Безмозглый гоблин! — ревел сквозь зубы Никай, мечась по собственному кабинету и с яростью дергая себя за так спешно отращенные пряди — Кретин! О чем ты думал? О чем?!

Ответа на эти вопросы у регента, как ни парадоксально, не было. Парадокс же заключаться в том, что адресованы они были ему самому. И кому, ежели не ему же и было знать о причинах и чаяниях, толкнувших его сперва на совершенно излишнее откровение с братом, а затем и на абсолютно бесперспективный разговор с Лорелеей.

И если второе он еще хоть как-то мог для себя же оправдать ( ибо давно признал, что рядом с девушкой не только теряет остатки своего пресловутого интеллекта, но и совершенно непростительно девает куда-то свой же не менее пресловутый контроль за эмоциями), то зачем он снизошёл до разговора с Кираном, он объяснить себе так и не мог.

— Дурак… Тупой чурбан… — буквально простонал он, с размаха бросаясь в собственное кресло и роняя тяжелый лоб на стол.

Собственно, теперь оставалось лишь ждать и надеяться на высшие силы, не иначе. Потому что в ином случае ничем благоприятным минуты его слабости обернуться не преминули бы.

Весь его тщательно продуманный план срывался в бездну исключительно по его же вине. И всего лишь потому, что он на миг забыл о своих истинных целях и позволил себе погрузиться в иллюзорный мир грез, где уже номинально бывшая наследница Империи Сильфер пала жертвой его чар, пренебрегши стальными мускулами и гремящими фанфарами победами Кирана Безжалостного. Мысленно, он уже успел примерить на нее алмазную королевскую диадему и даже нашел идеальное место для семейного портрета, на котором так живописно будет смотреться ее Высочество рядом с ним, держащим на коленях их сына.

— Идиот… — в отчаянии просипел он и особенно сильно рванул свою отросшую челку — Знал же, что излишние амбиции — дорога к поражению!

Знал. Но не мог себе отказать в таком маленьком, казалось, капризе — сделать королевой Дернии принцессу крылатых. Утерев нос и Совету, и Двудержавным императорам Сильфер и, чего уж греха таить, слишком самоуверенному Кирану, вырвав заинтересовавшую его игрушку прямо из-под его носа. А, заодно, щелкнув по этому самому носу и зарвавшийся Совет Дернии, и высокомерных сильфов.

— Далась тебе эта крылатая заноза! — прорычал он в пустоту.

И тут же очередной раз простонал в полном отчаянии.

Далась.

Вот бы вернуть тот момент, когда из неожиданно подброшенного ему судьбой способа лишний раз закрепить свой успех, эта синеглазая зараза стала для него настоящей целью. Он бы сам себе дал размашистую затрещину и запретил даже приближаться к ней, не то что вовлекать в свои хитроумные игры, в стремлении зацепить явно заинтересованного в ней Кирана и, заодно, повеселиться самому. Повеселился. Нечего сказать. И Никай совершенно не весело усмехнулся, признавая горькое поражение.

Первоначальные планы почили бозе под ярким светом ультрамариновых глаз и покоились теперь под сенью темных, пусть и спрятанных до поры, крыльев. Тьма Империи пробралась в его жизнь тонкой полоской полуденной тени, робкой поступью густых сумерок. И напрочь затопила собой ясный свет его здравомыслия и далеко просчитанного будущего. Что теперь делать — Никай даже не представлял.

Так все было просто! Не заполучить излишне прямого и горячего брата во враги, но скрасить горечь правды его поражения сладким десертом в виде короны Небесной Империи. Нейтрализовать его властным характером недоуменную принцессу Леатору и оставить на Темном троне ее совершенно неподготовленную к правлению и, потому, не опасную сестру в виде номинального соправителя.

И вуаля! Дерния процветает. Киран задобрен и, в то же время, благодарен брату. А крылатые сестрички своим присутствием подле небесной короны смиряют сильфов и даруют спокойствие и послушание подданных. Еще и дракон Кирана близ своей избранной. Казалось, заинтересованность брата в Лорелее была ему лишь на пользу. А пообещав наследнице защиту от сестры он добился и ответного интереса. Все шло прекрасно. Лишать брата возможности вернуть Зверя ему даже в голову не приходило! Напротив. Он всячески способствовал общению брата с леди, способной заинтересовать спящего дракона. Иного способа возвести брата на престол Империи все равно не было. Драконодержец с сильным Зверем единственный был способен заинтересовать наследницу.

Блестящий план, полный всеобщей выгоды и благоденствия!

И вот дернул же его Мрачный Бог заскучать от предсказуемого течения этого гениального плана и решить разнообразить его изысканными моментами игры со второй наследницей! Зачем? Ради чего? Не за ради же мимолетного удовольствия обыграть брата? Да каждый его день на троне ни что иное, как свидетельство того, что сила воина ничто, пред интеллектом. Попрать мужественность Кирана? Но едва регентство украсило его чело, он сам вынужден был изобретать десятки способов ограничить свободное передвижение женщин по коридорам дворца, дабы хоть как-то избегать их настойчивого внимания. Так что соревнования в этом плане у них давно канули в лету, не вызывая уже ничего, кроме недоумения и брезгливой усталости. Тогда почему?

— Переиграл сам себя, — мрачно буркнул Никай и устало откинулся на спинку кресла, глядя в даль, в распахнутое настежь окно — Решил красиво «закольцевать» историю. Да. Не иначе. Брат женат на Леаторе, а Лорелея, лишившись трона, выходит замуж за меня. И Киран прижат к ногтю, потому что только от моей благосклонности зависит возможность его Зверя видеться с избранной. Как-то так…

Регент вздохнул и поморщился.

Где-то глубоко в его душе что-то со скрежетом протестовало гладко озвученному объяснению. Что-то резало слух и царапало по нервам. Мешало легко проглотить столь красиво подобранное обоснование творимым им глупостям.

Но прислушиваться к себе, вопреки голосу все того же разума, Никай не стал.

— Хватит и того, что с этим стремлением к идеальному финалу я, возможно, наворотил уже дел… Киран, поняв, насколько ценна для меня Лорелея, может нет-нет, да и включить собственные мозги. Не дай Великое Пламя додумается до моих мотивов. А то и просто закусит удила и сделает наперекор, чтобы отомстить за потерянный трон. С него станется думать не о перспективах, а о поруганной чести. Победитель хренов… Да еще и девчонка, не приведи Огонь, опустится до объяснений с этим Бесноватым. А потом, понятно, психанет и натворит дел, в своем неповторимом стиле… Ох, дай мне Пламя терпения… И сил думать наперед головой, а не тем, чем думал последнее время.