— В Нетленном идут Игры Пробуждения, — холодно пояснил король — Приезжая в замок в установленный месяц было бы лишним надеяться застать при дворе лишь праздную знать.

— А… скажем так «прогулка» принцессы в Вашей компании по опаснейшему лесу тоже как-то может бвыть объяснена? И время, проведенное там наедине с ней.

— Лес не был опасен, — поморщился Киран, вспоминая день, проведеный с принцессой в парке — И мы были там не одни.

— О, да! Дикие звери вполне заменят фрейлин, не так ли?

— Дикие звери? — король недоуменно припомнил пару белок, которых Леатора изволила кормить с ладошки сладкими семечками — Уверяю Вас, Ее Высочеству ничто не угрожало. У нас безопасно.

— Безопасно… — как-то слишком ровно произнес Тахиб и медленно поднялся со своего места, буквальнее сковывая ничего не понимающего Кирана синим льдом своих недобрых глаз — Безопасно выпускать юную наследницу на арену к диким монстрам? Безопасно наблюдать, как они рвут ее на части?

— Что?! — опешил король.

— Киран, послушай… — попытался шепотом что-то спешно пояснить Никай, но твердый голос Второго Лика не дал ему этого сделать.

— Кидать Ее Высочество в Предгорье безопасно? Или, может, безопасно девушке жить в крыле участников Игр? Безопасно… и, главное, совершенно не оскорбительно, не так ли?

— О чем Вы?! — бледнея, произнес мужчина.

— Как не оскорбительно провоцировать толпу наемников на ее преследование, давать принцессе прозвища…

— Прозвища?! Какие прозвища?! — окончательно теряя нить разговора, прохрипел король, мотая головой.

— Ради справедливости, — неожиданно встрял в разговор Никай — Прозвище не было обидным. Разве у Вас на Родине Темную Императрицу не называют также?

— Трусливой? — фыркнул презрительно Тахиб — Вы в своем уме?

— Лунной, — мягко пояснил регент и, тяжко вздохнув, обернулся к ошеломленному брату — Киран, я боюсь, что недоразумение и правда имеет место быть, — слегка замявшись, аккуратно начал было он.

— Недоразумение?! То есть…

— Их Императорские Величества обеспокоены судьбой не совсем той принцессы, о которой подумал ты.

— Никай… — медленно пламенея взглядом и рвано дыша, начал подниматься с места король.

Но в этот момент двери зала очередной раз широко распахнулись и напряженный воздух собрания треснул под зычным восклицанием церемониймейстера:

— Ее Императорское Высочество, наследница Второго Лика Империи Сильфер, принцесса Лорелея соль Тахиб!

...

Голубой газ чужого платья, благосклонно одолженного мне сестрой, колыхался туманом у моих ног. Искрилась в свете любопытных светлячков мелкая россыпь алмазной крошки, щедро рассыпанная по краю глубокого лифа. Отблески острых граней жадно ловили каждый луч, яркими бликами разбрызгивая его по моим бледным щекам, обнаженным плечам, темному шелку распущенных волос… и непроглядной черноте пудовых перьев, трепещущих тяжелым плащом за моей спиной.

Каждый мой шаг был встречен глубоким поклоном дернийцев и слаженным падением на колено сильфов императорской делегации. Шорох невесомой ткани и слабый перезвон массивного колье из битого хрусталя оказались достойным сопровождением моему отчаянно медленному шествию вдоль длинного прохода, расколовшего ошеломленное живое море удивленных придворных Нетленного и спокойное внимание подданных Сильфер.

Гордо вскинутый подбородок, излишне ровная, словно на прогиб расправленная спина и выражение холодного бесстрастия на слегка бледном лице. Ни одного взгляда на замершего в немом удивлении Кирана и застывшего в обреченном смирении Никая. Ни одного движения брови, способного передать хоть какие-то эмоции, помимо царственного спокойствия и благостного безразличия. Ни одного слова или жеста. Лишь медленный шаг и упругое подрагивание приопущенных на подобие тяжелого плаща, сложенных трехметровых крыльев.

О, знали бы ошарашено взирающие на меня с постамента правители Дернии, какими усилиями мне все это далось!

Дыхание, безжалостно краденное каждой попыткой вздоха в тугой шнуровке чрезмерно затянутого лифа легко придавало лицу и бесстрастность, и легкую бледность. Но ослабь я шнуровку хоть на миллиметр, и изящное платье, пошитое с учетом весьма аппетитных форм моей сестрички, и напрочь лишенное даже намека на рукава или лямки, просто упало бы к моим ногам экстравагантной кучей тряпья.

Отчаянные попытки не запутаться ногами в длинном, колышущемся подоле отлично помогали сосредоточиться на каждом шаге, вытесняя из головы панику и жалкие мысли и побеге. Какой побег, когда я на первом же шаге просто стреножу саму себя и покачусь жалкой сосиской на потеху удивленной публике!

А нереально тяжелые крылья за спиной? Нет, конечно они держали осанку поистине королевской. Но вряд ли кто-то из присутствующих, глядя на отстраненно-холодное выражение моего лица сейчас догадывался, что в моем мозгу бьется вовсе не мысль о моем непомерном величии и успехе моей отчаянной авантюры, а полные скорби и слез стоны боли и отчаяния. «Мать твою, я сейчас позорнейшим образом навернусь нафиг прямо под ноги четырем монархам!» — истерично верещали внутри меня и штатный редактор, успевший подать в отставку по профнепригодности, и возрожденная постепенно возвращающейся памятью принцесса с кучей фобий и комплексов — «А-ааа! Какие же они тяжелые, эти долбанные крылья! Меня же сейчас на спину завалит! Буду валяться на этом чертовом ковре и дрыгать лапками, как перевернутый жучок! Да как же вас теперь обратно-то спрятать, огрызки вы в перьях?!»

Между тем, в рядах замерших на возвышении правителей раздался резкий, облегченный вздох.

— Лорелея! — с непередаваемым коктейлем гордости, радости и обещания гильотины в своем голосе, воскликнул Император Тахиб и поправ все нормы этикета самолично вышел мне на встречу.

— Отец, — величаво и покорно обронила я, грациозно опадая вниз и прикладывая к сердцу ладонь, чтобы тотчас выдвинуть ее же вперед жестом, олицетворяющем дарение сердца своему властителю.

— Ты жива, — хрипло выдохнул Второй лик, резко хватая меня за протянутые ладони и рывком поднимая на ноги, чтобы сразу прижать пискнувшую меня к своей широкой, стальной груди — Убью!

— Я тоже счастлива видеть Вас, отец, — глухо прохрипела я остатками дыхания в бугрящийся мышцами торс главнокомандующего Имперских войск — Для меня честью будет умереть от Вашей царственной руки.

— Дура, — не страдая излишней приверженностью этикету, рявкнул на меня Тьма Империи, отступая на шаг и позволяя мне удивленно взглянуть на Первый лик, так же сошедший мне на встречу — Как есть убью. Дай только добраться до дома. Месяц на жо…эм… на пегаса не сядешь. Год домашнего ареста. Хулиганка малолетняя…

— Лея, дочка, — мягко проговорил Батих, раскрывая свои объятия и удрученно поджимая губы на насупленного брата — Ты заставила нас волноваться.

— Я… мне очень жаль, — неуверенно шепнула я, позволяя аккуратно приобнять себя и одарить мимолетным поцелуем свою черную макушку.

— Жаль ей… — продолжал хмуро бурчать Тахиб, возвращаясь на свое место и, наконец, обращая внимание на правителей Дернии, напряженно замерших подле своих тронов — Нам пришлось вопреки всем нормам приличия нанести не рагламентированный, не запланированный визит Их Величествам, напрягая их своим неожиданным приездом!

— Ну что Вы, Ваше Императорское Величество, — моргнув, отмер Никай, не успев, однако, убрать с лица напряженно-горестное выражение какой-то одному ему известной потери — Наша встреча доставила нам ни с чем не сравнимую радость. Вы всегда желанные гости в Дернии. Все члены Вашей семьи, если выражаться точнее…

— О, благодарю Вас, Ваше Величество! — поймав на себе его странный, горький взгляд, вздернула я повыше подбородок — Но, боюсь, мы и так излишне злоупотребили Вашем гостеприимством.

— Даже не думайте, Ваше Высочество, — скорее прошипел, нежели проговорил частично пришедший в себя Киран, обжигающий меня неожиданно хищным, плотоядным взглядом, и буквально облизывая своими полыхающими огнем глазами с вертикальной нитью зрачка мои чернильные крылья — Ваше присутствие в Нетленном подарило нам… истинное наслаждение.