— Как видите, нет, — довольным тоном ответила Лея и принялась откручивать крышку у темного пузырька. — Вот это лекарство вам поможет точно.

И она подала мне сразу две пилюли. Зажмурив глаза, я проглотила их и откинулась на подушку, ожидая эффекта. Лекарство сразу же начало действовать, и спустя всего пять минут я уже бодро соскочила с кровати, даже не воспользовавшись лесенкой.

В груди поневоле зашевелилась благодарность графу за его предусмотрительность. Я-то думала, что он давно их уже выкинул.

Но он этого не сделал! Волна ликования захватила всю меня с ног до головы, и я закружилась в бешеном танце, подхватив Лею. Смеясь, мы свалились в кресло. На шум из соседней спальни прибежала мама. Ее лицо было встревоженным.

— Что тут?.. — мамины глаза скользнули по нашим довольным лицам. — Арина! Как ты…

Шутливо отпихнув Лею, я выбралась из кресла и пританцовывая подбежала к матери. Она смотрела на меня, не веря своим глазам.

— Ты что, здорова? — неуверенно спросила она.

А когда я кивнула, мать бросилась ко мне с объятиями. Так некоторое время мы простояли, обливаясь слезами и смеясь при этом.

— Это все граф! — заявила Лея, демонстрируя матери поднос с шеренгой пузырьков. — Он сохранил лекарства госпожи и прислал ей, когда узнал… ой!

Тут Лея смутилась и прикрыла рот ладошкой.

Я деланно строго посмотрел на нее:

— Так, так, похоже, кто-то у нас тут слишком много болтает…

— Я ничего не говорила, — также деланно испуганно ответила Лея. — По крайней мере графу. Но ведь Гансу-то я могу пожаловаться?

— Гансу можешь, — усмехнулась я. — Когда, кстати, ваша свадьба?

— Так десятого, — напомнила Лея. — Надо, чтобы к этому дню вы на ногах были.

— Постараюсь, — ответила я. — Неси завтрак.

— Уже бегу! — Лея выбежала из спальни, вне себя от радости.

— Похоже, твой бывший муж в курсе всего, что здесь происходит, — усмехнулась мать. — Но может это и к лучшему.

После завтрака мы с матерью отправились погулять в саду. Он был небольшим, но благоустроенным и очень уютным. Старый Октавий не жалел денег на садовников, да и сейчас, насколько я знала из платежных ведомостей, садом занималось по меньшей мере трое. Шагая по идеальным ухоженным дорожкам, я вспоминала запущенный сад замка Сангиан. И никак не могла определиться, где лучше: сейчас, здесь, в этом царстве красоты и порядка или тогда, там, в царстве хаоса и… хрупкой, зарождающейся любви?

Мать как завороженная смотрела на миниатюрные фонтанчики, аккуратные кусты, пышные цветники и миниатюрные прудики, в которых плескались разноцветные рыбки и цвели лотосы.

— Здесь изумительно красиво, — произнесла она и уселась возле одного из прудов. — Даже в нашем загородном доме не было такого.

— Да уж, московский климат не очень-то располагает к прудам с лотосами, — рассмеялась я.

Мать уже успела рассказать мне о том, что после выздоровления в немецкой клинике она приехала назад в Москву, застав там отца с другой женщиной.

— Вернее, девицей определенного пошиба, ты понимаешь, — чуть смущенно призналась мать.

Ей явно было неприятно вспоминать об этом. Я же не особо удивилась. Как оказалось, с девицей этой свела отца Арида.

— Я почти сразу заподозрила, что с тобой что-то не так, — говорила мать, болтая босой ступней в теплой воде пруда. — Она… То есть, как я тогда думала, ты, стала какой-то грубой, развязной, наглой… Но узнав о свадьбе со Сморчковым, я списала все на этот факт.

— А как там Сморчков, кстати? — вспомнила я редкостного гада, своего несостоявшегося муженька из старого мира.

— Плохо, — вздохнула мать. — Арида показала ему небо в алмазах. Разорила дочиста и… В общем, сейчас он в тюрьме. Она подделала какие-то его налоговые декларации и вроде еще наркотрафик организовала на базе его бизнеса…

— Здорово, — вырвалось у меня. — Хоть в чем-то прок от нее вышел.

— Не только в этом прок, — согласилась мать. Она же еще привезла мне то снадобье… лекарство из этого мира. Правда, тогда она сказала, что это разработка каких-то мексиканских шаманов.

— Ну естественно, не могла же она сообщить тебе, что это из параллельной реальности.

На самом деле это лекарство Трисмегист сделал. Но передала она его тебе не из-за доброты, поверь, это условие ритуала, она просто его соблюдала.

— Тем не менее, я как выпила это лекарство, на следующий день уже здоровой была. А немцы решили, что это их лечение так подействовало, — усмехнулась мать.

— Вот и славно, — я подала ей руку, и мы отправились назад к дому. — А теперь нам надо подумать, как устроить свою жизнь здесь, чтобы нас больше никто и никогда не посмел обидеть.

— Мне кажется, ты должна его отблагодарить, — сказала мать за обедом.

— Кого? — чуть не поперхнулась я запеченной в сливках куриной ножкой.

Кулинария Файны теперь вновь была со мной, и я благодарила за это небеса. При том не могла скрыть злорадства, представляя, как вынуждены теперь в отсутствие кухарки питаться обитатели замка Сангиан.

— Графа, естественно, — спокойно пояснила мать. — Все-таки он спас тебя, хоть ты его и выставила фактически, даже не выслушав.

— Я его не выставляла! — не будь мой собеседница моей матерью, я бы запустила в нее куриной ножкой. — Он сам! Сам согласился признать Ариду законной супругой. И как по-твоему я должна себя после этого с ним вести?

— По меньшей мере ты должна была дать ему возможность объясниться, — мать упрямо стояла на своем.

Я даже завидовала ее принципиальности. Но ничуть не собиралась следовать ее совету. Граф признал Ариду законной женой и точка! Это факт? Факт! Мог бы не признавать? Мог бы.

Так какие могут быть объяснения?

Все это вихрем пронеслось в голове, и[BFG1] я уставилась на мать с таким упертым выражением на лице, что та только вздохнула.

— Узнаю свою дочурку, — тихо проговорила она. — Ты никогда не чувствовала своих интересов, обычно поступая крайне опрометчиво, не думая о последствиях.

— Ну все, хватит, — решила я положить конец нотациям. — Я разведена с графом и точка. Причем, разведена по его собственной воле. И вообще, я лучше оставшееся мне время буду думать о своем здоровье и о тебе, чем о каком-то… гнусном предателе.

Мать замолчала, смотря в свою тарелку, как будто видела там среди шпинатных листьев что-то крайне интересное. Я чувствовала, что ей еще много чего хочется сказать, но она неимоверным усилием воли себя сдерживала. Решив развеять тягостную атмосферу, я предложила:

— А давай займемся твоим гардеробом.

Мать удивленно посмотрела на меня.

— У тебя ведь здесь нет ничего, — пояснила я. — Одежду из старого мира, что была на тебе при перемещении, тут носить нельзя, здесь в ходу платья старинного покроя, если не заметила. Вот этим мы и займемся.

Лицо матери зарделось нежным румянцем:

— Ты знаешь, я ведь всегда мечтала именно в таких нарядах ходить, — мечтательно произнесла она. — Еще со школы, все помню принцесс в длинных платьях рисовала.

— Мечты сбываются! — усмехнулась я, вставая из-за стола. — Мне и самой не помешают обновки. Потому что весь старый хлам я отдам на благотворительность. То есть Ариде.

После обеда, взяв с собой Лею, мы отправились в салон мадам Доротеи. И битых три часа провели там, объясняя мадам — худощавой элегантной женщине — что мы хотим В результате совместных усилий был разработан и пущен в производство полный гардероб для матери и дочери, состоящий из нарядов всевозможных расцветок и на все случаи жизни.

После швейного салона я велела Гансу отвезти нас в ювелирный салон. Там подобрала немного украшений для себя и гораздо больше — для матушки. Та только охала, разглядывая очередную безделушку с топазами и рубинами. Я же чувствовала себя настоящей волшебной феей, исполняющей мечты. В конце длинного, но счастливого дня мы заехали в магазины нижнего белья, обуви и верхней одежды, а также в художественную галерею за холстами и красками для матери, которая любила рисовать, оставив еще и там немаленькие суммы.