Когда дым рассеялся, она встала, и спустилась с кровати. Карточка упала на пол. И я с изумлением узнала графа Сангиана.

— Все, очнись! — кто-то тряс меня за плечо.

Я открыла глаза и с трудом сообразив, что до сих пор нахожусь у деревенской лекарки, вскочила:

— Что произошло? Что она сделала? Она прокляла его?

— Нет, все куда хуже, — со вздохом ответила женщина.

Убедившись, что со мной все в порядке, она успокоилась и уселась на лавку, подперев щеку рукой.

— Она прокляла не его, а тебя! — продолжила знахарка, глядя мне прямо в глаза.

— Но там ведь было его изображение!

— Его, — опять вздохнула бабуся. — Только она пожелала, что раз уж он ее не любит, никогда не смог воссоединиться с той, кого полюбит. Так что получается, вы оба прокляты.

Я оторопела.

— А снять это можно как-то?

— Кровная там магия, — насупилась бабка. — Сложное дело. Боюсь, моего умения не хватит, вот если бы… Трисмегиста знаешь?

Я кивнула и ответила:

— Знаю, да вот только он сгинул и не появляется.

— Если снять проклятие захочешь, найдешь, — сурово закончила знахарка.

Не успела я возразить, как она снова заговорила:

— Сейчас о другом. Тот список, что ты мне принесла, он верный, взят из старинной книги. Но самой тебе не справиться, а я тебе не помощник, только разве травы нужные собрать помогу, травница я. А вот, к примеру, этот… кристалл эзопнира — вовсе что такое, не ведаю.

— Ну хоть травы, — согласилась я. — А кристалл поищу в городе.

Бабка принялась снимать с крючков под потолком висевшие там мешочки с засушенными травами и показывать их мне, называя поименно. Что не нашлось в доме, нашлось в саду и огороде: после того, как я упаковала в кофр нужные гербарии, женщина повела меня на улицу.

Так мы проходили до вечера: я все записывала, потому что к каждой траве был особый подход.

— Только магия ведь нынче под запретом вроде, — прищурилась знахарка, когда я засобиралась домой. — В деревне-то ладно, да и деревенское лечебное колдовство всерьез не воспринимают. А вот в городе, там опасно. Не боишься?

— А что мне терять?

— Действительно, — кивнула бабка, закрывая за мной двери. — Ну давай, Арина, если что, приезжай. Желаю удачи.

И женщина принялась громко звать возившегося на заднем дворе сына.

Вскоре мы уже мчались восвояси. Все мои мысли были заняты проклятием, которое Арида, в отместку за безразличие графа, наложила на него, задев тем самым и меня. Вот же стерва!

Войдя в дом, я с облегчением убедилась, что пока еще девять гостивших у меня хасадок не превратили жилище в цыганский шатер. Хотя грязнее, конечно, стало, да и многие вещи они передвинули по своему вкусу. В общем, с девицами надо было что-то делать.

Перед сном я перекладывала полученные от бабки травы в комод. Постучавшись, вошла Лея.

Я рассказала ей о своей поездке, пожаловавшись, что нашла все, кроме кристалла эзопнира. Не скрою, я надеялась, что Лея, возможно, слышала о таком камне, но она только покачала головой.

— Чудное какое-то название, — сморщила лоб девушка. — Впервые слышу, а уж я много камней перевидала у госпожи Ариды, будьте покойны.

— А на рынке есть, как думаешь?

Лея призадумалась.

— Надо к старому Ларету съездить, — хлопнула она себя по лбу. — Этот скряга все камни в мире знает, что-нибудь и об эзопнире этом расскажет.

И на следующий день карету уже везла меня и Лею по направлению к расположенной в рыночных закоулках лавке господина Ларета. Сам Ларет оказался низеньким, сухоньким старикашкой с глубоко посаженными выцветшими глазками. Он выслушал мою просьбу и кивнул:

— Слыхал об эзопнире, как не слыхать. А один раз даже в руках держал, — горделиво добавил он. — Магический камень, ритуальный, в Пандионе с таким дефицит, как понимаете. Не нужен он тут никому, внешне-то не особо красив. Но если увижу, дам знать вам, а пока, к сожалению, ничем помочь не могу.

Понурив голову. вышла я из лавки. Последняя надежда растаяла как дым. Где искать это чертов эзопнир?

Три недели спустя.

Погожим осенним утречком я как всегда сидела за проверкой последних отчетов, присланных уже вполне оправившимся от ранения маркизом.

Дела шли неплохо: мой капитал потихоньку превращался в состояние. Вновь набранная команда «Смельчака» под предводительством шкипера уже успела сходить до ближайшего чужого порта и привезти оттуда редкие фрукты, которые были сейчас как раз в цене.

Кроме того, вовсю шла подготовка к отправке девиц обратно на родину. Вот только не могли пока найти нового капитана для фрегата, но по уверениям маркиза это было дело времени.

Я решила никого из них не оставлять здесь: за время своего пребывания в моем доме они успели всем изрядно надоесть. Мать сбилась с ног, помогая служанкам убирать за ними: девицы были весьма невоспитаны: они даже умудрились пробраться в мою спальню и перемерять все мои платья, а несколько пар туфель на каблуках вовсе утащили к себе, щеголяя там друг перед другом и громко хохоча. Еще они и целыми дням играли с Птахом, который ко всему прочему меня теперь и знать не желал.

Если честно, последнее и было основной причиной от гостей поскорее избавиться.

В дверь кабинет постучали, и на пороге возникла Лея. Она держала в руках небольшую коробочку.

— Для вас, госпожа, — продемонстрировала она послание.

— От кого?

— Не знаю, — пожала плечами Лея. — Письма не было. Только это.

— Ладно, давай, — я протянула руку и взяла коробочку.

Она была миниатюрной, но довольно тяжелой.

— Надеюсь, там не яд какой-нибудь, — обеспокоенно бормотала Лея, пока я развязывала бечевки и разрывала хрустящую обертку.

Сама при этом чуть не приплясывала от любопытства. Усмехнувшись, я открыла коробочку и увидела сиявший на янтарной подложке странный камень продолговатой, напоминающей глаз формы, чуть голубоватого, даже стального оттенка. Он оказался холодным и при поворачивании переливался мягким лунным светом.

— Это что? — я задумчиво посмотрела на Лею, осененная догадкой. — Неужели? Но кто прислал?

Ей в голову пришла та же мысль, что и мне. Не сговариваясь, мы ринулись вон из дома. Лея на ходу кричала, чтобы Ганс запрягал карету.

Вскоре я уже стояла перед Ларетом, протягивая ему камень. Старый ювелир лишь крякнул, увидев его. Он взял камешек у меня из рук и принялся рассматривать под огромной лупой.

— Сомнений нет, госпожа, — ювелир отдал мне камень обратно. — Это он, эзопнир. Но позвольте полюбопытствовать, где вы взяли столь редкую вещь?

— Благодарю вас, — я сунула ювелиру парочку монет и выскочила из лавки, не отвечая на вопрос.

Дело оставалось за малым: раздобыть кровь Ариды.

И спустя несколько дней я решилась. Нет, не подкараулить Ариду в укромном уголке и порезать, а просить помощи у графа. Все-таки в одном доме живут, ему будет проще. Наверное.

— И ты, значит, просишь меня раздобыть ее крови? — чуть поднял бровь мой собеседник.

Мы сидели в кабинете графе в его замке, куда я на следующий день после чудом обретенного эзопнира приехала. Пришлось рассказать ему об ритуале, так как для подобной просьбы нужна была веская причина.

— Ну да, — чуть смущенно кивнула я. — Я бы, конечно, никогда тебя о подобном не попросила, но…

— Да успокойся, я все сделаю, — слова его прозвучали глухо.

Граф встал и повернулся к окну, принявшись по своей привычке смотреть в него.

— Остальное все есть? — не поворачиваясь, спросил он.

— Ага. Даже один редкий ингредиент кто-то прислал, чудо да и только.

Граф ничего не ответил и посмотрел на меня как-то пристально, затем отвел глаза и уставился на стоявший на его столе бюст какого-то античного философа. У философа был один единственный глаз — из голубовато-серого камня, чуть поблескивающего. Странно. Никогда раньше не обращала внимание на этот бюст, но по всем канонам глаз у него должно быть два…

— А на тебе, между прочим, проклятие, — смутилась я его обжигающего взгляда. — Арида наслала.