Адъютант, никак не показав своего удивления, кивнул и тут же покинул комнату. Я вздохнула с облегчением. Одно дело сделано! Пора было приступать ко второму пункту программы.

Поняв, что у меня еще что-то вертится на языке, король приветливо спросил:

— Еще что-то, дорогая графиня?

Запинаясь и сбиваясь, я теме не мене умудрилась примерно за десять минут выложить свою историю. Как попала сюда из другого мира, о Трисмегисте и настоящей Ариде, которая, боясь смерти от ядовитого ранения и брака с графом Сангианом, предпочла поменяться со мной телами. И о своей болезни, конечно же… Пришлось поведать о том, что именно Оливия Шевалон подстроила мое ранение «дикарями» при помощи своего брата господина Ламтера, главы, между прочим, королевской гвардии и насильника по совместительству…

— В общем, ваше величество, — закончила я свое повествование ошарашенному монарху. — Прошу вас разрешить провести завтра ночью обряд в старинном языческом храме, который сейчас отдан священникам. Иначе я умру.

Король, который все время, пока я говорила, сидел с открытым ртом, наконец его захлопнул. Потом принялся что-то жевать, хотя во рту у него ничего не было. Затем спохватился и гневно отодвинул от себя тарелку с трюфелями.

Я вздрогнула. Похоже, сейчас грядет буря.

— Опять маркиза Шевалон! А этот жандармский глава Ламтер мне никогда не нравился, тут я не удивлен! Но, черт ее побери, магия! — просипел король, яростно потирая лоб рукой. — Да чтоб все этих магов! Сколько можно?

Монарх сполз с кресла и раздраженно принялся бродить по комнате. На меня он не смотрел, занятый своими мыслями.

— Арестовать… — бормотал он. — Нет, четвертовать! Нет, обезглавить…

Душа моя все дальше уходила в пятки. И я чуть не подпрыгнула, когда король, неожиданно появившись сзади, положил мне руку на плечо.

— Но вы ни в чем не виноваты, дитя мое, — улыбнулся он мне слегка виновато. — Это я, как король, должен был предвосхитить подобную возможность кражи людей из чужих миров! Это моя недоработка, но клянусь вам, я непременно все исправлю. Когда, говорите, нужно вас отправить обратно?

— З-завтра ночью.

Король кивнул и подошел к узенькому резному бюро, стоявшему возле окна. Там он написал какую-то депешу и вызвав еще одного адьютанта, отдав тому бумагу с наказом срочно отнести настоятелю в храм святой Амелии.

— Все, дело сделано, — посмотрел на меня монарх с добродушной улыбкой. — Завтра вы покинете наш мир и очутитесь в своем, родном. Надеюсь, вы не будете вспоминать Пандион уж слишком ужасным образом.

— Спасибо, Ваше Величество, — я поклонилась, и сама удивилась, до чего естественно у меня это получилось. — Только молю вас, не наказывайте Трисмегиста слишком сильно. Он просто хотел помочь Ариде Белль Эро Фонт, которая была в панике, полагаю… Ну и заработать, конечно. Но ведь он никого не убил, в отличие от маркизы Шевалон, ни обокрал, просто воспользовался своими знаниями.

— Я подумаю, что сделать с этим… Трисмегистом, — хмыкнул король, потом вдруг пытливо взглянул на меня и приблизился:

— Ответьте мне на один вопрос, только честно.

Я кивнула.

— Будете ли вы скучать по вашему нынешнему супругу, графу Сангиану? — с лукавой улыбкой осведомился король.

Я замерла. Он задел то, что было спрятано во мне настолько глубоко, что я думала, никогда и никто не докопается.

— Да, я буду скучать по нему, — честно ответила я, глядя монарху в глаза. — Ведь я люблю его. Но у меня нет выхода, если останусь здесь, умру. А так по крайней мере мы оба будем жить и знать это. Останется пусть и призрачная, но надежда на встречу…

Король еще более лукаво посмотрел на что-то позади меня. Я резко обернулась. За моей спиной, неслышно появившись из входных дверей стоял граф. Он был все еще с фингалом, который, правда, поменял цвет на зеленый, украшен царапинами, да вдобавок еще в разорванной одежде. Муж прекрасно слышал мои последние слова и теперь, не отрываясь смотрел на меня.

— Арида! — голос его был хриплый, едва различимый, выдавал его взволнованность не меньше моей. Он сделал шаг по направлению ко мне, и я обнаружила себя в его крепких объятиях. Совсем не дружеских.

— Ты где был? — я забыла обо всем на свете, о стоявшем неподалеку короле, о видневшихся в дверном проеме стражах, с любопытством заглядывающих в комнату.

— Потом, все потом, — граф нагнулся и жадно втянул наос аромат моих волос. Затем с блаженной улыбкой прикрыл глаза. — Неужели ты правда решила меня покинуть?

Его голос стал грустным, почти отчаянным.

Я ничего не ответила, с трудом высвободившись из хватки мужа. Хотя на самом больше всего на свете я хотела остаться в его руках навсегда, мне было неловко перед королем. Монарх же с нескрываемым удовольствием наблюдал за нами: он уже успел усесться обратно в свое кресло и теперь салютовал оттуда бокалом, полным вина.

Увидев, что я смотрю, король помахал рукой:

— Идите, выпейте со мной!

Держась за руки, мы подошли. Король собственноручно наполнил нам бокалы и вручил.

— За настоящую любовь! — произнес он торжественно и первым отпил. — За любовь, которая способна соединять не только разных людей, но и разные миры!

Я осушила бокал до дна. И впервые за последние дни почувствовала внутри покой и негу.

— Если честно, граф, — со смехом произнес король. — До меня доходили слухи, что именно вы виновны в смерти тех девушек в Дарквольфских лесах. Но признаюсь, я никогда этому не верил.

— Да уж, чего обо мне только не говорили, — тоже улыбнулся граф, крепко сжимая мою руку. — Но Арида полностью изменила мою жизнь, признаюсь.

— Такой и должна быть настоящая любовь, — задумчиво ответил король. — Жаль только, что так все заканчивается. Какой яд, говорите?

— Голубого Иблиса, государь. — напомнил граф.

— Да, в этом случае противоядия нет, — мрачно покачал головой король. — Придется вам, дорогая графиня, и впрямь возвращаться… Иначе помрете у нас, и кто будет виноват? Конечно же я!

Я в отчаянии посмотрела на графа, тот ответил точно таким же взглядом. Выхода не было.

Граф Санген Сангиан

Пытка, да и только! Видеть милое лицо Ариды, ощущать ее тело, чувствовать свежий, опьяняющий, благоуханный аромат, исходящий от ее дыхания, от волос и знать, что все кончено, что никогда больше ее не будет рядом.

А ведь еще должна будет вернуться та, прежняя Арида. Пусть и с той же самой внешностью, но это будет не она, не моя жена! В отчаянии я стиснул зубы и покрепче прижал к себе мою суженую…

За день до этого

В поместье маркизы Шевалон, куда я прискакал в сопровождении Ганса и второго конюха, взятого в качестве подкрепления, нас уже ждали. И не успели мы даже приблизиться к дому, как Ганс и второй конюх были обезоружены. В кустах возле ведущей к дому маркизы дороги сидели королевские гвардейцы, командовал которыми, естественно, негодяй Ламтер.

Я из последних сил прорвался в дом, чтобы схватить и отвезти на праведный суд Оливию, однако это мне не удалось. И накинутые сверху специальные ловчие сети поставили крест на моей мести.

Всех троих нас увезли в Петару, где бросили в темницу. Ламтер навестил меня и с издевательской ухмылочкой сообщил, что мне предъявлено обвинение в смерти четырех девушек прошлой зимой.

И даже предъявил «улики» — остаток сигары той марки, которую я курю, найденный возле трупа одной из девиц, а также батистовый носовой платок с моей монограммой, найденный возле второй. Но я-то точно знал, что Оливия курит те же сигары, что и я, в чем успел убедиться недавно. А украсть из моей спальни платок ей тоже труда не составляло…

Уже под утро в темницу к бросили еще одного... В залитом кровью человеке в грязной, рваной одежде я узнал маркиза Агастьяна. Друг рассказал, что пытался спасти меня, однако силы были слишком неравны, и гвардейцы, ранив его, смогли обезоружить.