— Что она говорила? — прервал я ее бурный словесный поток.

— Она ворковала… — Голока чуть смутилась. — Ну, понимаете, как разговаривают с любовниками, называла кого-то милым и лапочкой, представляете?

Я осушил стакан.

— А к ней приходил кто-нибудь? Если у нее кто-то был, его ведь должны были видеть.

— В том-то и дело, что нет! — Голока была на грани истерики. — Я всех расспросила, никто ничего не знает. И мне кажется, — добавила она мстительно и со злостью. — Что ваши слуги просто не хотят со мной разговаривать. Они меня не приняли, вот что я вам скажу!

— Ладно, я разберусь. Можете идти. И спасибо за бдительность, но все же не стоит вам так стараться.

Голока хотел еще что-то сказать, но я подошел к двери и распахнул ее, прямо намекая, что пора и честь знать. Служанка выкатилась колобком, зыркнув на меня серыми злобными глазками.

Я же размахнулся и запустил пустым стаканом, который все еще сжимал в руках, в стену. Бамс! Кабинет оказался усыпан множеством осколков.

Арида Белль Эро Фонт Сангиан

Следующий после спасения графа день я провела у себя в комнате, не желая даже выходить из нее. Встретить в коридорах Голоку или графа было выше моих сил. Поэтому я просто играла с Птахом. Зверек немного вырос, и с каждым днем становился все умнее

Он уже умел приносить вещи как собака и мне кажется, вполне понимал человеческую речь. По крайней мере, когда я называла его милым или лапочкой, он довольно урчал и ластился. А называть его как-то по-другому мне и в голову не приходило: ведь зверек был по-настоящему милым, и самой что ни на есть лапочкой!

Мы с ним валялись на полу, на диване, играли, смеялись и разговаривали. Порой под дверью мне чудились чьи-то тяжелые шаги и сопение, но я списывала это на свое разыгравшееся воображение.

На завтра был назначен королевский бал. В принципе, подготовка уже завершена, поэтому я думала, что все готово и Лея больше не будет меня доставать своими «стандартами». Однако я ошибалась, и под вечер девушка пришла с явным намерением продолжить подготовку.

— Завтра бал, — с улыбкой произнесла она, а я обреченно вздохнула. Подобным тоном Лея говорила тогда, когда отвертеться от чего-то было совершенно невозможно. — Начнем с ванны.

Ладно, на это я была согласна. Принимать ароматную ванну с душистой пеной, нежиться в ней часами было вполне неплохо!

Однако на это раз ванна оказалась совсем не нежной. Во-первых, Лея добавила в воду слишком много морской соли. Так, что я всплывала из воды, как поплавок, и девушке приходилось буквально удерживать меня в воде руками, попутно нещадно растирая мою кожу этой самой солью. В конце процедуры вся поверхность моего бедного тела, куда дотянулась горничная, была красной, горела и саднила.

— Что за пытка? — ворчала я.

— Это необходимо, госпожа, — не терпящим возражений голосом произнесла Лея, все больше напоминая мне Голоку. Должно быть, из таких вот принципиальных горничных и вырастают потом такие камеристки! — Это же королевский бал! Недопустимо, чтобы вы были там хуже других дам!

— Да кто меня вообще там будет рассматривать?

— Все! — упрямо завила Лея, выливая на мою бедную голову целый кувшин пахты с ядреным запахом. — Там все друг друга рассматривают! А уж молодую супругу графа Сангиана будут рассматривать особо пристально!

— Да?

— Да! — уверенно ответила девушка, втирая пахту с острым запахом мне в голову. — Все ведь думали, он никогда не женится! Но деньги вашего батюшки…

Лея осеклась, а я чуть не выскочила из ванны.

— Мои отец дал ему приданое за меня? Большое?

— А вы разве не знали? — голос Леи звучал недоумевающе. — Вы ведь сами и говорили тогда, помните, еще вещами швырялись и рыдали, что вашему отцу нужно только породниться с аристократом, а графу от вас только деньги требуются!

— Не помню, — пробормотала я. — Сколько разу же тебе говорить, у меня проблемы с памятью. Можешь считать, что я впервые на свет родилась и ничегошеньки не помню.

— Ладно, — недоверчиво протянула Лея. — Тогда зря я вам это сказала.

— Не зря, — я встала и принялась ополаскиваться из ковшика, невзирая на попытки Леи уложить меня обратно. — Совсем не зря!

Гнев еще долго клокотал и бурлил в моей голове, мешая сосредоточиться на сборах. Все-таки не всякий брюконосец является мужчиной! Стало быть, граф женился на мне из-за денег! То-то он так меня ненавидит! Небось спит и видит, как бы избавиться от женушки — досадной помехи на пути к своему счастью с любительницей эротических связываний маркизой Шевалон!

Чем больше эта мысль раздражала меня, тем больше мне хотелось насолить чертову графу! Да так, чтобы он опозорился перед всеми.

Но как это сделать? Я задумалась. Как раз в это момент Лея наносила на мою свежевымытую кожу какой-то жирный, благоухающий крем. Спустя пять минут я была вся в этом креме, который по консистенции очень напоминал масло. Едва я хотела плюхнуться на кушетку, как Лея завопила:

— Не садитесь!

От испуга я аж подпрыгнула.

— Вы же запачкаете мебель, — уже тише произнесла Лея. — Дайте крему впитаться.

Я надула губы и уставилась в окно. Блуждая глазами по комнате, я наконец остановила свой взгляд на приготовленном для бала платье. Эх, зря готовилась, заказывала, расходы несла... Надо было надеть пеньюар какой-нибудь, пооткровеннее и отправиться в нем. Во бы граф скрежетал зубами!

Эта мысль меня развеселила, и кое-что подсказала.

Но пока я решила нести всю тяжесть подготовки к «вечернему стандарту» безропотно, чтобы Лея ничего не заподозрила. А то, чего доброго, костьми ляжет, но меня из комнаты не выпустит, боясь графского гнева и увольнения. То, что я твердо решила взять девушку с собой при побеге из замка, я ей пока не говорила. Хоть я и полностью доверяла Лее, но кто знает? Разболтавшись с другими слугами на заднем дворе, она ненароком может проговориться о моих планах, что недопустимо.

Лея подала мне замысловато скроенное ажурное нижнее белье, состоящее из пышных тонких батистовых штанишек со смешными резинками внизу и бюстье из той же ткани. Все это хозяйство крепилось на завязки.

— Присядьте, госпожа. — Лея придвинула кресло к туалетному столику.

Вздохнув, я уселась.

Лея заметила мой вздох и принявшись разбирать костям гребнем мои волосы, спросила:

— Вы устали? Плохо себя чувствуете? Пилюли, может, подать?

— Нет, спасибо, — покачала я головой. — Просто приготовления эти… Неужели так всякий раз к приему или балу?

— Ну да, — Лея улыбнулась. Из ее рта торчали длинные серебряные шпильки, которые девушка намеревалась воткнуть в мою прическу. — Раньше вам очень даже эти сборы нравились, вы с утра готовиться начинали, если куда ехали.

— Да, что-то такое припоминаю, — я приложила руку ко лбу, чтобы скрыть выступившую на щеках краску. — Ну что ж, какую прическу ты сооружаешь?

— Вечерний стандарт, — предсказуемо ответила Лея.

Она накручивала на моей бедной голове кандибоберы и закалывала их шпильками. Спустя какое-то время я из приличной с виду девушки превратилась в куртуазную особу, вся голова которой была украшена финтифлюшками, локонами и завитушками всех мастей и размеров.

— Нравится? — с сияющей улыбкой спросила меня Дея.

Я покивала, хотя голова от шпилек саднила нестерпимо.

— А посвободнее никак?

Сияние на лице Леи сникло.

— Нет, вечерний стандарт подразумевает надежную фиксацию локонов, — ответила она. — Вы же танцевать будете, менуэты там, мазурки… Волосы должны быть заколоты! Иначе все растреплется и будете похожи на простолюдинку из села.

Эх, в тот момент я как никогда хотела быть простолюдинкой. Но ничего, вот Лея уйдет, и все эти вавилоны на голове уберу.

Дальше настал черед украшений. Лея отважно предложила серебряную парюру с изумрудами в тон моему обручальному кольцу к уже выбранным мною скромным украшениям. Я со вздохом одобрила ее выбор и терпеливо ждала, пока девушка вденет серьги в мои уши и застегнет на шее сзади тяжелое ожерелье. Третьим предметом парюры был браслет. Он тоже оказался довольно тяжелым.