Зеркало показывало юную девушку — прекрасную, похожую на сказочную эльфийку, только без острых ушек. И что еще надо этой собаке графу? Похоже, вопрос риторический.

Я, все еще не успокоившись, уселась на кровати. Пребывание в замке становилось все менее приятным. Жизнь здесь для меня и так была не очень веселой, а теперь с прибытием сующей всюду нос Голоки и вовсе станет невыносимой.

Тяжело вздохнув, я потянулась к лежавшей на столике расческе и вдруг почувствовала резкий приступ слабости. Странно, должно быть это от волнения… Обычно приступы начинались постепенно, но чтобы вот так брякнуться с кровати на пол, такого еще не было!

Приземлившись, я почувствовала настолько резкую вспышку боли в голове, что прикусила язык до крови. Горло будто сдавило, а к глазам поступила тьма, смешанная с резью.

Я приготовилась умирать. Похоже, все кончено…

— … Госпожа, госпожа… Вы слышите меня?

Голос доносился откуда-то сверху и издалека, но тело мое не было способно шевелиться. Оно стало ватным и неповоротливым.

Кто-то приподнял мою голов и в рот мне влилось лекарство — то самое, для экстренных случаев. Я сразу узнала его по специфическому вкусу.

— Лея? — открыв глаза, я и впрямь увидела сидевшую на коленях передо мной горничную. Одной рукой она держала мою голову, а второй откладывала в сторону пузырек темного стекла. Рядом с горничной сидел пушистый рыжий комок, виляя хвостом из стороны в сторону. Увидев, что я открыла глаза, Птах подпрыгнул и бросился облизывать мне лицо. Смеясь, я с трудом оторвала его от себя.

— Как ты меня нашла? Я уселась на полу. — Я же дверь закрыла.

— Так это он все, — Лея с улыбкой указала на Птаха, который скромно уселся около меня. — Это ему спасибо. Примчался в сад, я как раз черешню собирала, начал скакать возле дерева, бежать к замку, словно показывал… Вот, пришлось слезть и за ним пойти.

— А открыл дверь кто?

— Так он и открыл, — Лея уставилась на меня. — Пролез в окно, отодвинул защелку и впустил меня. Вы что, не знали, что он это умеет?

— Не знала, — я погладила зверька по шелковистой шубке. — Но теперь буду знать, что он такой способный.

Зверь довольно замурчал и прижался ко мне.

— Еще какой способный, — подхватила Лея.

— С тобой не пропадешь, — я еще раз погладила питомца.

— Но все же так нельзя, — чуть помедлив, произнесла Лея. — Ведь вы можете умереть. Нельзя вам закрываться, вдруг Птах не сможет в следующий раз открыть, заест там что-нибудь в замке...

Подумав немного, я пришла к выводу, что она права. И как ни было страшно, придется теперь оставлять дверь незапертой. Умереть в одиночестве и цвете лет меня никак не прельщало. Даже если меня найдет граф, и то будет лучше, чем я тихо скончаюсь без свидетелей.

****

— Проходите, уважаемая маркиза, рады вас видеть, — под вечер снизу донесся слащавый до приторности голос Голоки.

К сожалению, теперь я прекрасно его слышала из-за своей не до конца затворенной двери. Я отложила книгу, которую читала. Надо сказать, что в замке библиотеки как таковой я не обнаружила. Возможно, она имелась в кабинете графа, но идти туда я не решалась. Но Лея по моей просьбе прикупила в Петаре несколько дешевых дамских романов. Ими я сейчас и забавлялась, продираясь сквозь хитросплетения романтических ухаживаний и отчаянно зевая.

— Граф у себя? — раздался в ответ негромкий голос маркизы Шевалон.

Я поднялась с кушетки и подошла к двери поближе.

— Разумеется, для вас он всегда дома, — старалась как могла Голока.

— Вы новая горничная? — продолжала интересоваться гостья. — Странно. Раньше я могла входить к графу безо всяких сантиментов. Мы тут в деревне все свои, знаете ли…

— Старшая горничная, — поправила ее Голока. — Со всем вопросами ко мне. Присядьте, я сейчас справлюсь у графа, он наверняка будет ужасно рад видеть вас.

Снизу раздался шелест шелкового платья: маркиза, по всей видимости, усаживалась.

— Идемте! — раздался вскоре голос Голоки. — Граф желает видеть вас немедленно!

Довольное урчание Оливии, и вот шелест шелка становится все тише… Маркиза скрылась в коридоре, ведущем в кабинет графа.

Немедленно хочет видеть ее! … Я опустилась на кушетку обратно и спрятала лицо в руках. Отчего-то дико хотелось плакать.

— Эклерчиков? — в дверь постучали, и сразу же в проеме появилась Лея с подносом.

Конечно, граф сегодня занят, поэтому я уж точно буду есть в своей комнате. Одно утешает: Птах очень пирожные уважает. Я неохотно прожевала кокосовый эклер, разделив его пополам с питомцем.

— У графа гостья? — я попыталась выведать у Леи подробности визита.

— Кажется, маркиза эта опять, — недовольно мотнула головой девушка. — Голока там ее встречает. Старается, любезничает… Тьфу!

Я согласно покивала. И впрямь тьфу! Причем, как присутствие Голоки, так и визит маркизы.

Спустя минут двадцать ужин окончен и Лея ушла, унося грязную посуду и остатки еды. Я же улеглась, но сон не шел. Меня снедало любопытство и хотелось узнать, что там поделывают граф с маркизой.

Что поделывают? Я усмехнулась своей наивности. Уж конечно, не в шахматы играют…

Я встала, накинула на ночную рубашку халат, ноги вдела в мягкие тапочки и решительно вышла из комнаты. Птах ничего не заподозрил: зверек сладко посапывал на соседней подушке.

В коридоре было темно и даже светильники рачительная Голока притушила. Хотя до ее появления они горели довольно ярко. По крайней мере, можно было не бояться сломать ногу, спускаясь ночью по лестнице.

Когда я приблизилась к графской спальне, в горле у меня настолько пересохло от волнения, что я едва дышала. Колени дрожали, а мозг рисовал картины одна другой краше: муж с Оливией, над Оливией, под Оливией…

Я на цыпочках приблизилась к двери и взялась за ручку, начав отворять. Раздался противный скрип, заставивший меня вздрогнуть. Я замерла. Но ненадолго, потому что дверь сама начала отворяться изнутри. Блин!

Уж не знаю как, но в мгновение ока я очутилась в стенной нише за дверью графской спальни. Как хорошо придумано, радовалась я, стараясь слиться со стеной. Естественно, если бы кто-то шел в спальню, меня бы сразу видели. Однако распахнутая дверь должна была как раз скрыть меня из виду.

Кто-то вышел из комнаты, ступая мягко как кошка. Неужели граф идет на цыпочках? С чего бы это, в собственном-то доме?

Однако из спальни вышел вовсе не граф. Хоть видно было и плохо, однако тонкий женский силуэт я все же разглядела. Маркиза Шевалон! Женщина, крадучись и озираясь по сторонам, выскользнула из спальни, оставив в двери щель и угрем принялась идти по коридору к выходу. Итак, теперь я убедилась точно: они любовники. Эта мысль наполнила меня почему-то странной горечью, как будто граф… Как будто он был дорог мне! Но ведь это странно, при его-то ко мне ужасном отношении.

Когда силуэт Оливии скрылся в дальнем конце коридора, я решила, что пора и мне честь знать, отправившись восвояси. Здесь делать было больше нечего.

Я уже сделала шаг в сторону, где только что скрылась маркиза, как вдруг из спальни послышался какой-то… Стон? Всхлип? Вздох? Храп? Я замерла с занесенной для шага ногой в воздухе. Затем поставила конечность на пол и прислушалась. Стон — тяжелый, протяжный, но еле различимый даже в тишине спящего замка, повторился.

Сомнений не оставалось: граф у себя, и с ним что-то не так! Думала я недолго, и спустя секунду уже входила в спальню. Там тоже было темно, но на кровати, освещаемой луной из окна, виднелась какая-то куча, заваленная простынями.

Я подошла поближе и вгляделась. Только простыни, но под ними слышались стоны. Моментально я скинула верхнее тряпье и увидела лицо графа. Во рту у него красовался кляп, а глаза завязаны белеющим в темноте полотенцем. Он стонал и жадно вдыхал воздух, раздувая ноздри.

Я лихорадочно сбросила с него оставшиеся простыни и чуть не вскрикнула от ужаса: руки мужа были связаны за спиной веревками, ноги в лодыжках тоже привязаны друг к другу. Видно было что он пытался ослабить веревки из последних сил, но толку было мало, учитывая критическую нехватку воздуха под кучей одеял.