— Все, теперь не выйдите! — раздался удовлетворенный голос графа. — Я, безусловно, с удовольствием бы избавился от вас поскорее. Но только после того, как избавлюсь от этого… проходимца.

Тяжелые шаги загрохотали вниз по лестнице и вскоре все смолкло. Мы втроем оказались запертыми в моих комнатах на довольно высоком втором этаже лесного замка. Ну хоть не в подвале, и на том спасибо!

Нервное напряжение потихоньку начало отступать, сменившись каким-то помутнением рассудка и общей слабостью. Заметив, что я пошатываюсь, Лея подбежала и уложила меня на кровать.

— Лежите, госпожа, вот так, — девушка, сняв туфли, закинула мои ноги на покрывало. — Не вставайте! Сейчас я вам дам лекарство. Где же оно, черт!…

Некоторое время Лея чертыхалась, бросаясь от одного баула к другому, вспоминая, в какой из них упаковала мои лекарства. А потом я уже ничего не слышала, потому что отрубилась, провалившись пустоту.

В чувство меня привели слова, которые кто-то произносил прямо над моим ухом:

— … Если еще несколько минут пробудет без сознания, все кончено.

Трисмегист! Он здесь! Едва меня озарила эта мысль, как, сделав глубокий вдох, я пришла в себя. Маячившие возле кровати две фигуры облегченно вздохнули.

— Слава богу, вы живы! — Лея бросилась ко мне, утирая слезы.

В комнате горели свечи. Уже вечер? Или, может, ночь?

Трисмегист взял мою руку и принялся отсчитывать пульс. Тут дверь распахнулась, и на пороге возник темный силуэт, в котором я узнала графа.

— Что там? — буркнул он, подходя к кровати? — Очнулась?

Трисмегист жестом велел ему молчать, сосредоточенно вполголоса считая. Наконец он отпустил мою руку и произнес:

— Да, все в порядке. Но если честно, госпожа графиня была на волосок от гибели. Чем вы ее расстроили опять?

Трисмегист укоризненно посмотрел на графа. Тот немного стушевался.

— Вообще-то он не выглядела расстроенной, — произнес граф, вновь обретя уверенность. — И сознание потеряла по другой причине. Вы, как лекарь, должны это были знать!

— Знать что? — спокойно спросил лекарь.

Я позавидовала его выдержке.

— Что она беременна! — воскликнул граф. А Лея ахнула, прикрыв моментально покрасневшие щеки руками. — Моя жена ждет ребенка.

Трисмегист, крайне удивившись, начал бормотать поздравления, но граф быстро остановил его.

— Ваши слова адресуйте барону Леманну. Ведь ребенок от него!

Лея ахнула еще раз, схватившись за столбик кровати, чтобы не упасть. А граф, крутанувшись на каблуках, быстрым шагом покинул комнату.

Трисмегист некоторое время молча смотрел на меня.

— Что он несет? — наконец поинтересовался эскулап, приложив мне руку ко лбу, измеряя температуру. — Вы все тут заболели, что ли?

Я попросила Лею спуститься вниз и принести мне чаю. А затем присела на кровати и

рассказала Трисмегисту все, что произошло вчера. И как мне пришлось придумывать причину для визита к нему, и к какой реакции барона эта причина привела.

Выслушав мой сбивчивый рассказ, Трисмегист некоторое время молчал, а потом принялся смеяться. Он хохотал так заливисто и по-детски, что вошедшая с подносом Лея чуть не выронила его из рук.

Отсмеявшись, Трисмегист произнес:

— Ну что ж, так и надо этому дикарю, вашему мужу. Будет теперь знать, как не ценить сокровище, ему доставшееся.

Лея согласно кивнула.

— У вас и правда будет ребенок, госпожа? — смущенно поинтересовалась она.

Я отрицательно покачала головой:

— Не думаю. Во всяком случае не сейчас.

— Тогда почему этот барон считает, что вы ждете его ребенка? — быстро и с горячностью спросила Лея. — Надо поскорее сказать графу, что вышла ошибка. Тогда он не будет больше кричать на вас и прогонять.

Трисмегист выразительно посмотрел на меня и тяжело вздохнув, рассказал Лее правду о моем происхождении. Девушка сначала сидела с выпученными от удивления глазами, однако под конец истории уже улыбалась.

— То-то я думала, госпожа, вы совсем другая стали, — призналась она с облегчением. — Уж подозревала, с головой у меня что-то стряслось… А теперь наконец все на свои места встало… Вы мне куда больше нравитесь, чем та, старая госпожа!

— Только молчок! — приложил Трисмегист палец к губам, смотря строго на Лею. — Я рассказал тебе только затем, что помощь твоя вскоре понадобиться может.

— Я могила! — Лея достала из-за ворота ладанку и приложилась к ней губами. — Можете на меня положиться! А в чем помогать надо?

— Твою госпожу скоро отсюда увозить будем, — сообщил Трисмегист, упаковывая в саквояж свои инструменты. — Ты вместе с ней поедешь, будете жить тихо и скромно в удаленном месте. Ясно?

Лея кивнула, хотя на ее лице отразилось непонимание происходящего. Я взяла ее за руку:

— Так надо, — произнесла я одними губами. — В замке я оставаться не хочу. Граф меня ненавидит, и я его боюсь.

— А я теперь все больше Голоку боюсь, — простодушно призналась Лея. — Она на конюшне уже всех построила, того и гляди, скоро весь замок к рукам приберет. А граф… он оказался не таким уж и страшным. По крайней мере, слуг не сечет, да и брани от него не услышишь, с женщинами любезен вполне, пусть и снисходительно так…

Не дослушав Лею, Трисмегист пошел к выходу.

— Подождите несколько дней, Арида, — на прощание произнес он. — Скоро все решим. Обещаю ускориться.

Утром я проснулась, ощущая себя на удивление полной сил. Последнее, что помнила о вчерашнем дне, это как уходя, Трисмегист тихонько закрывал за собой дверь. Кажется, там в коридоре еще кто-то маячил, пытаясь просунуть любопытный нос в мою комнату. Вроде, это была Голока…

Сладко потянувшись, я позвонила в колокольчик. Вскоре дверь распахнулась и на пороге возникла Лея, лицо которой вспыхнуло радость при виде меня — здоровой и невредимой.

— Ах, госпожа, — заворковала девушка, подбегая и поправляя мои подушки. — Как же прекрасно, что вы пришли в себя и веселы как птичка! Теперь вам непременно надо поесть.

Едва она произнесла эти слова, в животе у меня забурлило. Я и впрямь была очень голодна. Кажется, я не ела уже сутки.

— Давай, неси все, что есть на кухне! —распорядилась я. — И для Птаха прихвати что-нибудь.

— Сейчас, сейчас! — Лея, взметнув юбками, выбежала из комнаты.

Я потерла руки, воображая себе, с каким аппетитом накинусь сейчас на еду.

Но тут дверь снова распахнулась, и на пороге возник граф. Он был серьезен, его брови сошлись на переносице, но взгляд уже не обжигал яростью, как вчера. Я машинально попыталась скрыться при виде него под одеялом. Но он не дал мне это сделать. Размашисто муженек подошел к кровати и уставился на меня.

— Вылезай! — скомандовал он, когда я уже почти уползла вглубь своего убежища. — Я хочу с тобой поговорить!

— Разве мы еще не наговорились? — я хотела произнести эти слова холодно и гордо, но получился какой-то жалкий писк.

Должно быть, помешала простыня, которую я натянула на лицо. Поэтому я откинула шелковую ткань в сторону. Потом вылезла из-под кучи одеял и усевшись на подушках, скрестила руки на груди и уставилась на муженька.

— Ну, говорите! То есть, говори!

Раз уж он окончательно перешел на «ты», то и мне не возбраняется.

— Я тут подумал, — прокашлявшись, начал граф. — И решил, что пока ты можешь оставаться в замке.

Вот как?! Милостиво так он разрешает!

Теперь уже в ярости была я. Выпрямившись на своих подушках, я прищурилась и надеясь, что выгляжу сурово, спросила:

— И что же заставило тебя изменить решение?

Граф поколебался немного, но потом резко пододвинул к себе первый ближайший стул и уселся на него верхом, расставив длинные ноги. Я поневоле залюбовалась на обтянутые черным бархатом икры.

— Я вчера имел беседу с этим…шар… Трисмегистом, в общем. — ответил граф, не сводя с меня глаз. — И представляешь, он уверил меня, что никакой беременности нет и в помине!

— Я же говорила, — мстительно произнесла я. — Но ты мне не верил!