Но сначала… Я достала телефон из кармана и полностью скрывшись за фикусом, набрала знакомый номер.

— Алло, — тихо прошелестела мать в трубку.

— Мама… — глотая слезы, прошептала я. — Ты скоро поправишься!

— Арина, доченька, — в голосе матери послышалось волнение. — Ты где? Почему ты так странно говоришь?

— Я сейчас приеду и увезу тебе лечиться, — проговорила я быстро. — Сегодня!

— А к чему такая спешка? — пробормотала мать и надрывно закашлялась. — Я вполне неплохо себя чувствую и к тому же прекрасно знаю, сколько стоит это лечение. Как и то, что денег у нас на это нет.

— Не было, — уточнила я. — А сейчас есть. И они на твоем банковском счете, мама.

— Как? — удивилась мать. — Откуда?

— Потом расскажу, — ответила я таинственно. — Я уже заказала билеты в Германию, и клиника нас ждет. Я сегодня же тебя увезу!

— А… — мать чуть помедлила. — А твой отец знает? Что мы уезжаем?

— Нет! — мне хотелось кричать, но я вынуждена была сдерживаться. — И ты ему не говори, если он вдруг позвонит. Хорошо?

— Хорошо, — растерянно ответила мать. — А почему…

— Все, мама, мне нужно идти, — плешь муженька заблестела в поле зрения. — Я скоро приеду, жди!

— С кем тут болтает моя принцесса? — длинные руки Сморчкова сомкнулись на моей талии.

Мой объевшийся груш муж был уже изрядно пьян.

Принесла нелегкая, — подумала я, с нескрываемым неудовольствием поворачиваясь к Сморчкову. Цепкие руки держали меня на удивление крепко, учитывая его состояние.

— Идем, — возбужденно задышал он мне на ухо, кося глазами на выход из парадного зала.

Меня затошнило.

— Подожди меня здесь, — стараясь шептать в тон, произнесла я. — Я только сбегаю в дамскую комнату, приведу себя в порядок.

Руки моего преследователя неохотно разжались. Я, воспользовавшись дарованной свободой, устремилась подальше от «любимого». Напоследок он игриво шлепнул меня пониже спины:

— Возвращайся скорее, твой Вася горит от нетерпения…

Не буду перечислять все нецензурные выражения, что роились в моем мозгу, пока я пересекала парадный зал, сшибая по пути гостей. Вася, чтоб тебя… Вася!

Добравшись по темному коридору до уже знакомого бухгалтерского кабинет я дрожащими руками принялась отстегивать верхнюю юбку — пышную и длинную. Наконец то мне это удалось. И я осталась в мини-юбочке, тоже пышной, но зато короткой и не мешающей передвигаться.

С запоздалым сожалением я подумала о том, что можно было надеть под верхнюю юбку и леггинсы — убегать от суженого было бы еще удобнее, но что есть, то есть. Главное, со мной деньги в виде карты и связь в виде телефона.

Я открыла окно и посмотрела вниз. Бухгалтерия располагалась на первом этаже, как и парадный зал ресторана. Что ж, прыгать невысоко, я справлюсь. Наверное...

Раз-два-три! И я отважно прыгнула вниз, чтобы… тут же потерять сознание.

Пока я лежала под окном бухгалтерии, мне приснилось, что опаздываю на первую пару в институт. А в МГУ довольно строгие преподаватели, дающие поблажки лишь в исключительных случаях. Не буду уточнять, в каких именно. Я-то все сдавала честно…

Так вот, опаздываю я, значит на экономику к Марфе Ильиничне Шварц, и понимая, что старая дева, злая и вечно недовольная, обязательно поставит мне незачет, из последних сил прыгаю, открывая ногой дверь в аудиторию… А там стоит почему-то мой отец со строгим лицом, а из-за его спины выглядывает Сморчков и пальцем указывает в мою сторону, говоря:

— Взять ее!

На этом месте я вздрогнула и очнулась. Голова болела дико, но ноги и руки вроде были целы. Я ощупала голову, крови не обнаружила. Зато шишка была, и немаленькая.

Охая и кряхтя, я уселась, оглядывая место, куда приземлилась. Конечно же, я приложилась головой о камень. Эх, надо было заранее осмотреть место будущего побега, но на это у меня не было ни времени, ни возможности.

Вверху в ярко горевших окнах парадного зала мелькали темные фигуры гостей, играла музыка. Судя по всему, веселье шло полным ходом, отсутствия невесты никто не заметил. Вспомнив про Сморчкова и то, что тот скоро кинется меня искать, я встала и поковыляла к выходу из ресторанного парка. Мне необходимо было выйти на загородную трассу, а уже оттуда вызвать такси до дома.

Казалось бы — чудесный план. Вот только не учла я, что пролежала под окном довольно много времени. И не дождавшийся супругу муженек уже идет по следу…

Но пока я этого не знала, преодолевая в темноте садовую дорожку. На парковке стояло много машин, и если бы я была умнее, заранее оставила бы здесь авто. Но к сожалению, почему-то все умные мысли посетили меня только сейчас. Стараясь оставаться незамеченной, я принялась красться кустами, не решаясь выти на освещенную парковку. Тем более, там были люди: я разглядела парочку охранников, еще несколько гостей разговаривали перед тем, как разъехаться.

Вот и ворота. Я уже видела их впереди: железная трехметровой высоты преграда манила меня долгожданной свободой. Осталось сделать буквально десять шагов, и я достигну выхода. Придется, конечно, на какое-то время мелькнуть в освещенном пространстве, однако всего лишь мелькнуть, возможно, меня никто не заметит.

Я решилась. Уже занесла ногу, чтобы смело шагнуть из кустов, как вдруг почувствовала в правом плече острую боль. Кто-то схватил меня за руку и теперь выворачивал ее!

Кричать я не посмела. Вместо этого развернулась и уставилась на лицо… Сморчкова, сразу же узнав его по очкам с прямоугольными линзами, поблескивавшим в темноте. Муженек молча выворачивал мне руку и тяжело дышал. Как он умудрился подобраться ко мне незаметно?!

— Отпусти! — вложив в это слово всю свою ярость, произнесла я. — Больно же!

Сморчков с улыбкой садиста продолжал свое черное дело.

— Я сейчас заору! — предупреждающе прошипела я. — А когда сюда все сбегутся, скажу, что ты пытаешься меня убить!

Выкручивать мою конечность мерзавец перестал, однако руку не отпустил.

— И куда это мы собрались? — с нехорошей улыбочкой поинтересовался он. — Далеко?

— К маме! — мотнула головой я, сдерживая слезы. Голова раскалывалась, а теперь еще и вывихнутое плечо болело. — А что? Она, между прочим, тяжело больна!

— К маме, значит, — протянул Сморчков. — А ты не забыла, что теперь замужем и прежде чем уйти куда-то, должна сначала спросить меня?

— Что? — это было так нелепо и по-средневековому, что я даже рассмеялась. — Я не твоя рабыня!

— Ты моя жена! — прошипел он и больно дернул меня за руку. — Поэтому будешь делать то, что я скажу и то, что я разрешу!

Вот, значит, как. Ну, спасибо, папочка, ты решил свои проблемы за счет счастья, свободы и похоже, здоровой психики своей дочери. Эх, как я этот момент хотела, чтобы отец был рядом и слышал все, что говорит мне выбранный им муж. Но, как всегда, отец был рядом только, когда ему это было выгодно.

Я ощущала себя полной дурой. Обманутой, проведенной вокруг пальца, проданной в рабство дурой в свадебном мини-платье с кружевами и цветочками.

Сморчков тут заметил, что фасон моего наряда изменился и обвел меня удивленным взглядом:

— А где подол? — поинтересовался он. — Как ты?... — Тут его осенила какая-то мысль, и глаза под стеклами очков опасно заблестели:

— Так ты готовилась, значит? — спокойно произнес он. — Заранее планировал сбежать от меня… А деньги… ты их тоже хотела получить заранее, чтобы оставить меня в дураках! Так?

Последнее слово он буквально прорычал, навалившись на меня всем телом. И хоть был он довольно тщедушным, гнев придавал муженьку силы.

Я заметила, что охранники на парковке, которая просвечивала сквозь листья деревьев, замолчали и начали посматривать в нашу сторону, и приободрилась. Хвала богине, они поняли, что здесь что-то происходит. Сейчас бравые мужи меня спасут!

Я открыла рот, чтобы закричать. Но тут же на мое лицо опустилась тяжелая, пахнущая табаком ладонь, а вторая тяжелая рука сжала мое горло. Грозный низкий голос прорычал: