Кому только такая красота достанется? Мысли мои помрачнели разом: графу я нафиг не нужна, а других достойных кавалеров на небосклоне не предвиделось. Маркиз и тот оказался каким-то, прости господи, упырем!

Лея восторженным глазами смотрела, как я кружусь перед зеркалом, приговаривая:

— Ах, все будут в восторге от вас, госпожа! — девушка благоговейно сложила на груди. —Почему вы раньше не носили на выход голубое? Ведь этот цвет просто создан для вас!

— Раньше я была дурой, — заявила я, радуясь простодушному комплименту девушки. — Но сейчас я умная, поэтому много изменилось.

— Да, вы и впрямь другая стали, — серьезно заметила Лея. — Как будто заново родились после того ранения.

Я принялась снимать платье, стараясь одновременно скрыть чуть покрасневшее лицо.

— А кто кстати меня ранил? — спросила я ее, уводя разговор от опасной темы. — Что за дикари? Я ведь плохо помню все это, ты знаешь.

— Да, дикари, — Лея подошла и принялась расстегивать на спине моего платья жемчужные пуговки. — Они в лесах живут, в степях, у них отравленные стрелы. С батюшкой вашим, говорят, поцапались, тот у них вроде землю отобрал или что, я уж не знаю… Так вот, они в отместку вас хотели убить, но, к счастью, только ранили.

— Ясно, — несмотря на то, что платье было без корсажа, я с облегчением выдохнула, когда его сняла. Все эти горы муслина, кружев, нижних юбок, пусть и максимально воздушных… Не знаю, как местным дамам нравится носить такое. По мне так джинсы — идеальнейший наряд. Но что будет, решись я выйти здесь в чем-то подобном? Скандал, самое меньшее. Возможно, даже посадят в тюрьму или в психушку!

Остаток дня мы с Леей провели, подбирая для наряда подходящие туфли и украшения. В конце концов, сломав горы копий, пришли к консенсусу. Туфли мне придется надеть, выбранные Леей: серебристые с довольно высоким каблуком и застегивающиеся на сверкающую пуговку. Больше всего в этой обуви меня смущал каблук: он был рюмочкой и примерно восемь сантиметров.

При виде моего недовольного лица Лея снова сделала непреклонный вид, сложив руки на груди и завила, что это «вечерний стандарт», на котором она будет настаивать, поскольку обувь — это то, что делает даму дамой. Тут я сдалась и покорно вздохнув, взяла туфли.

Зато отыгралась на украшениях. И под неодобрительным взглядом Леи остановила выбор на серебряных сережках со звездочками на кончиках, серебряной цепочке с крошечным бриллиантиком и парочке колец без камней, плюс, разумеется, обручальное с изумрудом.

— Скромновато, — высказала свой вердикт Лея, но уже не настаивала, как на туфлях. Выиграв одну битву, сил на следующую у нее уже не осталось. — Все решат, что у графа Сангиана нет денег!

Я довольно улыбнулась и положила выбранные украшения рядом с голубым платьем и серебряными туфлями. Бал через два дня. Держитесь, королевский дворец и не ценящий своего счастья муженек!

— Госпожа, госпожа! — рано утром меня разбудил стук в дверь.

Лея! Какого черта так рано?

Спросонья я налетела на стоявший у кровати низенький бесполезный столик и окончательно рассвирепела. Рывком открыв дверь, уставилась на бледную горничную.

— Госпожа… — залепетала Лея. — Простите, что так рано, но дело неотложное.

— Что такое? — я пустила Лею внутрь и закрыв дверь за ней, уселась на кровати.

В окно проникал тусклый предрассветный луч, и в полумраке Лея была едва различима.

— Голока! Она здесь.

— Кто? — я не сразу сообразила, о ком идет речь, но сообразив, содрогнулась.

— Что она здесь забыла? Разве отец ее не уволил?

— Уволил, — кивнула Лея. — И она не нашла ничего лучшего, как прийти сюда и попроситься к графу на работу. Госпожа Голока утверждает, что воспитывала вас с самого детства, и без ее услуг вам никак не обойтись.

— И что граф? Неужто взял ее?

Я уставилась на Лею.

— Да, — едва слышно прошептала девушка. — Я только сейчас узнала, когда встала по нужде. Госпожа Голока спит со мной в соседней комнате!

Последнюю фразу Лея произнесла трагическим шепотом.

— Ты ее видела?

— Скорее, слышала, — усмехнулась Лея. — Она ведь храпит, как рота солдат на привале. Уж мне ли не знать… Ну а потом в кухне поговорила с Файной, та рано встает завтрак готовить. Так вот, кухарка сказала, что Голоку вчера вечером граф принял на работу.

— В качестве кого? — мне все еще не верилось, что теперь в довершение ко всем моим проблемам добавится еще одна.

— Старшей горничной, — понизила голос Лея.

— Зачем мне еще одна? — удивилась я. — Тебя мне вполне хватает.

— Не знаю, — Лея явно обрадовалась, что я так высоко ценю ее услуги. — Надо дождаться утра.

Но уснуть я уже не смогла. Мысли о живущей теперь в замке Голоке не давали мне покоя. Ну вот зачем граф ее взял? Теперь эта хабалка будет пытаться наводить здесь свои порядки! Я твердо решила, что в свои комнаты ее не пущу и пусть хоть умрет под дверью. Пусть графу прислуживает, раз уже он ее взял.

Но утром, к счастью, Голоку я не увидела. Зато днем она дала о себе знать. Причем, сразу же истошным криком, который я помнила еще со временем моего недолгого пребывания в «отцовском» доме.

— Что за руки-крюки! — орала Голока внизу, там, где располагалась кухня.

Послышалось чье-то бормотание в ответ, а потом посыпалась посуда. Я выскочила в коридор и бросилась туда.

— Безрукая! — верещала Голока, размахивая перед носом бедной Файны какой-то кастрюлей. — Разве так чистят посуду? И ты готовишь графу еду вот в этом грязном котле?

Файна стояла ни жива, ни мертва от ужаса. На нее, наверное, никогда в жизни так ни орали.

— Что здесь происходит? — попыталась я перекричать Голоку.

Та повернула голову и слегка удивленно посмотрела в мою сторону. Потом, словно сообразив, что я ей не показалась, расплылась в искусственно-приветливой улыбке.

— Арида, девочка моя. Как я рада тебя видеть.

С этими словами Голока, отшвырнув злополучный котел на столешницу, откуда он немедленно скатился на пол, и шагнула ко мне. Она в приветственном жесте раскинула в стороны руки и уже приготовилась меня обнять. Но я резко отскочила.

— Что здесь происходит? — повторила я настойчиво.

Затем подошла к Файне и ободряюще приобняла старую кухарку.

В глазах бедняжки застыли слезы.

— Идите, Файна, занимайтесь своими делами. Я здесь разберусь

Кухарка кивнула и отошла, все еще красная от обиды. Я выразительно уставилась на Голоку. Та, поняв, что номер с объятиями не пройдет, насупилась.

— Я теперь здесь работаю, — отчеканила она. — Меня принял сам граф. Так что теперь вам не придется управлять хозяйством в замке. Это возьму на себя я.

— Не утруждайтесь, — фыркнула я. — Здесь хозяйство невелико, а все слуги прекрасно знают свои обязанности. В вашем присутствии нужды нет!

— Но ведь меня уже приняли, не так ли? — Голока нагло посмотрела на меня. — А значит, нужда во мне имеется. И не вам решать этот вопрос.

Я закусила губу. Что ж, она права. Граф здесь хозяин, и он нанимает слуг. А меня он, конечно, и слушать не будет. Вольна я лишь в своих трех комнатах, да и то не точно.

— Во всяком случае, ко мне не заходите, — предупредила я ее. — Мне прислуживает Лея и это меня вполне устраивает. Вы мне более прислуживать не будете! И да, если еще раз услышу, как вы кричите на моих слуг, вылетите вон вперед ногами!

С этими словами я повернулась и уже хотела покинуть кухню, как вдруг за спиной раздался ядовитый голос Голоки:

— А вы очень изменились, Арида. Как будто другой человек. Не могу поверить, что это всего лишь воздействие дикарского яда…

****

Дрожа от ненависти, я закрыла дверь в свою комнату. Это мой оплот, мое убежище, моя крепость. Сюда не войдут ни Голока, ни граф, ни его черноволосая любовница! Я подошла к зеркалу и всмотрелась в свое отражение. Вернее, не мое, но я уже успела к нему привыкнуть. А как иначе, если нахожусь в этом теле?