Трисмегист убрал на лоб очки, которыми защищал глаза от брызг своих ядовитых зелий и внимательно уставился на меня. Потом вздохнул:

— Ну что еще у вас случилось? Выкладывайте!

Запинаясь, я торопливо поведала ему обо всех своих проблемах и неприятностях. Что граф меня ненавидит, жаждет во всей видимости моей смерти, открыто изменяет и вообще ни в грош не ставит.

— А еще он мне угрожает, говорит, что развод не дат, — закончила я жаловаться.

К концу своего повествования я сама себе уже казалась настоящей героиней, пережившей удивительно тяжелые семейные отношения и чудом выскользнувшей из лап мужа-абьюзера. Хорошо, хоть платье удобное надела и дышать могу, а то грохнулась бы в обморок.

— Присядьте! — Трисмегист сделал знак рукой в сторону мягкого плюшевого кресла.

Я с облегчением упала в него, поставив на колени переноску с Птахом.

— Вчера ваш муж фактически допросил меня, — неохотно произнес лекарь, глядя на свои колбы. — С пристрастием, я бы сказал. Пришлось сообщить ему, что вы не беременны, к тому же это чистая правда. И знаете, мне показалось, он был весьма этим известием обрадован.

— Еще бы ему не радоваться, — фыркнула я. — Такое оскорбление, жена беременна от другого! Как это перенести аристократу графу Сангиану?

— Дело не только в этом, — поморщился Трисмегист. — То есть, граф, безусловно, не хотел поиметь славу мужа-рогоносца. Но тут еще кое-что…

— Что?

— Мне показалось, — повторил Трисмегист. — Что он к вам неравнодушен.

— Ха-ха три раза! — заявила я, не удержавшись в кресле. Я вскочила и уперла руки в бока. — Конечно, он ко мне неравнодушен, потому что он меня прямо-таки ненавидит!

— Я так не думаю, — спокойно произнес Трисмегист, окутанный, как призрак, ароматными парами. — Мне показалось наоборот, он к вам неравнодушен со знаком плюс.

— Говорите яснее! — рявкнула я. — Что значит со знаком плюс?

— Ну, что вы ему по-настоящему нравитесь и ценны для него.

От неожиданности я не сразу нашлась, что ответить. Я ценна для графа? Вот уж глупости! Как мог Трисмегист, такой проницательный, настолько ошибаться?

— Вы просто не знаете, как он со мной обращается, — проговорила я тихо. — А если бы знали, не утверждали бы подобный бред. И кроме того, он сегодня уехал из дома. Думаете, куда?

Трисмегист равнодушно пожал плечами.

— К своей любовнице! — воскликнула я, коря себя за излишнюю эмоциональность. — К маркизе Шевалон! Он изменяет мне сам и открыто, в то же время требуя от меня верности. Я-то верна, конечно, но только по одной причине…

Меня несло, как весеннюю льдину в океан, и остановиться я уже не могла.

— … Только по одной причине. Потому что более нет никого, кто бы нравился мне также как Санген!

Трисмегист, отбросив обычное равнодушие, с любопытством воззрился на меня. Совершенно обессиленная, я зарыдала и грохнулась в кресло, закрыв лицо руками. Меня сотрясала истерика.

Лекарь испуганно метнулся в заднюю часть лаборатории, скрытую занавесками и вскоре принес мне горячий настой каких-то трав.

Выпив половину чашки, я немного успокоилась. Слезы перестали безудержным потоком течь из глаз, и Трисмегист подал мне платок. Я благодарно ему улыбнулась и вытерла лицо.

— Вот и хорошо, — улыбнулся хозяин лавки. — Допейте отвар, и вам станет совсем спокойно.

Я послушно допила пряный напиток. И едва открыла рот, чтобы поблагодарить лекаря, как дверь в его лавку распахнулась настежь. Вошедший граф держал за ухо бедолагу Фреда, больно сжимая ухо мальчугана.

— Ой, ой, больно! — верещал мальчишка, подпрыгивая, как уж на сковородке. — Отпустите, вы же обещали!

Граф, увидев меня, выпустил ухо Фреда. Мальчишка мигом выскочил наружу, напоследок виновато на меня взглянув. Его плутовская мордашка как бы говорила: А я что? Я ничего.

Получается, Фред знал, куда я отправляюсь, раз привел графа сюда. Что ж, он всегда был смышленым малым…

— Ну вот, а говорили, ваш муж поехал по гостям, — развел руками Трисмегист при виде вошедшего. — Но как и почти во всем остальном, в этом вы ошибались тоже.

Граф недоуменно выслушал этот спич, но расспрашивать Трисмегиста не стал. Вместо этого он мрачно уставился на меня:

— Собирайся! — проговорил он и подхватил стоявший у двери баул и переноску с Птахом. — Живо!

— Положи на место Птаха! — я вскочила с кресла и кинулась выручать питомца. Но граф спрятал переноску за свою широкую спину.

— Я ничего ему не сделаю, — спокойно проговорил он. — Ты можешь его просто больше никогда не увидеть. Решай сама. Кроме того, я пока еще твой муж и на этом основании приказываю отправиться со мной в замок. Таковы наши законы, и ты это прекрасно знаешь!

Я вопросительно посмотрела на Трисмегиста, тот беспомощно развел руками.

С понурым видом, как заключенный по пути на каторгу, я потопала к выходу. Проходя мимо графа я с силой выхватила у него из рук переносу. Бедный Птах испуганно заверещал, когда его люлька закачалась, но поняв, что попал в родные руки, быстро успокоился. Граф шел сзади, неся баул. Так ему и надо, мстительно думала я, идя к карете, пусть поработает грузчиком.

В карете мы ехали вместе. Молча. Свою лошадь, на которой примчался в город, граф впряг в общую упряжку, и теперь мы неслись быстрее ветра. Он сидел на противоположной от меня скамье и неодобрительно на меня посматривал. Я же загородилась переноской и старалась смотреть исключительно на питомца. Тот, по крайней мере, был приятным внешне. Не то что этот… темноволосый, светлоглазый, с трехдневной щетиной, удивительно сексуальный…

Поняв, что меня понесло, я усилием воли остановила поток мыслей. Все-таки медитация, которой я когда-то занималась, может иной раз и пригодиться.

— Что так быстро от маркизы вернулись? — спросила довольно ядовито. — Или вас выгнали?

— Нет, — спокойно ответил граф, пожимая плечами. — Просто стало скучно, и я поехал домой. И представляете, приехав, узнаю, что вас куда-то понесло. Хотя я запретил.

— И решили отправиться за мной? Зачем? Я ведь могла и сама вернуться.

— Это вряд ли, — хмыкнул граф. — Иначе зачем вам баул и этот… мохнатый комок? К тому же вы сами недавно заикались про побег.

Действительно… Эх, дернул черт меня за язык!

— Зато, если я сбегу, вы сможете жениться на вашей маркизе, — сердито буркнула я, прижимая к себе переноску. — Король через некоторое время сочтет наш брак недействительным. Все будут в выигрыше: вы вроде как ни причем, и мое приданое у вас и жены ненавистной нет, можно идти под венец с любимой.

— Не собираюсь я ни с кем больше иди под венец! — вскричал граф недовольным тоном. Он даже приподнялся на скамье, хотя до этого развалился на ней довольно вальяжно. — С чего вы вообще взяли, что я еще раз женюсь? Вот уж нет, второй раз я на это не подпишусь! Мне и вас достаточно, вы одна мне уже все нервы вымотали.

И скрипнув от злости зубами, граф замолчал в своем углу. Больше я потревожить его покой не решилась, всю оставшуюся дорогу размышляя над его словами. Что значит, меня ему достаточно?

Сам он тоже со мной не заговаривал, и к концу поездки я же почти расслабилась. Чуть задремала. И очнулась, когда поняла, что наши с графом колени соприкасаются. Карета легонько подскочила на очередной кочке, и я почти свалилась в проход между скамьями. Граф, хмыкнув, поймал меня и водрузил обратно.

— Не спи, замерзнешь!

Он так легко переходил с вы на ты, что я терялась. Хотя логика мне примерно уже была понятна: когда граф сердился или был на людях, он обращался на вы. Когда был в благодушном настроении или мы были без свидетелей, на ты.

— Приехали! — Фред со всем еще гревшим красным ухом открыл дверцу кареты. Он виновато взирал на меня, но я потрепала мальчугана за вихры.

На крыльцо выбежала Лея и приняла переноску. Баул Фред понес сам, пыхтя и отдуваясь, таща его вверх по лестнице. Лея удивленно посмотрела на мой багаж, а я вдруг почувствовала себя предательницей.