– Пожалуйста, – успел он попросить появившуюся в воротах мать, уже хватаясь за дверцу авто, – проследи чтобы Ниссу устроили. Лучше всего будет сделать это у тебя.

– Устрою, – кивнула та, на секунду отвлекшись от пуговиц наспех накинутого пиджака. И едва успела посторониться, пропуская бегущего со стороны музейной администрации господина завхоза:

– Что у вас стряслось? Там, в подвале, похоже, вторая серия началась!

– Вовремя ты, – Милфор показал ему на заднее сиденье. – Запрыгивай! Подробности по дороге.

Дверцы они со Скигардом захлопнули, считай, одновременно и уже на ходу.

Нисса чуть ли не кожей чувствовала: Конт, когда уезжал, здорово опасался, как бы она не решилась напрашиваться с ним. Но нет, не стала. Всему есть предел – ее силам, сдается, тоже. Но главное, ее не взяли бы ни за что – и это она тоже чуяла… Странное ощущение, вообще-то – понимать человека почти как самого себя и быть уверенным – тебя, в свою очередь, понимают не хуже. Поэтому нет, напрашиваться в компанию к тем, кто так неожиданно рванул в Тагнич, Нисса не стала, без сопротивления позволив госпоже Симирэс загнать себя в ворота – словно шар в лузу. А потом и покатить дальше – по дорожке в сторону административного корпуса. Бывший капитан, кстати, тоже сдался на милость Контовой матушки без сопротивления, но там мотивы были явно другие и от усталости далекие. Интересно, что же у них там случилось, если ее настолько внезапно из зверя перекинуло?

Но от вопросов на эту тему Нисса благоразумно воздержалась, и пока они шли по окончательно уже залитому темнотой парку, спросила совершенно другое, причем ни к кому конкретно не обращаясь:

– Как думаете, что там стряслось? В Тагниче этом?

– Что-то очень неожиданное? – первым откликнулся Шистон, тоже без лишних разговоров и приглашений потянувшийся вслед за ними к административному корпусу. – И знаешь, все так странно было… С господином лаборантом нашим. Я потому и обратил внимание.

– Расскажи, – попросила Нисса, а остальные просто подтянулись ближе, даже не пытаясь скрыть интерес.

– Ну, в общем, когда вы уехали, я обратно в клуб вернулся. – Кокетничать и тянуть с интригой Ран не стал. – Перекусить хотел, потом дождаться кое-кого… Не важно, впрочем, не в этом дело…

– А в чем? – бывший полицейский капитан привычно-цепко перехватил нить беседы, встроившись на своей коляске между Ниссой и студентом, и невольно заставив ее чуть отступить – ширина дорожки не позволяла разгуливать по ней шеренгой. Впрочем, слышно от этого хуже не стало.

– Да знаете, – Ран настолько увлекся, что даже не заметил, как ловко у него поменялся собеседник, – сначала этот Цуртон сидел в клубе совсем как обычно, и… Вы же понимаете, что я не мог на него не поглядывать? После того, что раньше случилось?

– Понимаем, конечно, – подбодрили его, предлагая продолжать.

– Ну и поначалу ничего необычного не было. А потом он вздрогнул, замер на пару минут и тут же резко куда-то засобирался. Если бы я не был уверен, что к нему никто не подходил, подумал бы, новости какие-то получил, причем не слишком приятные.

– Может, и получил, – буркнула госпожа Симирэс, которую тоже оттеснили на задний план, заставив плестись следом. И Нисса, вспомнив загадочный браслет Милфора, согласно кивнула.

– Может, – эхом откликнулся Ран, не иначе тоже вспомнив кое-какие из увиденных сегодня чудес. – Но когда Цуртон вдруг вскочил и явно куда-то намылился, я невзначай увязался следом. И услышал про Тагнич. А как только наш господин лаборант изволили отбыть, прихватил ближайший справочник с телефонами, ну и вот… Тут я.

– Видим, а как же, – Контова матушка решительно вырвалась вперед – к музейному управлению они уже подошли, и под фонарем стало отчетливо видно топчущуюся у порога фигуру:

– Ульс, как там у вас? – начала она поднимаясь по ступеням. – Этот ведьмачий завхоз говорил что-то про второй приступ у новенького?

– Да нет, в порядке с ним все, – охотно откликнулся незнакомый пока Ниссе подтянутый дядька, похоже, как раз тот самый глава местных охранников. – Обошлось. Хотя сейчас, конечно, лишнее напряжение скинуть бы ему сейчас не помешало.

– Понимаю, – кивнула та, и Нисса перехватила на себе два одинаково задумчивых взгляда. А сообразив, что это может значить, едва не споткнулась.

Но госпожа Симирэс быстро перевела разговор, так и не дав Ниссе определиться, почудился ей некий намек или нет:

– А сами как? Вымотались?

– Тоже нормально, бывало и хуже. Марб уже на телефоне висит – насчет общей тревоги волну запускает. Но пока тихонько, без сигналов, просто по цепочке…

– Правильно, – тут же согласились с ним.

–… я вот подышать чуток вышел, прежде чем ужином заняться, – охранник одобрительно наблюдал, как Ран помогает коляске Бароша преодолеть подъем крутого пандуса, но сам ассистировать не рвался. – А остальные повели Лерта… новенького который, нижние казармы показывать. Все равно их открывать, когда народ подтягиваться начнет, вот пусть и станет там первым постояльцем.

– Казармы? – невзначай поинтересовался бывший капитан. Наверх его коляску уже затолкали и сейчас он скрипел колесами выруливая поближе к входу.

– Вообще-то скорее общежитие, – не сразу, но объяснили-таки ему. – Что-то вроде того. Но поскольку устроено оно как раз в бывших нижних казармах…

– Да, я понял.

Дядька одобрительно кивнул этой его понятливости, а заодно и скорости, с которой капитан оказался возле дверей, и распахнул створку, пропуская вперед госпожу Симирэс:

– Поужинаете с нами?

– Обязательно, кто ж от твоей готовки откажется? – и развернулась к остальным: – Вам тоже советую, не пожалеете.

– И мы с удовольствием, – радостно откликнулся за всех Ран. – А то я, к примеру, сорвался даже суп не доев.

После чего удостоился от нее крайне задумчивого взгляда:

– Ульс, сдается мы вашему новенькому еще и соседей привели. Надеюсь, господин студент, вы не против переночевать сегодня в бывших казармах? Пока все не утрясется?

– Нет, думаю это даже занятно будет.

– Ну вот и взгляните на них прямо сейчас, перед ужином. И господина Бароша тоже прихватите. А я пока госпоже Мэлито ее комнату покажу.

Ниссе после такого оставалось лишь молча кивнуть и… покатиться дальше. Шар, в который ее так непринужденно превратила госпожа Симирэс, в нужную ей лузу пока еще, видно, не упал.

– Второй этаж, – предупредительно сообщили ей возле лестницы, – здесь, прямо над приемной, две квартиры. Налево моя, направо Конта. Все никак не соберется отсюда переехать.

Зачем ей эти подробности Нисса не поняла, но решила, что промолчать в ответ будет не слишком вежливо:

– Полагаю, это оттого… – она вдруг поймала себя на великосветских интонациях, которыми бабушка иногда выражала неодобрение молочнику, в очередной раз задержавшемуся со сливками для ее утреннего кофе, и тут же исправилась, не без труда выдавив улыбку, – что он все равно днюет и ночует у себя в конторе.

– Полагаешь? – по тону Контовой матушки стало понятно, что улыбка ушла мимо, причем со свистом – можно было и не стараться.

– Да. А вы полагаете, у меня нет права даже на предположения?

– Ну почему же? Предполагай на здоровье.

«Только зачем же свою глупость озвучивать?» – продолжение, пусть и не высказанное вслух, отчетливо повисло в воздухе.

Нисса с трудом удержалась, чтобы не хмыкнуть, но делать этого не стоило категорически. Не для того госпожа Симирэс втыкала в нее шпильки, чтобы она при этом хихикала. Но ведь и правда смешно! А еще лестно, потому что мать Конта, кажется, всерьез решила воспринимать ее как соперницу за влияние на сына. Зря, разумеется – Нисса вообще здорово сомневалась, что влиять на ее сына возможно в принципе. Но от этого не менее лестно.