Впрочем, кое-какие выводы из всего этого Конт все-таки сделал:

– Почему вы не слишком встревожились, когда первые девочки пропали? Те отличались склонностью… Ну, скажем, не всегда приходить вовремя?

– Все наши девочки однажды этим отличаются, – коротко глянул на него Милфор. – Особенности, так сказать, сосуществования с силой. Но обычно очень хорошо видно, когда такой кризис происходит, а тут… никто не ждал в общем. Ты же сейчас спрашивал о тех троих?

– Угу, – лаконично подтвердил Конт и больше до самого кабинета вопросов не задавал.

Из беглого, на ходу, осмотра стало понятно, что на первом и втором этажах здесь в основном комнаты для занятий, третий и четвертый – жилые, а в цоколе собраны подсобные помещения и службы, включая кухни, из которых сейчас и разило неаппетитно пережаренной капустой. Самый же верх, некогда бывший чердаком, господин директор прихватил лично для себя.

– Осталось выяснить, за каким чертом ты сюда забрался… – начал было Конт, преодолев последний, самый крутой из ведущих туда пролетов. Но как только перед ними с сакраментальным: «Прошу» распахнули дверь, не удержался и присвистнул: – А-а… Ну все, вопрос снимается. Теперь понятно.

Нисса, шагнувшая через порог первой, оказалась сдержаннее, но вовсе не потому, что удивилась меньше. Вид, открывавшийся из невысокого, но широченного, во всю стену окна, поражал до оторопи. И да, окупал любые неудобства в виде узких лестниц и низких потолков. Весь их не слишком маленький городок просматривался отсюда, казалось, целиком – от центральной площади до выездов в сторону столицы. Даже верхушка старой имперской крепости виднелась над деревьями окружавшего ее парка.

– Устроился не хуже пожарных, – оценил Конт, пока Нисса все еще завороженно любовалась панорамой.

– Лучше, – парировал тот. – Хочешь, можем поговорить прямо на балконе?

– А у тебя здесь и балкон есть? Это чтоб метлу парковать?

– Ерунды-то не болтай, – поморщился Милфор, оглядываясь на Ниссу, тут же навострившую уши. – Повторюсь, не все здесь твой юмор понимают. Тем более, рассказать девушке ты кое-что явно успел – из того, что знать ей категорически не стоило бы.

– Ну, если беседа у нас сразу настолько серьезная, – Конт согнал улыбку с лица и начал высматривать для себя кресло, – то балкон точно отменяется, давай тогда за рабочий стол – чтоб официально. Итак, какие у тебя претензии?

– Что ты начал болтать с ней о теневых, естественно. – Милфор без возражений устроился в собственном кресле, предоставив гостям самим определяться, где им будет удобнее.

– А с чего ты взял, что это был я? – приподнял Конт брови, не спеша садиться раньше Ниссы. Но та вместо поисков подходящего стула, шагнула ближе к господину директору, оказавшись с ним лицом к лицу – на расстоянии столешницы:

– А может не будем обо мне как о покойной? Я вчера все-таки выжила и вполне способна сама за себя говорить!

Конт тут же постарался встать рядом, ненавязчиво оказавшись у нее за плечом. И тоже принялся разглядывать господина директора – но в отличие от Ниссы с неприкрытым интересом. Как, мол, тебе такой поворот? Не ждал небось от моей покладистой с виду помощницы подобного? А вот нечего было ее злить, вываживая тут кругами и демонстрируя своим ведьмам – как медведя в цирке. Странно теперь не то, что она все-таки показала зубы, а как держалась с этим до сих пор.

– И что же вы можете мне сказать? – Милфор сделал вид, будто никаких красноречивых взглядов вообще не заметил, сосредоточившись исключительно на девушке. – Такого, что помогло бы господину детективу выкрутиться из крайне щекотливой для него ситуации?

– А почему только для него? – отвести глаза Нисса и не подумала. – Боюсь, щекотлива эта ситуация теперь для вас всех. Как-то мало она сочетается со скрытностью и осторожностью, на которые тут сейчас было столько намеков.

– Что именно… – попытался было пресечь назревающую истерику многоопытный директор ведьминской школы, но не успел:

– Всё! Всё, понимаете?! – Нисса явно отпустила последние тормоза, если они там еще были. – Все, что случилось со мной по вашей милости! Начиная с дикого убийства прямо на моих глазах и заканчивая вчерашней попыткой прикончить уже меня! Но, как ни странно, даже это не самое страшное. Гораздо страшнее украденное доверие к людям. Вы представить себе не можете, каково это! Когда все вокруг переворачивается с ног на голову. И в каждом лице, даже знакомом, начинаешь искать признаки вот этого вашего… Теневого. Да я любого из вас голыми руками готова была тогда придушить, достаточно было просто пальцем ткнуть и сказать – он тоже из этих. И он тоже причастен к ее убийству! Никаких других «фас» говорить уже не пришлось бы!

– Убийству? – мигом выцепил главное Милфор. – Кого? Ненависть ко всем теневым скопом из-за этого?

Нисса непроизвольно оглянулась на все еще стоявшего за плечом Конта, и ведьмак тут же сделал из этого собственные выводы:

– Ага-а… Не ко всем, значит. Ведь потом ты разглядела душку Эктона и глаза у тебя открылись…

– А потом я разглядела трех ваших девочек! В гробах! С какой-то хренью на голове, которая сводила их с ума от боли! И глаза у меня открылись, да! Распахнулись, можно сказать. Вдруг понятно стало, что у каждого из нас свои трудности и свои проблемы. И у кого их больше – еще посмотреть. Но вытащил меня из печи ваш – душка Эктон, да. А вот наши как раз хотели в нее отправить, причем исключительно с целью хвостов за собой не оставлять! И вот тогда я начала думать, а не просто вас ненавидеть. Понятно?!

Наступившая вдруг тишина показалась аж звенящей. Или это и в самом деле звенели после понесшейся бури подвески вычурных хрустальных бра, заменявших здесь люстру? Даже Конт не ожидал от своей помощницы такого, что уж говорить про Милфора.

Но первым пришел в себя все-таки ведьмак;

– Так что там за убийство? С которого все началось? – Говорить он старался нарочито спокойно, не сводя с Ниссы пристального, гипнотизирующего взгляда.

Но вместо ответа та опять беспомощно обернулась на Конта – после своего внезапного выступления девушка явно выдохлась, растеряв запал. И он тут же кивнул. Пусть расскажет, хуже не будет. Вот только…

– Сначала клятва, Милфор. По всем правилам. Иначе говорить эта леди ничего не станет. Речь и в самом деле о ее жизни.

– Кля-ятва, – с непередаваемым выражением протянул ведьмак, переводя глаза с него на помощницу и обратно. – А может, мне просто вызвать сюда уборку?

– Вызывай, – легко согласился Конт. – Тогда клятву дадут они. И новости получат тоже они. А потом, заодно уж, и от тебя их получат – после допроса Ниссы настанет твоя очередь. Так что не тебе меня шантажировать!

– Уверен?

– Слушай, хватит уже перекидываться словами. Повторяю, речь о ее жизни и, подозреваю, не только ее. Еще и о том, что кто-то явно решил эти жизни здорово проредить. Теневых тоже!

– Мы и сами с тем прореживанием всегда прекрасно справлялись, – ворчание не помешало Милфору потянуться к одному из ящиков стола. – Без чьей-либо помощи.

– Вот именно! Я как раз об этом. Или напомнить про твоих чудом спасшихся ведьмочек? Сам же чуешь, что кто-то начинает мутить серьезную интригу, способную раскачать наше тихое, устоявшееся болотце, похерив к чертям все веками выстраданные пакты и договоры. Чуешь ведь?

– Чую, – спорить Милфор не стал, но вытащил из ящика, увы, совсем не то, что Конт ожидал увидеть. – Что ж, Нисса, думаю, в таком случае мы и правда должны перед вами извиниться.

Господин директор неспешно открыл чековую книжку и столь же неспешно потянулся за вечным пером. Можно было чем угодно клясться, что он прекрасно осознает, как сейчас играет на нервах Конта, и получает от этого массу удовольствия:

– Что бы вы хотели увидеть в качестве таких извинений, леди? Какую цифру?

– Я бы предпочла информацию, – без раздумий откликнулась та. – Именно ее мне не хватает, чтобы разобраться, как теперь жить. А свои цифры можете оставить при себе.