А Нисса вдруг спохватилась, сообразив, что от казино они уже далеко, и дорога ей знакома:

– Куда мы едем? Возвращаемся в тот подземный гараж? Зачем?!!

– Нет, конечно! – Конт чуть больше сжал пальцы, удерживая ее ладонь – сбежать, похоже, собрались как раз от него. – Просто нам сейчас в ту же сторону. Можно бы и объехать, конечно, но лучше уж заодно убедиться, что все здесь пока тихо, и осиное гнездо мы разворошили аккуратно.

– И вызывать эту вашу уборку необходимости нет? Так?

– Именно.

– Кстати, почему ты ее сразу не вызвал?

– Много причин, – ответить он решил серьезно. – В самом деле много. Но главная в том, что не учуять тамошнюю вонь можно было лишь в одном случае – намеренно и старательно отворачивая нос. И я сейчас про все смыслы этого слова, буквальный тоже. Не надо обладать хорошим нюхом, чтобы сообразить, как там смердит.

Нисса, сдается, тоже вспомнила как, передернулась и попыталась развернуть разговор:

– А у тебя он хороший? Как у всех ваших?

– Кого – ваших? У оборотней да, нюх обычно прекрасный. Специфика вида, так сказать. У тебя самой, кстати, с этим как?

– Тоже неплохой, – она почему-то опять попыталась отобрать руку, но Конт опять не дал. – Думаешь, это что-нибудь подтверждает?

– А ты как думаешь?

– Думаю, сложно все с вами.

– Привыкнешь, – пожал он плечами. – Все так или иначе привыкают.

– Как тот парень? – разговор об уборке и уборщиках навел ее, сдается, и на другие ассоциации – с ресторанчиком и парнем, которого те успели оттуда забрать чуть ли не в последний момент.

– Он – еще быстрее. Перехватили-то его, считай, накануне оборота, сам наверняка о многом успел догадаться. Так что осталось лишь проинструктировать: быстро, жестко и не особо церемонясь.

– То есть ты со мной, выходит, церемонишься?

– Конечно, а были сомнения? Но вообще-то вам обоим повезло. Хуже, когда человек начинает доходить до всего уже в процессе, так сказать. И совсем без поддержки.

– Бывает и так? – передернулась она.

– Бывает. Дети не всегда знают своих родителей, и наоборот. Хотя нашим в этом смысле настоятельно рекомендуют быть очень осторожными. Но… бывает, да.

– Ага, – вдруг хихикнула Нисса. – Так вот чего к тебе Милфор цепляется. Был повод?

– Не было, – закрыл Конт тему резче, чем хотел. – Ты мне лучше вот что скажи: на твой свежий и непредвзятый взгляд здесь вокруг ничего странного не происходит?

– На мой взгляд здесь все странно, – поежилась она, глядя как мелькает мимо окон ряд почти одинаковых домов с одинаково подсвеченными синим табличками у входа – неотличимых от того, откуда они так лихо эвакуировали Бароша. – Хотя раньше, бывая неподалеку, об этом как-то не задумывалась даже.

– Вот именно, – хмыкнул он. – Людям все равно, кто может здесь жить, тем более, есть районы и похуже. Но когда знаешь – ошибиться трудно.

– Интересно, – опять покосилась она за окно, – это о вкусах говорит? Или о чем-то другом?

– О другом, Нисса, вкусы там совсем иные, – Конт кивнул на ярко светившиеся электричеством окна офиса, мимо которого они как раз проезжали. – Стекло, металл и много-много света. Но значение те вкусы начинают иметь далеко не сразу.

– Свет? Он им не страшен? Я-то всегда думала наоборот.

– Нет. На определенной стадии – уже нет. Ну а для тех, кто пока… созрел не до конца, замечательно подходит вот это, – ткнул он за спину, в многоэтажки.

– А зелень? Она-то им что сделала? Явно ведь специально вытаптывают.

– Ну тут уже вкусы ни при чем, тут другое, – Конт осторожно отобрал у нее свою ладонь: улицы стали извилистей и управление авто потребовало обеих рук. – До того как холодный начинает снова полностью контролировать сознание, живет он в основном инстинктами…

– И ненавидит все живое, – легко додумала Нисса.

– Вот именно. На остальное же ему просто плевать. Какая разница, что там вокруг и в каком виде?

– А оборотни? У них… у нас какие вкусы?

– Вот сейчас и увидишь.

– Судя по тому, куда мы едем, – она явно вспомнила адрес, что он назвал таксисту Бароша, – это старые полуразвалившиеся крепости.

– Просто крепости, – не поддержал он шутки. – Такие, что можно снова сделать неприступными за полчаса – как бы оно там не выглядело внешне. И нет, это не страх, Нисса. Просто… Мы всегда были воинами…

Конт снова сделал паузу – говорить этого ему не хотелось, но хотелось, чтобы Нисса поняла все однозначно и без недомолвок. Поэтому закончил:

– Изначально такими задумывались и создавались. А против натуры не попрешь.

Нисса вспомнила как сейчас выглядят Старые Камни и кивнула:

– Понимаю…

В самом деле, превратить эти полутысячелетние руины бывшей имперской крепости в неприступную твердыню можно было и теперь – легко и непринужденно. Именно что за полчаса, как и сказал Конт, никакой музейный статус этому не помешает, скорее уж наоборот.

Бывала она в том музее пару раз, правда давненько. Года три или четыре назад? Нисса сосредоточилась и вспомнила – пять! Еще со школьным классом ездили, а после все как-то руки не доходили обновить впечатления. Вернее, не руки, а ноги, потому что выстроена эта фортификация была не в центре города, как оно обычно выходит если тот сам собой хаотично складывается вокруг укрепления, а на тогдашней окраине давно уже сформировавшегося поселения. И случилось оно… Да, четыреста с чем-то лет назад – как раз в то время, когда неподалеку отсюда проходила граница двух частей их временно развалившего государства. Но чуть позже половинки снова объединились, граница исчезла так же внезапно, как и возникла, а основательно отстроенная по ее поводу крепость оказалась никому не нужной. И не развалилась лишь потому, что сделана была по относительно новым и удивительно продуманным для того времени проектам. Да еще и переходила из рук в руки каких-то то ли тайных, то ли благотворительных организаций, пока не так уж и давно не получила, наконец, музейный статус.

А оно вон как, оказывается. Оборотни. И ведь неплохое гнездышко себе присмотрели, если подумать. Тем более, что и распоряжаются в том «музее» до сих пор именно они – тут никаких сомнений быть не могло.

Вообще, поговаривали, что скоро в экспозицию превратят всю немаленькую территорию бывших фортификаций, но пока что планы эти были мутными и какими-то очень уж отдаленными. На сегодня в порядок привели только главное здание и массивные крепостные стены, все остальное оставив в статусе городского парка. Что, сдается, как раз и требовалось настоящим «владельцам», а неизбежные при таком раскладе посетители… Нет, посетители сильно беспокоить не могли, их вообще, насколько помнила Нисса, было немного – не центр города, все-таки. К тому же открыт музей был строго по расписанию и только в дневное, светлое, время…

Хотя с последним она все-таки ошиблась – выяснилось это едва их авто подкатило к распахнутым воротам. Вернее, не так. Часы работы музея не слишком верно рассчитали те, кто занимался составлением сезонного расписания, как раз и красовавшегося на массивной деревянной створке. С ноября, если верить ему, время работы экспозиции сократится на пару часов и закрываться крепость станет засветло, но пока что последних посетителей провожали уже в темноте. Выпроваживали, вернее. Прямо сейчас, под светом фонаря, ярко освещавшего пятачок у входа в бывшую караулку, ставший полем сражения.

– Госпожа, повторяю вам в третий раз: мы закрываемся, – пытался втолковать припозднившейся дородной даме совершенно несчастный уже сторож.

Разумеется, без малейшего результата. Пониманию мешало не столько упрямство посетительницы, явно нацелившейся взять крепость штурмом, сколько истеричный лай ее собачки, одновременно пытавшейся и в атаки на «врага» ходить, и жаться к ногам хозяйки – словно сама понять не могла, чего ей сейчас больше хочется. Но главное, сквозь этот шум не пробивалось и половины слов бедного мужика.