— И что нам это даст? — фыркнула Медовия, недовольно морща нос. — Наверняка они, как обычно, скажут о каком-нибудь зловещем предзнаменовании.

Пока они спорили, Рунар мучительно размышлял о странном поведении магии. Он украдкой постучал пальцами по фибуле у себя на груди и прислушался к магическому отклику. Артефакт по-прежнему признавал его хозяином, тогда почему защищал постороннего? В способность Айрин самостоятельно отражать боевые чары маг не верил. Фибула была создана еще в довоенную эпоху, неужели тут замешаны руны? Мысль показалась ему здравой, но он не успел ее обдумать — в эту минуту Инглоту приспичило продолжить допрос:

— Нам не смогли внятно ответить, что было украдено из архива. Ты имеешь к этому отношение, я уверен, — Канцлер Казначейства упер узловатый палец ему в лицо, — у них была твоя фибула, и маги это подтвердили!

Потеряв терпение, Рунар отбросил его руку и поднялся.

— Ваше Величество, могу я поговорить с вами наедине?

Его выходка очень не понравилась Совету. Рунар понимал, что своими руками только что выкопал себе могилу, а по лицу Инглота становилось очевидно, что мысленно лорд уже присыпал его землей. Но иначе маг не мог озвучить то, что наверняка посеяло бы панику среди остро ненавидевших север Инглота, Фаргора и Дартора.

Король нетерпеливо велел Советникам убраться и потребовал у вошедшего слуги вина.

— Ваше Величество, северные духи…

— С тех пор, как девчонка появилась здесь, ты стал невнимательным, самонадеянным и неосторожным, — Реджинальд спустился с трона, — пренебрегаешь прямыми приказами, — на стол со звоном полетел скипетр, — нарушаешь закон, — следом покатилась корона. — Я не понимал, что Катриса нашла в тебе, когда приказала взять на пост Придворного мага. Я решил, что ей захотелось завести молоденького любовника, пусть и такого безродного пса.

Рунар дернулся, будто от удара. Он знал, что своей жизнью обязан королеве, но Ее Милость не посчитала нужным посвящать кого бы то ни было в причины своих поступков.

— Нет. Дело было в другом, и я не знал, в чем. — Король обрушил на стол кулак: — А я ненавижу не знать о чем-либо! Повернись ко мне! — Рунар подчинился, избегая прямого взгляда. — После того, как она пригрела на груди еще и эту крестьянку, я догадался. Катриса, похоже, испытывает сентиментальную любовь к северянам, и не важно, из какой грязи они выползли. Подойди! — маг покорно приблизился. — Сядь!

Ближе всего к нему стояло королевское кресло во главе стола, и Рунар в глупом бунтарском порыве опустился именно в него. Реджинальд цепко схватил его за плечо.

— Ты решишь все проблемы до приезда Шарибцев и письменно отчитаешься о каждом шаге, или этим займусь я. И упаси господь тебя или твою девчонку выкинуть что-то, пока здесь будет Император Сетар!

— Сетар уже коронован? — хрипло спросил Рунар, ощущая в пальцах противную дрожь.

— Коронован. Сегодня доставили письмо. С его отцом произошла неприятность: он случайно проглотил скорпионье жало за завтраком. Ты бы знал об этом, будь ты на своем месте.

Король выпустил его, и Рунар сдержал желание растереть ноющее плечо. В зал заглянул слуга с кувшином, и ненадолго воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только глухим звоном кубка. После порции вина Реджинальд распалился еще сильнее:

— Надеюсь, тебе не надо объяснять, в каком бедственном положении мы находимся. Аймаррцы разграбили часть юга, а на западе погибли посевы из-за внезапных ледяных ливней, которые чуть не смыли заодно и деревни. Приорат Белозерья умолял отправить к ним на помощь магов из столицы, потому что облака не поддавались заклинаниям! Ничего не напоминает?

Рунар с трудом сохранил маску спокойствия.

Белозерье испокон веков кичилось своим правом диктовать торговые условия короне касательно продовольствия. Их плодородный кочек земли, уместившийся в долине среди озер и холмов давал столько же зерна, сколько вся центральная часть Рейненберна вместе взятая. Белозерский приорат громче всех вопил о том, что скорее пойдет дождь из рыбы, чем они примут что-то у короля.

— Мы потеряли четверть запасов продовольствия на зиму. — Реджинальд подождал, пока Придворный маг в полной мере осознает катастрофу, и рявкнул: — Четверть! — полупустой кубок полетел на пол, вино забрызгало Рунару брюки. — Пока удается сглаживать разницу импортом с Таурукских Островов, но как только их ушлые дельцы почуют нашу уязвимость, то немедленно поднимут цены, и тогда пострадают торговые гильдии. Нам придется компенсировать убытки налогами. — Повинуясь знаку, слуга подал королю новый кубок, который Реджинальд осушил парой глотков. — С кого прикажешь мне собирать деньги накануне зимы? С крестьян, которые будут голодать и бунтовать, или с дворян, на чьих плечах держится армия? Да поразит меня огненный меч Всевышнего, если я позволю моему королевству разделить участь Эскальта! Шарибцы ненавидят северян, так что держи девчонку под замком и любой ценой выбей мне выгодный мирный договор, иначе я прикажу сварить Айрин в кипятке.

Рунара передернуло. Кольцо Придворного мага на безымянном пальце правой руки насмешливо поблескивало гранеными рубинами и изумрудами, красноречиво напоминая, что жизнь его всегда висела на волоске.

— Полагаю, ты хочешь спросить, почему в таком случае ты еще жив? — не унимался Реджинальд. — Спрашивай сейчас же!

— Почему я все еще жив, — послушно откликнулся Рунар и тут же вновь ощутил жесткую хватку на плече.

— Потому что дворянство любит тебя за красивые фокусы и пикантные сплетни. Твоя казнь чрезвычайно их расстроит, что скажется на общем настроении, и шарибцы могут быть не удовлетворены холодным приемом. Еще ты умеешь вести себя в обществе, в отличие от других кандидатов, вчера спавших в хлеву.

— К тому же все защитные барьеры замкнуты на меня, — подсказал Рунар и получил звонкую пощечину.

— Мальчишка, — выплюнул Реджинальд, затем надолго присосался к кубку. — Без моей поддержки ты грязь. — Он поперхнулся очередным глотком и вытер бороду рукавом камзола из молочно-белой парчи. — Совет тебя разорвет, стоит мне спустить поводок. Я король! Я решаю, кого убивать, а кого миловать. Захочу — прикажу сгноить тебя на рудниках или продать твою девку тому, кто больше заплатит. У меня уже список желающих заполучить ребенка-колдуна.

Рунар, не сдержавшись, сжал кулаки. Короля это позабавило. Он, подождал, пока трясущийся слуга дольет в его кубок остатки из кувшина, неторопливо пригубил, театрально смакуя вкус.

— Неужели, ее жизнь тебе дороже собственной? Ты же осознаешь, что это измена?

Рунар понимал, что сейчас в короле говорит вино, но это не умаляло желания выбить ему зубы скипетром. Вместо этого Рунар поднялся из кресла, нависнув над покачнувшимся от неожиданности королем, и отчеканил:

— Айрин интересует меня лишь в качестве проводника рунического колдовства. Будь на ее месте говорящая кукла — это ничего бы не изменило.

— У тебя будет шанс это доказать, — процедил Реджинальд. — Свободен. Слуга, налей мне еще!

По дороге в свои покои Рунар и сам жаждал напиться до беспамятства.

— Почему в Рейненберне все через дьявола, и за это отвечаю я⁈ — шипел он себе под нос. — Еще северных духов мне не хватало! Налоги… — перепугав служанку, он на ходу пнул позолоченное кашпо с пошлым пучком алых роз, — продал бы пару ваз, раз казна пустая!

Тем не менее, перед комнатой Айрин он нашел в себе силы принять невозмутимый вид. Ей не следовало сомневаться в его силах.

Рунар ожидал, что она беспокоилась о случившемся. Чего он не ожидал, так это того, что девушка, как подкошенная, упадет без чувств. Он даже испугался, не отравили ли ее под шумок, но быстро прибывший лекарь заверил, что виной всему магическое и физическое истощение. Некстати вспомнились слова Лутара об опасности северного колдовства. Мысленно посылая барона к дьяволу в преисподнюю, Рунар тайком разводил у себя в покоях запрещенное зелье собственного изобретения, потом аккуратно поил им бессознательную Айрин, пока верная Жули стояла на стреме.