В таких редких случаях родовое имя и герб выбирались Советом или монархом из Книги Знамен. Но с позволения короля или королевы новоявленный дворянин имел право придумать их сам.

— Да будет так, барон Кастел, — Ее Милость величественно кивнула, после чего под шепотки придворных удалилась вместе с приближенными фрейлинами в сторону часовни.

Айрин догнала наставника только на лестнице. Он оставил дорогущий камзол валяться на песке, а сам небрежно накинул на плечи плащ. Насколько она успела изучить этикет, это было вопиющее нарушение, на которое маг, как всегда, наплевал с высокой башни.

— Ты не пострадал?

— Лучше бы ты сидела в комнате и помалкивала, — огрызнулся он, развернувшись на лестнице. — Тогда Шестан не подслушал бы нас, и ничего этого бы не случилось!

— Но твоя победа… Сама королева пожаловала тебе титул!

Рунар схватил ее за локоть и утащил в один из коридоров. Ледяной порыв ветра вихрем пронесся над их головами, гася все факелы, и Айрин съежилась от холода. Наставник поджал губы, намеренно не предлагая ей помощи. Ночной мрак добавил ему угрожающих демонических черт.

— Весь двор видел твои художества и это после того, как я все это время распинался перед Советом, с каким трудом обучил тебя простейшим фокусам! Как ты только додумалась открыть Оковы? Сама их суть в том, что они не поддаются магии.

— И что такого? Мне надоело выглядеть дурной селянкой!

— Ты и есть дурная селянка! К завтрашнему утру о твоих способностях узнает весь город и Черный рынок: воры, наемники, контрабандисты, способные мгновенно оценить выгоду. Поверь мне, есть много людей, желающих открывать чужие замки, но еще больше тех, кто пойдет на все, лишь бы оставить свои закрытыми.

Они какое-то время стояли в тишине, нарушаемой лишь далекой музыкой. Рунар устало оперся о перила, поджав губы. Глядя, как он морщится в ответ на собственные мысли, Айрин испытала укол вины.

— Я должна была стоять и ждать, когда они сподобятся принести те проклятые ключи?

— Да, должна! — рявкнул он, хлопнув ладонью по каменному поручню.

— Но тебе было больно! Оковы же перекрывают магические потоки, и чем сильнее маг, тем сильнее боль, ведь так? Я читала об этом в книге.

Рунар вдруг прислушался к чему-то, ведомому ему одному, и неожиданно схватил ее за подбородок, заставив смотреть ему в глаза. Он был на голову с лишним выше нее, и она, сжав зубы, подчинилась, хотя шея неприятно заныла.

— Мне не нужна твоя жалость и тем более, не нужна твоя любовь. Ты просто дура, если считаешь, что из всех придворных красавиц я когда-нибудь выберу тебя.

Никогда еще чужие слова не доставляли ей физической боли. Она не смела шевельнуться в его руках, будто заключенная в раскаленную клетку. А как же его сладкие речи о доверии? Айрин растянула искусанные губы в надменной усмешке, затем выше задрала подбородок. Разумеется, все ложь, спектакль для наивной простушки. Спектакль окончен.

— Я никогда не опущусь до любви к тебе.

Ей отчаянно хотелось ранить побольнее, резать словами, как резал он, но на Рунара ее бравада не произвела никакого впечатления. Все, чего она смогла добиться — легкого прищура невыносимых синих глаз.

Айрин угрюмо плелась прочь от бального зала. Слух еще улавливал надрывные стоны оркестра и гомон десятков голосов, но с каждым шагом они становились все тише. Коридор вильнул, и, позабытая всеми, она оказалась перед выходом в пустующий внутренний двор. Вдалеке у стен виднелись смутные силуэты стражников. Айрин сцепила пальцы и нервно куснула губу. Разумнее всего было вернуться в комнату, но ей невыносимо хотелось проветриться.

— Вечер добрый, госпожа-маг, — мягко окликнули ее с земли.

Она пискнула и подпрыгнула от неожиданности. Принц отсалютовал ей бутылкой. Он сидел на траве в паре шагов от нее, привалившись спиной к стене. Его расшитый золотом камзол съехал с плеча, ворот рубашки был неприлично расстегнут до груди, а венец небрежно валялся рядом.

— Ваше Высочество, — потрясенно выдохнула Айрин и поспешно склонилась в книксене. — Что вы здесь делаете в таком виде?

— Страдаю, — он с горьким смешком хлебнул из бутылки. — А ты почему не радуешь лордов на приеме? Они весьма оценили и декольте, и глубину твоих реверансов. Я думал, Рунар не выпустит тебя из лап минимум до утра.

Его слова оставили мерзкое послевкусие. Айрин вдруг с горечью ощутила себя куском мяса, брошенным на откуп своре шакалов, главным из которых оказался ее наставник.

— Господин ясно дал понять, что мое присутствие больше не требуется. Там достаточно дам, желающих скрасить его вечер.

— Паршиво. Говоришь, как аристократка, — он вновь присосался к горлышку. — Куда делась милая наивность и совершенно очаровательный сельский говор?

Она открыла рот в попытке подыскать достойный ответ, а принц уже протягивал ей бутылку.

— Не продолжай, дорогая, я наслушался подобных речей! Рунар и сестры на тебя плохо влияют. Глотнешь?

— Я не пью, — отмахнулась девушка. — Особенно без повода.

Эдгар подобрал венец и поднялся на ноги, придерживаясь за стену.

— У меня есть повод! — он подтянул сползший с плеча камзол и повесил венец на локоть. — Я единолично расторг помолвку. Завтра, когда папочка протрезвеет, меня не спасет даже Всепрощающий.

Айрин встревожил лихорадочный блеск его светлых глаз. Она впервые видела Эдгара так близко. Кронпринца окутывал запах вина и металла.

— Почему расторгли? — решилась спросить она, почему-то шепотом.

Он широко улыбнулся и запрокинул голову, ненароком треснувшись о каменную кладку.

— Ох, мать моя, — бутылка выскользнула из его руки, выплеснув на дорожку почти черное вино. — Леди Тирнари влюбилась в какого-то рыцаря, и я решил не мучить ее. С самого начала это должен был быть политический брак, — принц осторожно потер затылок и осмотрел пальцы на наличие крови.

— Что вы намерены делать дальше?

— Напиться, — честно признался он и подобрался еще ближе. — Айрин, пойдем в город? Я слышал от стражи об одном заведении, там можно хорошенько повеселиться!

Она потрясенно смотрела на Эдгара и мысленно вопрошала, за какие преступления на нее свалилась такая благодать?

— Король запретил мне покидать замок. Я могу создать Рунару проблемы.

— К дьяволу Рунара! Не бойся, ты будешь со мной. Мы просто повеселимся, никто не узнает! Разве тебе не хочется вырваться отсюда хотя бы ненадолго?

— Вряд ли я смогу веселиться в этом пыточном наряде, — она виновато пожала плечами, туго стянутыми шелком.

Принц согласно кивнул:

— Так мы далеко не уйдем. За мной!

Он решительно поволок ее обратно в замок. Сначала она подумала, что их путь лежит в погреба, но Эдгар промчался мимо нужной двери и взлетел по крутой лестнице, не выпуская руки Айрин. Девушка едва поспевала за ним в неудобных туфлях, а корсет не позволял ей вдохнуть достаточно глубоко. Она мысленно проклинала неуемных принцев, сволочных магов, создателей корсетов и зодчих с нездоровой любовью к лестницам. Их путь внезапно окончился в одном из коридоров. Айрин к этому моменту совсем потерялась в пространстве. Эдгар втолкнул ее в богато украшенную комнату.

— Это ваши покои?

Она с раскрытым ртом рассматривала пышное убранство: шелковые ковры, позолоченную мебель, картины с изображением знаменитых баталий, невероятных размеров стол, заваленный бумагами, и мраморный камин. Вдоль стен тянулись полки с книгами и крохотными статуэтками. Айрин дернулась в их сторону, но принц нетерпеливо окликнул ее, высунувшись из-за неприметной двери:

— Поторопись, все позже.

Она послушно проследовала за ним и внезапно уперлась в широкую кровать.

— В-ваше Высочество?

Слева от нее послышался металлический лязг. Она медленно повернулась на звук. Камзол и рубашка уже в беспорядке валялись на полу, а принц непослушными пальцами сражался с ремнем брюк, и в этой битве явно побеждал алкоголь. Айрин застыла истуканом, не имея представления, что ей делать: звать на помощь или прыгать в окно?