Оказавшись на борту, мужчина заметно успокоился. Он уже не бездумно тянул девушку за собой, а поддерживал под руку и вполголоса подсказывал, куда следует наступать, чтобы не свернуть себе шею или не запутаться в свисавшем с потолка вонючем гамаке.

По узкой лестнице они спустились в трюм, заставленный деревянными бочками в половину человеческого роста, массивными сундуками и клетками с беспокойным домашним скотом. Большинство бочек пустовало, остальные были закрыты крышками. Мимоходом приподняв одну, Айрин обнаружила внутри крупную соль.

— Это судно торгует специями?

— Не задавай вопросов.

«Наверняка, корабль пришел с Таурукских островов», — решила она.

Насколько она помнила, только там добывали дешевую соль на экспорт, а вместе с ней продавали жгучий перец, гвоздику и шафран.

Наемник остановился у ряда тюремных решеток в дальней части кормы. Заметив это, Айрин немного расслабилась. С Оффан самого понятия «замок» для нее больше не существовало. Ночью она сможет делать вылазки на палубу и отслеживать свое местоположение по звездам или даже отправит как-нибудь весточку во дворец. Лишь бы похититель не соврал, и ее действительно везли на юг.

— Вы хотите запереть меня в карцере?

— Я же сказал: помолчи! — огрызнулся мужчина.

На ее глазах он с усилием продавил наружу часть монолитного на первый взгляд борта, который должен был выпасть наружу, но на деле открыл зияющий чернотой боковой лаз с крошечными крутыми ступенями.

— Лезь вперед.

Она соображала слишком медленно: они успели спуститься, пройти, пригнувшись, мимо мешков, сваленных у выпиравших, словно ребра, шпангоутов. Дойдя до дальнего конца палубы, наемник усадил Айрин на тонкую рогожу и приковал ее руки к вбитому в пол железному кольцу на короткую цепь.

«Фальшь дно?» — мысли давались ей мучительно. — «С каких пор на торговых судах целых две палубы пушек? Почему именно барк, они же используются в основном как… военные. Корабли Дартора для незаконной торговли!»

Догадка привела ее в ужас и одновременно в непонятное радостное возбуждение. Наконец, она предоставит железное доказательство, с которым можно будет начать крупное расследование в Совете и через сообщников выйти на Медовию.

«Рунар будет в восторге!» — подумала Айрин и вдруг ощутила внутри волну смятения. — «А зачем это мне? Я не стремлюсь к месту в Совете или к вознаграждению. Все, чего мы добьемся — смуты накануне зимы. Расследование потрясет весь Рейненберн, и что будет с народом, если в столь сложное время пошатнуть их веру в королевскую власть?»

Убедившись, что пленница не сбежит, наемник подхватил тусклую масляную лампу, которую зажег еще на верхней палубе.

— Будешь хорошо себя вести, ночью выпущу наружу. Плаванье займет не слишком много. Надеюсь, хорошо переносишь качку.

Магические оковы с нее так и не сняли, и по запястьям уже поползли противные иголочки.

— Есть, что сказать напоследок?

— Как мне тебя называть?

— Никак, куколка.

Он ушел, забрав с собой свет, оставил ее в сырой душной кромешной тьме с пустым животом, жаждой и смятением.

Дискомфорт от Оков усилился. Айрин нечем было нарисовать руну, да еще вслепую, а иллюзия требовала хотя бы искры света.

«Какая иллюзия, у тебя нет магии», — отругала она себя.

Кулон, соприкасаясь с кожей, беспокойно пульсировал. Вынужденный пробиваться через артефакт, он стремительно терял заложенную в него магию.

Поначалу оглушающая тишина наполнилась непонятными шорохами и сопением. Айрин подобралась, готовая биться за свою жизнь до смерти, и взвизгнула, когда услышала рядом с собой сиплое:

— Эй, куколка?

Она оказалась не единственной пленницей, которую везли на границу со Спорными землями в качестве живого товара.

Помимо нее, в трюме уже сидели восемь скованных женщин и девушек разного возраста, семейного положения и профессии — все поголовно из бедного сословия. Большинство продали, или сами они продались, попав в долговые ямы-ловушки.

Женщина, что первой окликнула Айрин, бывалая проститутка с низким бархатистым голосом, представилась Огненной Пэм и через предложение сетовала на отсутствие табака. Она надеялась понравиться заморскому купцу или барону, втереться к нему в доверие, потом убить и сбежать с деньгами туда, где сможет забыть свое прошлое. Пэм показалась Айрин жизнерадостной и изобретательной женщиной, особенно после слов о том, что она сделает с ублюдком-клиентом, обманом заманившем ее в лапы контрабандистов сладкими речами о свободной жизни.

Еще две совсем юные девушки добровольно стали рабынями, чтобы подарить шанс на жизнь братьям и сестрам, погибающим от болезней и голода. Другую похитили прямо на улице, и никому не было дела, а еще троих продали собственные семьи. Истории оказались похожи, менялись только города и обстоятельства. А последняя рабыня молча ворочалась в дальнем углу.

Пэм без стеснения поведала Айрин, что та барышня в обмен на приличную еду и теплое одеяло оказывала команде особые услуги, за которые в борделе спросили бы по завышенному тарифу.

— Ну, а ты, куколка, как тут оказалась?

— Меня тоже схватили на глазах у всех, — почти не соврала Айрин. — Не знаю, зачем. Может, тому наемнику захотелось подзаработать.

— Вот мудак, — резюмировала Пэм. — Всюду правят деньги. Страже плевать, их давно уже прикормили, как цыплят. Был у меня клиент, хвастался, что получает сверх жалования лишнюю монетку чистого солнца за молчание. Надо было сдать его.

— Кому ты собралась его сдавать? — буркнули из темноты. — Таким же подельникам?

— К королю бы пошла в приемный день! — весело заявила Пэм. — И очередь бы отстояла, не переломилась. — Не дождавшись в ответ ничего, кроме слабого фырканья, она снова вспомнила про Айрин. — Как тебя звать-то, куколка?

— «Куколка» вполне подойдет.

— Ну, как хочешь. Голодная?

— Очень.

Пэм зашуршала в темноте.

— Ну, жди до ночи. Похлебку приносят, когда матросня животы набьет.

Очень скоро Айрин заметила, что пленницы поддерживали пустые беседы, чтобы только заполнить тишину и не остаться один на один в темноте с собственными страхами.

Корабль натужно скрипел и качался, как древний монстр из легенд, который проглотил их и вот-вот начнет переваривать.

Наемник, как и обещал, отвел ее наверх, когда луна оказалась в зените. Айрин с наслаждением вдохнула полную грудь свежего воздуха, от которого тотчас закружилась голова.

«Восход» несся на всех парусах, рассекая волны как острый нож. Река Синяя расширилась настолько, что противоположные берега утонули во мраке, загадочно поблескивая крошечными огоньками-звездами прибрежных деревень и сел. Судя по скорости, судно уже должно было миновать городок Урулукс.

Если курс не изменится, утру они окажутся в Катомесском море, а после пройдут вверх по реке до Барамата, где, по словам Шумея, и продавали рабов.

Похититель, которого Айрин мысленно окрестила Шахаром — в честь предателя из шарибского сказания «О проданном королевстве», — бдительно ловил каждое ее движение, хотя, не был при этом излишне груб.

На палубе не горело ни огонька. Почти все матросы давно спали. Остались только те, что несли ночную вахту, и подвыпивший бард, мирно щипавший струны лютни.

Глядя, как Айрин накинулась на наваристую похлебку и кусок хлеба, Шахар по-иному взглянул на ее худые руки и выпирающие ключицы.

— Тебя не кормили, что ли?

Она помотала головой, жадно глотая ложку за ложкой.

— Мне обычно не до еды. Постоянно надо куда-то от кого-то бежать или выполнять сиюминутные приказы. Матушка бы с ума сошла, увидев меня сейчас! Я стала похожа на уродливый скелет.

Бард отложил лютню и приблизился к ним нетвердой походкой, но наткнувшись на предупреждающий взгляд наемника и блестящее лезвие кинжала, поднял руки и ограничился комплиментом издалека: