Некоторое время девушка стояла посреди тайного коридора, как вкопанная, а затем сломя голову кинулась бежать. Ей не хотелось даже думать, что случится, если ее не найдут в подземельях.

К счастью, она успела как раз перед приходом стражи: стрелой пересекла лабораторию и упала лицом на кровать, замаскировав отдышку под нервный срыв, благо слезы сами собой полились ручьем.

Перед королем она предстала опухшая и зареванная, на что стражники заверили, что уже нашли ее в таком состоянии.

— Прекрати сейчас же, — холодно приказал ей Рунар. — Как ты ведешь себя перед королем?

Реджинальд же вдруг решил проявить участие и не только дал ей платок к шелковой вышивкой, но также отечески похлопал по спине.

— Тише, девочка, не нужно бояться. Я позвал тебя, чтобы расспросить. После этого ты сразу же вернешься в подземелья целая и невредимая.

Айрин промокнула слезы сложенным платком.

— Ваше Величество позволит мне прежде зайти на кухню за краюхой хлеба?

Маг невнятно хрюкнул. Реджинальд сурово сдвинул брови.

— Я распоряжусь, чтобы вас накормили, девочка. А теперь скажи, ты верна мне?

Она без колебаний подтвердила. Затем король спросил ее о рунах, и она ответила почти искренне, умолчав о самых опасных: подчиняющей сознание и лишающей магии.

Рунар не вмешивался в их беседу, отдавая все внимание двум мраморным скульптурам, изображавшим богоподобных юношу и девушку из легенды о Белом волке.

— Какой самой сильной руной ты владеешь?

— Огненная Фуркрат, Ваше Величество, — ответила Айрин, невольно скосив глаза на наставника. — Она может расплавить камень.

Король попросил ее провести демонстрацию, и она без труда превратила в пепел банкетку, затем расплавила медную статуэтку ослепленной богини правосудия.

— Можно ли с ее помощью лишить жизни человека?

Княжна конвульсивно кивнула.

— Да, но я никогда не использовала смертельные руны на людях! Они не должны нести смерть! «Магия превыше всего, а жизнь превыше магии» — так звучат постулаты Академии.

— Верно, — согласился король. — А если я прикажу, ты подчинишься? Я твой правитель, ты поклялась мне в верности. Вижу, ты сомневаешься, девочка. Я прощу тебя на первый раз из-за ранимой женской натуры. Моя сестра такая же: много говорит, а как доходит до дела, то боится идти до конца. Чтобы тебе было проще, объясню: этот человек убийца, вероотступник и лжец. Как, по-твоему, он заслуживает смерти?

Айрин с трудом сглотнула ком в горле.

— Он заслуживает справедливого суда.

— Я уже вынес ему приговор — смерть, — начал терять терпение король. — И приказываю тебе привести его в исполнение.

Его перст указал в сторону Рунара, в свете витражей побледневшего до синевы. У Айрин зашумело в голове.

Как через пуховое одеяло пробился в ее сознание властный голос короля:

— Ты подданная Рейненберна, подчиняйся!

Она подняла руку, как деревянная марионетка. Рунар приосанился и взирал на нее с невероятным спокойствием. Сложив пальцы в нужный жест, Айрин создала иллюзию Фуркрат, вместе с тем отчаянно ища выход. Она успела бы околдовать короля руной Мекаль, только что потом?

И тут она заметила, как Рунар едва заметно покачал головой.

— Чего ты ждешь, немедленно убей его!

Фуркрат сорвалась в полет. Но до того, как она коснулась груди мага, король ударил Айрин по руке, сбивая иллюзию, и та рассыпалась сияющими искрами, не причинив Рунару вреда.

— Молодец. В качестве награды я дарую тебе платок, — Реджинальд вновь похлопал ее по плечу. — Отправляйтесь в подземелья оба, чтобы до приезда шарибцев я вас не видел. Подготовкой к приему займется Магистр Эберхард.

Затем он допил оставшееся в кубке вино и ушел, оставив их в одиночестве.

Ноги Айрин подкосились, и она осела на ковер. Рунар опустился рядом.

— Очередная проверка от вас с королем? — прошипела девушка, комкая в пальцах его рубашку.

— Я не знал.

Она посмотрела ему в глаза.

— Что это значит? Ты подал мне знак, и я решила… Милостивый Всевышний! О чем ты только думал?

— Я приготовил заклинание…

— Я тоже.

Они тихо рассмеялись. Два несостоявшихся изменника.

Айрин ощущала его прерывистое дыхание на щеке, совсем близко. От бережных объятий сердце замирало в груди. Зелье Медовии всколыхнулось яростной волной, но Айрин отринула фальшивые чувства, сосредоточившись на тех, что дарили губы, касающиеся ее виска.

— Пойдем к Виценту, — предложил Рунар. — Я больше не могу ощущать вместо тебя пустоту.

Заслонка встала на место с характерным шорохом, который издает металл, скользящий по каменной пыли. Потайной ход погрузился в темноту. Облаченная в черный плащ фигура повернулась и направилась к выходу. Она увидела достаточно.

Медовия мерила шагами королевскую приемную. Платье из плотной парчи душило ее, как силки, а повязки сдавливали голову.

Лекарь дежурил у ее постели всю ночь и клятвенно уверял, что удар лишь показался сильным, на самом же деле острые вензеля на канделябре только рассекли кожу. Преступник не обладал физической мощью или высоким ростом. Осмотрев рану, Вицент пришел к выводу, что нападавший был или подростком, или женщиной, и попросил Советницу осмотреть покои на предмет пропавших вещей.

Несмотря, на поздний час, она приказала прислуге обыскать каждый уголок, а сама направилась в кабинет. Последуй за ней посторонний, он не нашел бы ничего необычного, а хозяйка сразу обратила внимание на погибель воров. Артефакт был полностью разряжен, как если бы продержал жертву в капкане несколько суток.

На пыльной панели, закрывавшей тайник, она заметила отпечатки тонких пальцев. Открыть замок без индивидуального артефакта-ключа не смог бы даже сам Господь Бог, потому на ум Медовии приходил только один, самый очевидный вариант.

Личный слуга брата выдернул ее из воспоминаний глупым вопросом о напитках. Ощутив головокружение, женщина отмахнулась от него и опустилась на диванчик, одной рукой придержав сползавший платок, а другой нашарив на груди ключ, что неотрывно носила при себе.

«Что она нашла и кому могла рассказать? Замок принадлежит мне. Город принадлежит мне. Рейненберн принадлежит мне…»

— И весь этот дьяволом проклятый известный мир, — не сдержавшись, прошипела Медовия. — Зря ты пошла против меня, эскальтская сучка!

Долго ждать ей не пришлось. Король вошел в приемную, на ходу раздавая обязанности семенящим следом распорядителям и посыльным. Заметив сестру, он сдвинул кустистые брови и выгнал всех, кроме шута с кувшином вина в руках.

Увидев его, Медовия вскочила.

— Реджи, только не вино, прошу тебя. Ты становишься неуправляем.

— А ты бы очень хотела, чтобы я плясал под твою дудку, а, Ви? — король снял и отложил на стол тяжелую корону. — Доверенные советники предают меня направо и налево, маги творят, что хотят, а ты, — его палец уперся в поджавшую губы сестру, — требуешь от меня нарушить закон.

— Реджи, я всего лишь…

— Нет! Не проси менять под тебя то, что веками почитала королевская династия. Я не изменю закон о магах ради твоей интрижки, а после отъезда шарибцев отлучу Рунара. Хочешь, отправляйся с ним в изгнание. Да долго ли продержится твоя любовь, когда придется подтирать за ним дерьмо?

Медовия хлестнула его по щеке.

— Посмей только! Я дала тебе все, что ты имеешь сейчас: трон, власть, покладистую жену, даже эти бездонные погреба!

Она выхватила полный до краев кувшин из цепких ручонок шута и швырнула на пол.

— Что ты о себе возомнила? — взревел Реджинальд. — Я король!

— Ты тупая свинья. Без меня ты бы сейчас не икрой перепелов заедал, а хлестал дрянной самогон в единственной харчевне на весь наш безымянный феод размером с розарий младшей принцессы! — шут тонко захихикал. Медовия наотмашь ударила его сложенным веером по лицу, скрытому маской из цветных лоскутков. — Ты хоть представляешь, чего мне стоило вытащить нас из дыры, куда мы отправились благодаря любимому батюшке? Хочешь пойти по его стопам: пропить состояние и сдохнуть, замерзнув в сугробе?