Время от времени Айрин косилась на Рунара, но не заметила ни следа тех чувств, что он скрывал. В его воспоминаниях она нашла то, что не следовало — тайную дверь, ведущую в глубокие пещеры Гонмордских рудников, где не хватало света и воздуха.

И на арену, где Рунар впервые убил человека.

Эдгар ехал впереди. Его черный скакун в позолоченной сбруе раздраженно хлестал по бокам хвостом. Лошадям не нравилась душная каменная чаша.

Проводник из Аулукса внезапно направил их меж двух скал, вглубь Золотого хребта.

— Впереди щедрый источник, Ваше Высочество, — уверял он. — Вы сможете не только напиться, но и искупать лошадей. Лучшего места для ночлега не сыскать.

Эдгар только устало кивнул, подавая знак командующим.

— У меня дурное предчувствие, госпожа, — шепотом поделилась с Айрин Жули. — Не понимаю, почему.

— Это все горы, — успокоила ее княжна.

Ей тоже было нехорошо, но свое состояние она списывала на руны и воспоминания Рунара. После недели в Оковах, заточении в монастыре и изнурительного колдовства Айрин будто бы потеряла важную часть себя и жила теперь эмоциями жертв северного колдовства: Рунара, духов Вердена и Мекаля — в чьи жизни успела бесцеремонно вторгнуться.

Вскоре горы перед ними, действительно, расступились и открыли взору лазоревое озеро, обрамленное тонущими в траве перелесками.

— Хорошее место, — решил Эдгар и спешился.

Его примеру сразу последовали солдаты.

Айрин тоже вывалилась из седла не без помощи Жули и Соловья. Только Рунар не спешил спешиваться, высматривая среди гор одному ему ведомые тени.

— Здесь полно пещер, — в пустоту произнес он.

— Считаешь, засада? — спросила Айрин. Не смотря на боль в ногах и спине, она вновь впихнула ступню в стремя. — Хочешь обойти лагерь?

Рунар потер правое запястье.

— Нет нужды. Эдгар выставит посты.

Он направил лошадь к озеру, а потом долго держал руки в студеной воде. Его сгорбленная фигура стала еще меньше, когда спустились сумерки, и зажглись костры.

Айрин примостилась на укрытом шкурой бревне рядом с Соловьем. Бард напевал веселую песенку, не забывая помешивать в походном котелке похлебку. Сзади неслышно подошла Жули и укрыла Айрин теплым плащом.

— Присядь с нами, — попросила Айрин.

Служанка оглянулась на тюки с вещами, на двоих солдат, которые при свете факелов ставили им шатер, затем махнула рукой и опустилась рядом.

Соловей довольно прищурился на огонь.

— Тихая ночь! Сулит… — он вдруг прикусил язык и вздохнул.

— Что сулит? — рассеянно спросила Айрин.

— Удачу, — нехотя ответил бард. — В прошлый раз, когда я об этом подумал, на нас с Бешеным напали.

Айрин вздрогнула.

— Бешеным?

Соловей ткнул в спину Рунара.

— Если считаешь его нормальным, то тебе самой нужен лекарь.

— Не говори так про господина, — буркнула Жули. — Он вовсе не плохой человек.

— Обещаю выставить его героем в моей чудесной балладе. — Бард попробовал кашу и снял котелок с огня. — Налетайте, птички!

После сытного ужина он откинулся на бревно и принялся щипать струны лютни. Жули собрала пустые миски.

— Оставлю вас ненадолго, — сказала она и с сомнением посмотрела на остатки каши. — Позову господина, пока окончательно не остыло.

Айрин нахмурилась, глядя, как она идет к магу. В его памяти Жули занимала особое место, хотя, княжна не успела понять, какое.

Лагерь постепенно засыпал. Солдаты расходились по палаткам, прерывая вялые беседы. Только караульные безмолвными статуями застыли по периметру.

Стелится по полю стылый туман

В свете угасшей луны,

И нет нам счета замерзшим следам

Призраков красной зимы.

Три королевства пылают в огне,

Прошлом безмрачные дни…

— Четыре, — перебила Айрин. — И нет слова «безмрачные».

Соловей накрыл струны ладонью, гася звуки.

— В этом вся соль, княжна. Ошибка тебя задела, и ты обратила внимание на песню.

— Нечестный ход.

Бард отложил лютню и подался к ней.

— Я тебя не узнаю с тех пор, как мы выбрались из катакомб.

— А ты хорошо меня знаешь? — усмехнулась она.

Некоторое время Соловей внимательно разглядывал ее лицо, затем безмятежно пожал плечами.

— Я всего лишь странствующий рифмоплет, княжна. Днем мне спутник — солнце, ночью — витой месяц. А кто твой спутник? — он вместе с ней посмотрел на сидящего у воды Рунара. — И куда он тебя ведет?

Айрин вылила чай в траву и направилась к шатру, а Соловей продолжил мурлыкать замысловатый мотив.

Кусок парусины делил шатер на две неравные части: более богатую для господ и совсем аскетичную для прислуги. Айрин заглянула сначала в господскую и не обнаружила там второй кровати, а потому сунулась за перегородку. Жули отводился брошенный на тюки с вещами тонкий матрас и такое же одеяло. На табурете стояла лампа и пустой кувшин для воды. Потоптавшись немного, Айрин вернулась на вторую половину, устланную коврами, и чуть не споткнулась о низкий столик с разбросанными вокруг подушками. Кровать на проверку оказалась такой же, только укрытой большими бурыми шкурами. Айрин села на край и тут же провалилась в зазор между тюками. Помянув демона, она выбралась из плена и быстро переоделась в ночное платье. После долгого марша под солнцем стоило бы помыться, однако, идти в исподнем через весь лагерь не хотелось.

Она успела задремать, когда пришел Рунар. Оглядевшись по сторонам, маг отправил Жули отдыхать, а сам свалил подушки вместе и растянулся поверх.

— Дать тебе одеяло? — спросила Айрин.

— Мне не привыкать спать на земле.

— Я знаю, — ляпнула она и тут же укрылась головой.

Рунар сел.

— Что ты видела?

Она не ответила. Маг некоторое время повозился. Звякнули отстегиваемые ножны. Зашуршала ткань.

— Будешь молчать до самого Реймекара?

Она бы молчала до третьего Пришествия.

Лишь когда его дыхание выровнялось, Айрин сдвинула с лица шкуру. Маг спал в кольчуге, его оружие лежало рядом. Теперь она знала, куда смотреть: в темноте волосы и кожа Рунара едва заметно мерцали. Все оказалось иллюзией.

С башни красно-золотые флаги шарибских каравелл казались рассыпанными по воде цветами. Цветов было слишком много.

Белые руки с тонкими пальцами ловко перемешивали гадальные камни.

— Я ничего не вижу, моя княгиня! Не могу представить, чем закончится визит Императора.

— Это благая весть, Мекаль, — на его плечо опустилась изящная кисть. — Значит, на этот раз все пройдет мирно. Хочу, чтобы сегодня ты был подле меня. Хватит прятаться в башне.

Пока он спускался по крутой винтовой лестнице, мучал себя вопросами о том, почему все, кроме одного, видения оставили его?

Шарибцы уже ждали их в тронном зале. В латах с солнцами на груди.

— Явилась?

Император не потрудился выучить их язык, так что его речи с вечной ухмылкой переводил волшебник.

— Приветствую вас на моей земле, — ответила княгиня.

Делегация разразилась возмущенным шепотом.

— Почему не кланяешься солнценосному Императору? — рявкнул волшебник.

— Разве я должна? Мы равны…

— Никто не равен Императору!

Мекаль поймал ее усталый взгляд — только на миг. Каждый раз беседа начиналась одинаково.

— Опустим церемонии, — произнесла княгиня, широко разводя руки. — Вы здесь, чтобы заключить торговую сделку. Ваши пустыни бесплодны, а поляскудны. Наши амбары полны зерна. Ваши реки истощены, а в наших плещется рыба.

— А еще в недрах ваших гор полно морганита и драгоценных жил, — перебил Император. — Взамен вы просите защиты акватории от аймаррцев.

— И знаний о волшебстве, — напомнила княгиня, нахмурившись.

Гадальные камни скрипели в кулаке Мекаля. Засухи, нашествие саранчи или тли, тайфуны и бури, атаки пиратов — все являлось в его видениях. С тех пор, как шарибские корабли покинули свои порты, он видел лишь будущее города, которого еще не было на эскальтских картах.

— Верно, — Император красноречиво посмотрел на своих советников. — Колдуны хотят наше волшебство! Для чего же оно им?