— Вот, что я выяснил, — с ходу начал он, едва его задница коснулась стула. — Пару дней назад был жуткий шторм, и «Восход», на котором я плыл, не вошел в порт.

— Они могли изменить курс, — сказал Рунар, мрачнея на глазах.

За время путешествия он заметно осунулся и часто срывался по мелочам. Фляга на дне его сумки опустела на три четверти. Оставался контрольный глоток, который маг оттягивал, как мог.

— Я тоже так подумал, — пробубнил Соловей, попутно набивая рот мясным пирогом. — И решил спросить, не случалось ли чего необычного. А теперь слушай: этой ночью в порту взлетел на воздух шарибский корабль вместе с матросней и рабами. Местные бродяги умыкнули парочку рабских ошейников в надежде продать, пока все не зачистила стража, а еще — внимание! — они пустили к своему костру девушку. — Рунар хищно подобрался. — Вот-вот! По описанию похожа на… — бард кашлянул в кулак и мельком осмотрелся, — нашу птичку. Это не все. Доедай свою тушеную картошку и доставай парадный камзол. Буквально пару часов назад на местного герцога совершили нападение: говорят, беднягу превратили в глыбу льда в запертом кабинете, и никто не может его расколдовать. Грешат на демонов.

Рунар отбросил вилку и вытащил из сумки флягу. Выпив содержимое до последней капли, он встал и, не дожидаясь спутника, стремительно направился к выходу. Соловей со вздохом запихнул в рот остатки пирога и кинулся за ним.

Маг шел вперед как ледокол. Прохожие расступались перед ним, а не слишком расторопные провожали недовольным взглядами, потирая ушибленные плечи.

— Ты знаешь дорогу? — выкрикнул вдогонку Соловей, ежесекундно извиняясь за тычки локтями. — Его поместье, должно быть, на горе, и попасть туда будет непросто!

— Не мне, — отрезал маг и остановился, от чего бард врезался ему в спину.

Они вернулись к конюшням, где оставили лошадей.

Конюх запросил сверх оговоренного за «особый уход лошадкам», на что был витиевато послан.

Соловей уже нетерпеливо ерзал в седле, а Рунар вдруг замешкался, решив потрепать лошадь по гриве.

— Мы же спешим, нет? — удивился бард. — Что это за приступ братской любви?

Рунар не обратил на его слова внимания. Он пережидал приступ головокружения, так не вовремя схвативший его посреди улицы. В сознании роились спутанные мысли о конце света, всепожирающем пламени, алых крыльях, закрывших солнце. Ему не хотелось думать о том, что все это явные признаки безумия. У него была цель: найти Айрин живой и невредимой. Когда это случится, он попросит ее очистить свой разум с помощью руны. При ином исходе его мигрень и безумие перестанут иметь значение.

— Едем, — скомандовал он, наконец, и запрыгнул в седло.

Едва мажордом разглядел герб на кольце Придворного мага, он немедленно распорядился проводить высокопоставленных гостей прямиком к герцогу Горгаду.

Проходя по коридорам и лестницам, Соловей восхищенно вздыхал и проговаривал шепотом рифмованные строчки — наброски будущей баллады. Очередной его вздох превратился в возглас ужаса, когда они дошли до кабинета.

Рунар провел ладонью по осколкам голубого льда на одной из створок двери. На его лице отразилось благоговение, повергшее барда в шок.

Вторая створка была выломана с мясом. За ней виднелся все тот же толстый слой льда.

Маги долбили его несколько часов, пока не решили, что легче пробить стену.

Через эту дыру Рунар проник в кабинет, велев Соловью оставаться снаружи. Насчитав четырех магов и прислугу, он коротко приказал:

— Все вон.

Мажордом сунулся следом:

— Господин Придворный маг согласился оказать услугу герцогу…

— Все вон, пока я не закончу! — рявкнул Рунар.

Герцог отчаянно заверещал, умоляя подчиненных остаться, но маги и прислуга не рискнули перечить Советнику короля.

Оставшись с герцогом наедине, Рунар накинул на проход щит.

— Хорс, сколько лет! — он поставил напротив герцога кресло и чинно опустился в него, закинув ноги на стол. — Значит ты, крыса, сбежал от меня в Аулукс. Не то, чтобы я тебя искал, но полагал, тебе хватит ума засунуть язык в задницу и усесться на нее покрепче.

Герцог заскулил. От него несло, как от выгребной ямы. Он простоял в неудобном положении почти шесть часов. Лед сковал преимущественно его корпус, включая бедра, колени, плечи и локти. Он вынужден был оставаться в той позе, в которой его настигла руна: на чуть согнутых ногах, упираясь при согнутых же локтях кулаками в столешницу.

— Я не знаю, где она! Помоги мне, и я все тебе расскажу.

— Можешь начинать.

Четверть часа спустя Рунар, не изменившийся в лице, выяснил все.

Герцог Горгад точил на него зуб с тех пор, как с подачи Рунара его выслали из столицы за насилие над служанкой. Взятками и лестью герцог — тогда еще барон — втерся в доверие к главе местного приората, мейстеру Овену Кароси, и через него получил титул и имение, принадлежавшее раньше роду Форестер.

На этом моменте Рунар мазнул взглядом по карте за плечом Горгада.

«Род Форестер, где я о нем слышал?» — он порылся в памяти, пока герцог в подробностях описывал, как и кому давал взятки, и его осенило. — «Марсар Форестер, посол в Эскальте, отец Айрин!»

Горгад оказался достаточно умен, чтобы через прежние связи наладить контрабанду с Шарибом и Тауруксом. Имея все, он не получил отмщения. Мейстер Кароси подкинул ему мысль об освобождении Аулукса от гнета Рейненберна и, как следствие, необходимости платить долю и скрывать доходы. К середине осени с ним связался доброжелатель, который в обмен на услугу любезно предоставлял сведения о Придворном маге и княжне. Услуга заключалась в том, чтобы передать ему в руки княжну и уничтожить Придворного мага, а заодно — это была идея мейстера — убить кронпринца, тем самым ослабить Рейненберн и провозгласить Аулукс независимым городом.

Они с мейстером тщательно готовились к обороне: удерживали зерно и часть импорта, предлагали более выгодные контракты заморским торговцам, заготавливали оружие.

Выслушав признание, Рунар с деланым спокойствием поднялся на ноги.

— Ты никогда не видел берегов, Хорс, — маг обошел стол и положил руку на плечо рыдающего герцога. — У тебя был целый город, почти собственное маленькое королевство. Ты идеально скрывался, даже я не нашел ничего подозрительного. Алчность ведь первородный грех, знаешь? Ты жалок. Но твоя самая большая ошибка в другом. — Рунар дружелюбно улыбнулся ему. — Ты посмел протянуть свои грязные жирные ручонки к моей женщине, — он покатал признание на языке, и ему весьма понравился вкус. — И если с ней что-то случится, ты не отделаешься так же легко.

Рунар с силой опустил герцога вниз, в кресло, ломая скованные льдом суставы, и под вой Горгада вышел в коридор.

Маги и прибывший начальник аулукской стражи смотрели на него во все глаза.

— Мне нужен провожатый, — к губам Рунара приклеилась вежливая улыбка. — Я желаю навестить мейстера Кароси.

Слухи летели быстрее лучших рейненбернских скакунов.

По прибытии Придворного мага и его спутника ждал отряд стражи при параде и без конца кланяющийся приорат во главе с Кароси.

Старики представить не могли, зачем представителю Малого королевского Совета тайно прибывать в Аулукс, а мейстер прекрасно понял, чем ему грозит такой визит и немедленно проводил Рунара в свой кабинет.

Бард остался в коридоре окучивать служанок и выискивать крупицы красоты в грязном потоке сплетен.

Кароси обставил кабинет не без изящества. У этого человека имелся вкус, а самое главное, мера: мебель дорогая, но без излишества, экзотические статуэтки без пошлой вычурности, ковер из обычной шерсти без золотых или серебряных нитей.

Усадив дорогого гостя, мейстер предложил ему заморский алкоголь на любой вкус, ничуть не смутился отказа и мягко начал издалека.

— Господин Придворный маг, вы проделали долгий путь. Позвольте оказать вам надлежащее гостепреим…

— Гогард сдал тебя с потрохами.

Мейстер от неожиданности прикусил язык. Его глазки забегали туда-сюда, пока, наконец, не остановились на перламутровой шкатулке на краю стола.