Несколько часов спустя — Айрин определила это по солнцу, — ей принесли простую еду и одежду. Служанки встревожились, обнаружив пленницу бодрствующей, и стремительно сбежали.

Вскоре ее под конвоем проводили в просторный кабинет, сплошь обшитый красным деревом с золотым орнаментом в виде побегов чертополоха. В центр, на зеленый шарибский ковер, поставили кресло прямо напротив массивного стола, над которым висела голова оленя. Ветвистые рога также покрывала позолота, а вместо глаз поблескивали желтые драгоценные камни.

Горгад приветственно распростер руки. Его облик — парча, бархат, кожа, золото — кричал о том, какое наслаждение герцогу доставляет нынешний пост. Его нельзя было назвать толстым человеком, но Хорс Горгад, очевидно, не пренебрегал роскошными ужинами.

— Благословенная княжна! Я искренне рад нашей встрече.

— Вы замыслили измену, — без обиняков сказала Айрин, чем немало удивила его. — Из меня плохая приманка. Никто не станет торговаться за мою жизнь. При малейшей угрозе кронпринцу Придворный маг сразу сотрет этот город с лица земли вместе со мной.

Герцог задумчиво дернул короткую бородку.

— Видите ли, Айрин… могу я называть вас Айрин?

— Не можете.

Он сильнее потемнел лицом.

— Княжна, не стоит тратить силы на откровенный блеф. Вы не представляете, что творилось во дворце в день вашего похищения! Король пришел в ярость и отдал приказ о немедленной казни Придворного мага.

У Айрин почернело перед глазами. Она ощутила, как накренился мир, и пол внезапно возник совсем близко. От падения ее удержали подлокотники, в которые она вцепилась до боли в пальцах.

Сполна насладившись ее реакцией, герцог расправил плечи и поднялся со своего места, упираясь кулакам в столешницу.

— Да, княжна. Именно приказ о казни. Королеве стоило больших усилий помешать ему. Она позволила Придворному магу сопровождать кронпринца в этом походе. Если бы ваша жизнь не имела значения, Совет бы ограничился официальной нотой, так сказать, расследованием с привлечением регулярной армии Аулукса. Никак не личной гвардии кронпринца с увлекательным путешествием через все королевство накануне приезда Императора Сетара, и не важно, сколько невинных мы продали в рабство этой самой Шарибской Империи.

— Но как вы узнали? — сквозь зубы процедила Айрин. — Я могла расправиться с вашим наемником еще в Реймекаре. Рунар мог бросить меня на произвол судьбы. Эдгар мог не согласиться покидать столицу. Что угодно пошло бы не так!

«Говори, сукин сын», — твердила про себя она, ощущая, как горит на руке связка из Вариат и Мекаль. — «Тебе же нравится быть самым умным!»

И герцог охотно поддался.

— У меня много глаз, княжна! Каждый из них вместе и по-отдельности следил за вами двумя: все эти поначалу невинные знаки и откровения превратились в настоящую лавину. Ради Рунара вы предали доверие короны. Чудесное зрелище! Особенно, меня порадовала сцена в кабинете, — Горгад позволил себе спародировать Рунара: — «Последнее, чего я хочу, это блага для нашего короля». А затем столь трогательное признание!

Айрин впилась ногтями в обивку.

— Кто работает с тобой? Черный Лорд? Медовия? Или Инглот?

Герцог озадаченно нахмурился, и Айрин поняла, что надавила слишком сильно. Рыкнув от досады, она вскочила, со звоном сбросив Магические оковы.

Не дав Горгаду позвать на помощь, она призвала первое, что пришло в голову — Экъяль. Герцог завопил — его тело в мгновение ока покрылось ледяной коркой.

— Дьявол! — рявкнула Айрин и заковала двери в панцирь голубого льда.

Оставались окна.

Высунувшись наружу, она увидела под собой три этажа, парочку чахлых кустарников и мобилизованный отряд стражи.

Она вернулась обратно к столу, за которым продолжал рыдать замороженный герцог. Не утруждая его расспросами, княжна ощупала стены Оффан и быстро нашла потайной ход.

Уходя, она не отказала себе в маленьком удовольствии:

— Когда Рунар закончит с тобой, ты будешь представлять из себя воистину «чудесное зрелище»! Спасибо за суп и жаркое, они были весьма сытными.

Затем Айрин нырнула в тайный ход и кинулась бежать наугад. Несколько тупиков спустя, она выбралась во внутренний двор и влилась в толпу мельтешащих слуг. Ее кремовое атласное платье не слишком выбивалось из общей массы — мода Аулукса в этот раз сыграла ей на руку.

То, что ее искали в поместье, позволило Айрин вырваться на улицы.

Внимание стражи оказалось рассеянно внезапным происшествием, поэтому никому не было дела до одинокой девушки.

Оставаться в городе ей показалось опасным, и она поспешила на северо-восток, чтобы предупредить о ловушке идущую из Барамата армию Эдгара. Рано или поздно они достигнут стен Аулукса.

Из-за роя мыслей и впечатлений, Айрин не заметила, что от самого поместья за ней следовала тень.

К вечеру она миновала Внешние стены и пошла по дороге в направлении леса, справедливо рассудив, что гвардию кронпринца не пропустит, даже если дойдет до ближайшей деревушки или трактира. Не ночевать же ей в тонком платье на голой земле в преддверии зимы?

На юге климат оказался ощутимо мягче, однако, в Дубовом Перевале в это время уже падал первый снег.

Когда зажглись звезды, Айрин зябко обхватила себя за плечи и немного раскаялась в своей глупой идее. Насколько она помнила карты, в полутора днях пути от Аулукса в лесу находился монастырь. Возможно, там она найдет приют?

Подозрительный шорох заставил ее обернуться. Вдалеке виднелся мужской силуэт, частично освещенный масляной лампой.

Человек остановился.

На всякий случай Айрин приготовилась атаковать, хотя, от усталости едва переставляла ноги.

— Из-за тебя мне не заплатили, — крикнул он издалека.

— Шахар?

Наемника она хотела бы повстречать сейчас в последнюю очередь.

— Придворный маг отсыплет мне золота, если я обеспечу твою защиту? — он, крадучись, двинулся к ней. — Лучше какая-то монета, чем вовсе ничего, верно?

Айрин заколебалась. Она боялась иметь с ним дело. С другой стороны, в одиночку без знания местности ей далеко не уйти. Все еще сомневаясь, княжна кивнула:

— Договорились. Я замолвлю за тебя словечко.

— Хорошо, — Шахар остановился на расстоянии нескольких шагов. — Тогда предлагаю углубиться в лес, пока мы не привлекли нежелательное внимание.

Не вполне доверяя ему, Айрин искоса поглядывала в его сторону, а потому заметила светлый блик и развернулась за миг до того, как он вонзил кинжал ей в живот. Хлипкий магический щит лопнул, но Фуркрат успела расплавить лезвие. Айрин заорала от боли, когда раскаленный металл прожег ей платье.

Наемник выплюнул проклятье и замахнулся второй рукой. Айрин вцепилась ему в лицо, выливая всю ярость и боль в огненную руну. Голова наемника тут же обуглилась, тело тяжело осело на землю. Некоторое время оно еще дергалось, затем затихло навсегда.

Айрин уперлась спиной в дерево. Железо приплавилось к ее ребрам, дыра на платье продолжала тлеть.

Она закричала.

Металл неумолимо стекал вниз.

Она умрет в безымянном лесу из-за собственной тупости.

Рунар говорил, что огонь не мог причинить ей вреда. Он говорил, что она должна обуздать страх.

Все, чего она добилась — того, что края обугленной дыры вспыхнули по-настоящему.

— Экъяль! — заорала Айрин, падая на землю.

Она была готова заморозить себя насмерть, лишь бы избавиться от боли.

Рана покрылась ледяной коркой, огонь потух.

Айрин лежала на сырой земле рядом с обгоревшим трупом. Уже выпала роса, пахло сырой землей и горелым мясом.

Сквозь редкие листья деревьев с небес лился звездный свет.

— Пожалуйста, верни меня домой, — взмолилась Айрин, глядя в небеса. — Я больше не могу так жить.

Соловей вернулся быстрее, чем предполагал Рунар.

Маг ждал его в забитой отказа таверне на пристани, где они условились встретиться и наскоро перекусить. Бард оказался прав, когда предположил, что появление княжны прошло незамеченным.