Рунар выругался.

— Духи уже говорили с тобой? Что они попросили взамен?

Айрин отвела взгляд от своей руки и покачала головой. Ничего нового они ей не сказали.

— Тем не менее, они вернули вас из мертвых, — вынес вердикт Вицент, затем не без труда поднялся на ноги и зарылся в шкафчик с зельями.

Айрин смущенно прикусила губу, затем откинула голову на плечо Рунару. Чуждые мысли об Эдгаре оставили ее, а им на смену пришли прежние, порожденные ее разумом.

— Сработало? — смущенно спросила она.

— Сработало. Я вновь тебя чувствую. Твое упрямство того стоило?

Девушка вывернулась из его рук и встала, опираясь о стену.

— Зато мы обошлись без любовных зелий. Только, боюсь, королеве этот способ не подойдет.

К ним неслышно подошел позабытый всеми лекарь и попросил Айрин принять настойку из трав. Она послушно осушила пузырек и скривилась.

— Гадость! Что это?

Вицент не спеша забрал склянку, вернулся к шкафчику, плотно закрыл дверцы и только после этого соизволил ответить:

— Как и просили, миледи, крысиный яд.

— Рехнулся? — маг вскочил на ноги, но тут же покачнулся, схватившись за голову. Он тоже потратил изрядно магических сил.

— Всего лишь укрепляющее, — чуть улыбнулся лекарь. — Рунар, меня тревожат ваши медицинские познания. Насколько я помню, в Академии курс лекарства обязателен для боевых магов.

Рунар поморщился.

— Он был по утрам, а я обычно вставал не раньше полудня. Айрин ничего не угрожает?

Вицент окинул девушку оценивающим взглядом.

— При полном покое достаточно будет понаблюдать ее несколько недель, в идеале месяц. Никаких нагрузок и магии, только сон, здоровая пища и прогулки на свежем воздухе дважды в день. И пусть кто-то из слуг всегда находится рядом даже ночью.

— Это будет просто, если учесть, что нас заперли в подземелье, — съязвила девушка.

— Не беспокойся, я не выпущу ее из постели, — Рунар снял перчатку и коснулся тыльной стороной ладони ее красной щеки. — Вицент, она вся горит!

— Это нормальная реакция. А теперь, если я вам больше не нужен, попрошу вас удалиться.

Айрин так соскучилась по солнечному свету, что невольно замедлилась, когда они проходили галерею.

В открытые окна ветер заметал редкие снежинки — всего лишь первое дыхание зимы.

Рунар окутал их обоих заклинанием, спасая от холода.

Сквозь облака солнце казалось белым и студеным. Во дворе слуги занимались повседневными делами, а караульные ежились на постах в скрипящих латах. Неподалеку раздавался звон мечей и зычные отрывистые команды — на плацу тренировались новобранцы.

Поддавшись ощущению покоя, Айрин поняла, что имел в виду Рунар, когда говорил о глухой стене. Теперь она тоже чувствовала его силу, магию и тепло, и чувство оказалось трепетным, почти интимным.

Будто бы в ответ над ухом раздался тихий смешок.

— Ты читаешь мысли?

— Нет, wien aimi. Просто слышу отголоски твоих эмоций — таково последствие заклинания объединения.

— Так у всех?

— Только у интуитов, помнишь, я рассказывал тебе?

Она кивнула:

— Предрасположенность к чувственной магии. Я читаю учебники.

— Я такой же. Думаю, это врожденная особенность северян.

Айрин развернулась.

Рунар смотрел на нее с нежностью, которую она сама предпочла бы спрятать под семью замками. Неизвестно, какие изворотливые планы скрывались за этим взглядом. Или Айрин сходит с ума от паранойи?

— Ты имеешь какое-то отношение к Эскальту? Я думала, ты южанин! У тебя внешность южанина и… дьявол! Ты же говорил, что родом из миртельского предгорья.

— Верно, рыбацкий городок на самой границе. Мой отец был эскальтцем, а мать всю жизнь прожила на севере королевства. Я полукровка.

Айрин спрятала лицо у него на груди. Всего, чего ей хотелось — обнимать Рунара вот так в облаке заклинания у распахнутого окна, дышать свежестью ветра, несущего обещание метели из-за Снежного хребта, и надеяться, что на этот раз зима не принесет ей печали.

— Что ты вечно говоришь мне на шарибском? Я никак не могу понять, хотя зубрю до посинения.

— Странно, — откликнулся маг, — обычно первое, что учат — приветствие и это. — Помолчав, он продолжил дрогнувшим голосом: — А если так: «wuo amare nur». Совсем никаких идей?

— Абсолютно.

Она искренне похлопала ресницами, на что Рунар негромко рассмеялся.

Околдованные моментом, они совершенно пропустили тот миг, когда на галерею вышла леди Медовия со свитой.

Айрин с запозданием отступила.

Советница смотрела на нее, словно желала лично колесовать на главной площади. Меховая накидка скрывала ее руки, сжатые в кулаки так, что перстни врезались в кожу.

— Кажется, княжна Эсталинор до сих пор не выучила дорогу под землю, где ей и надлежит находиться согласно приказу моего брата.

— Как раз направляюсь туда, миледи. Прежде только заглянула к лекарю, — Айрин невзначай сложила руки на животе, как и подобало при встрече с вышестоящей титулованной особой, однако, в купе с ее фразой, жест вышел двояким. — В преддверии зимы надо заботиться о своем здоровье. Не слишком ли поздно для утреннего променада?

Медовия прожгла ее ледяным взглядом.

— Государственные и, тем более, мои личные дела тебя не касаются, милочка. Или ты вдруг решила прогуляться в моей компании?

— Слышала, в свите как раз появилось вакантное место. Однако боюсь, я неподобающе одета для светского выхода. От холода меня спасает только виртуозное мастерство барона Кастела, — девушка взяла мага под руку, чем повергла в шок возбужденно зашептавшихся фрейлин. — Мы не смеем более отвлекать Ваше Превосходительство от государственных дел и сию минуту удалимся в подземелья, согласно воле Его Величества.

Неприязненно поджав губы, Медовия приблизилась к ней в плотную и оторвала ее руку от плеча Рунара, после чего негромко произнесла:

— На твоем месте, крестьянка, я бы уже бежала из замка со всех ног, залезла бы в погреб в какой-нибудь богом забытой деревеньке и сидела бы там до глубокой старости, не высовываясь даже при свете луны, а не раскрывала бы роток на кусок, который тебе не по зубам. Особенно, если имела бы такой же жалкий, бледный, отвратительно-болезненный вид. — Женщина выпустила ее запястье и тщательно вытерла пальцы о кружевной платок, который затем брезгливо отбросила в сторону. — Ни манер, ни ума, ни денег. Даже чернь не позволяет себе ходить в таком рванье.

Рунар открыл было рот, но Медовия его опередила.

— Когда я вернусь, то непременно переговорю с тобой о… государственных делах. И будь любезен, убери с моих глаз это нахальное северное отродье, пока я не заковала ее в колодки и не выставила на мороз.

С гордо поднятой головой Советница продолжила путь в окружении подобострастно поддакивающей свиты.

Дождавшись, пока Медовия уйдет достаточно далеко, Айрин отчеканила:

— Интересно, что бы на это сказала королева.

Разумеется, ответа не последовало: не потому, что ее не услышали, а потому, что Медовии потребовалось бы значительно повысить голос или специально возвращаться. В обоих случаях, она бы выставила себя склочной курицей.

Рунар с задумчивым видом завел руки за спину.

— Ты меня уничтожила.

— Не преувеличивай. Подаришь ей розу с ближайшего куста, томно поцелуешь в плечико, и она растает.

— Ты понимаешь, насколько грубо звучат твои слова?

— Со всей ясностью.

Она разогнала магию вокруг себя и развернулась, чтобы уйти, но Рунар удержал ее. Его ладонь была обжигающей, а ее — куском льда.

— То есть, ты намеренно причиняешь мне боль?

— Барон Кастел, хотите, я открою вам страшную тайну? Причина, по которой не сработал бы ваш с Вицентом гениальный план, очень проста: я жестокая и бессердечная…

Рунар стремительно преодолел расстояние между ними, и запечатал ее рот жарким поцелуем.

Айрин приглушенно пискнула. Ее колени ослабели и подогнулись, и она бы непременно упала, не прижми ее Рунар к подоконнику.