Однако для колонизаторов земли не принесли золотых гор. Пусть там и получилось создать ферму для выращивания некоторых эндемичных ресурсов и даже добывать редкое сырьё, доходы и в нынешнее время едва ли превышают расходы.
Если резюмировать, за несколько лет жизни был виден только упадок Кораллового Архипелага. Исключение — порт Халин и прилегающие к нему земли, да и то его благосостояние поддерживают лишь попутные торговцы, привозящие продовольствие с материка и увозящие диковинки, раз за разом вытаскиваемые из закромов Мерессии.
— А эти ублюдки не изменяют себе, — с полным разочарованием в голосе процедил Норико, закрывая дневник. — Что без меня, что со мной они продолжают… уничтожать то, что я пытался уберечь…
Глава 32
Йорик, бедный Йорик. Наверняка он совсем заждался своего хозяина. Прибыв в Хадрию, Орикс за неимением иного варианта оставил своего скакуна на попечительство конюха, оплатив простой сразу на неделю вперёд. И теперь спешил на север города, ведь срок заканчивался сегодня, а доплачивать сверх и так конской цены совершенно не хотелось
Он шёл по улицам, огибая бродившие тучные толпы. Люди, сугарийцы и орки. Зеленокожих кочевников здесь было на удивление много, так что Орикс, можно сказать, смахивал за своего. Он и сам думал однажды осесть в подобном городишке. Но всё же поближе к морю. А то, с одной стороны, здесь ты всегда будешь обеспечен работой и находишься близ своей кровной родни. Но с другой, Хадрия напоминает сжатую коробочку, и пусть в ней есть свой шарм, общество дымящих мануфактур не слишком нравилось привыкшему к деревенским просторам полуорку.
Конюшня, где томился Йорик, не представляла собой чего-то из ряда вон выходящего. Участок с небольшой хибаркой и крытым навесом с решётчатыми бревенчатыми стенами, под которым находились и стойла, и жратва для коней, и какие-то инструменты.
Хозяин — грязный, потный, грузный, пузатый мужик лет сорока-пятидесяти с большой залысиной и сальными тёмными волосами, неприятно опускающимися по бокам головы — находился на улице и вилами перекидывал только привезённые тюки с сеном.
Жеребец же Орикса — массивный мохноногий коняга, больше напоминающий собой грузовую породу. Его грива сползала на морду, прикрывая глаза. Тем не менее, ему будто было на это плевать. Сохраняя блаженно равнодушное выражение, он пожёвывал траву из бадьи и периодически поворачивал голову в сторону подошедшего полуорка.
— Ну чо, Йорик, совсем не рад меня видеть? — с улыбкой произнёс Орикс и потрепал того по голове.
— Да тебя-то, может, и рад, — конюх отставил вилы, повернулся, и обтерев руки о потрёпанного вида куртку, произнёс. — У тебя как раз последний день остался.
— Значит, Йорик, я успел, — довольно кивнул себе полуорк, а после, увидев какой-то слишком уж мрачный вид хозяина, вопросительным кивком спросил.
— Новости слышал? — ответил ему конюх.
— Новости о чём? — недоумённо покосился на него Орикс.
— Зарево ночью полыхало, под утро уже… — вперемешку с грустью и злобой произнёс конюший.
— Нет, о таком не слышал, — отмахнулся «сокол». — О чём ты?
— Деревенька там была, — печально вздохнул мужик. — Охотники жили…
— И я так понимаю, её больше нет?
— Её больше нет, — подтвердил конюх.
— Понятия не имею. Мои только вот въехали, не застали ещё… — орк-полукровка покачал головой, слушая жуткий рассказ, а потом до него дошло понимание, о какой-деревушке с ним говорил хозяин. Голос слегка дрогнул.
— А это… не та деревенька, где Джекар и Чейз жили, мужики местные? — спросил Орикс, крайне надеясь на отрицательный ответ.
— Жили… Вот именно, — вновь грустный вздох донёсся до полуорка. Конюший подошёл к стойлам, опёрся рукой на угловую балку. — Нет там больше никого в живых.
— Твою… Только там недавно был… — процедил, вспоминая орк-полукровка. — Хорошие мужики… были… Даже совет батька дал… — Орикс зашёл под навес, забрал потрёпанного вида сбрую и нацепил её на Йорика. В думах, едва ли не произнеся: «Неужели это из-за нас?» — он вдруг остановился, чуть не ударив себя по губам за неосмотрительность, и произнёс. — Спасибо, мужик… Я же тебе плату уже внёс? — конюх молчаливо кивнул, а после добавил:
— Если уж хочешь, то батьку помяни, — он слегка замялся, пожевав губу, и продолжил. — Он ржаную очень любил. Опрокинь уж стопочку.
— Да много кого помянуть надо, — уже ведя коня к выходу, поразмыслил орк-полукровка. Йорик выказывал недовольство, маша мордой и длинным косматым хвостом. — Там же не только один он был. Кто-нибудь вообще в город вернулся? Ну, из деревни… — спросил он, повернувшись к хозяину.
— Двое из шести, — пробубнил, хрипя, конюший. — Хаджар и Штефан, дварф. Они в хижине были и зарево увидели. Как какие-то ублюдки деревню жгут. Там всех, кто был, подчистую вырезали. И Джекара, и сынишку его, и остальных ребят…
— Мать твою… А ты не знаешь, куда выжившие пошли? — аккуратно поинтересовался Орикс.
— Знаю, в госпитале они сидят, — процедил хозяин и закрыл со скрипом калитку стойла. — У мужиков шок, и я могу их понять. Они увидели, что полыхает. За помощью прибежали. Им отсюда гвардейцев, да не успели уже… Ничего там не осталось…
— А… не знаешь, кто это мог быть? — Орикс потупил взор, устремив его в каменистую землю. — Деревня-то рядом с городом. Это ж какую наглость надо иметь…
— Так вон, в Империи… Днях, наверное, в четырёх-пяти отсюда тоже вон, — было бы странно, если бы ужаснейшие новости сюда не добрались. — Гриобридж и деревеньки рядом — всё нещадно тоже жгли… И ведь не побоялись… Эти же, наверное…
— Спасибо тебе, что предупредил, — напоследок попрощался полуорк. — Без тебя бы не знал.
— Удачи на дорогах, — только лишь кивнул ему конюх.
— Однажды он меня уже спас от стрелы, — Орикс улыбнулся и потрепал коня по морде. — А конь, однажды убежавший от неё, теперь непременно от неё убежит. Да, Йорик?
***
Дорога сама привела полуорка к знакомому местечку. Рыбацкий паб «Старый угорь» служил ему пристанищем на протяжении четырёх дней и оставил в душе тёплые, практически родные чувства. Своего коня Орикс привязал к ближайшему толстому дереву, дабы Йорик-тяжеловоз уж точно не сбежал, а затем прошёл внутрь.
— Здоров, бать, не забыл меня ещё, — он приветливо махнул рукой хозяину, тут кивком и коротким «Здоров» ответил ему.
В бедном зале паба стояла гнетущая атмосфера. Пусть корчмарь не был столь мрачен, как конюх, и даже выдавил из себя скупую улыбку, пришедшие новости вогнали его в печаль. Немногие мужики, вернувшиеся с ночной рыбалки и не отправившиеся ещё спать, тоже выглядели невесело.
Орикс заказал выпить, и хозяин быстро, не задавая никаких вопросов, плеснул половину кружки крепкой бодяги. Взяв её, полуорк отошёл чуть ближе к центру зала, придержал другой рукой, затем, набрав воздуха, выдохнул и произнёс:
— Знаете, я… Я не знал, что за деревенька стоит за Хадрией… Я знал оттуда всего двух мужиков. Я их знал недолго, и знаете, когда один раз болтнёшь с кем-то за ловлей рыбы, ты о нём можешь понять много… Очень много… — процедил полуорк, задумываясь над правильностью своих слов. — И знаете, старший батя… вы знаете старшего батю, шо смотрел там за всем?
— Все его знали — хороший мужик был, — вставил слово один из сидящих в пабе. Никакого веселья на их лицах не наблюдалось. Новость поразила каждого в самое сердце, и пока в них не разгорелся мстительный огонь, укрыла тяжёлым ледяным покрывалом печали.
— Хороший мужик был… — повторил себе под нос Орикс. — Все знали… Знаете, я обычно не пью, — он неспешно обвёл глазами устремлённые к нему взоры. Исподлобья, тихие, молчаливые, под чьей командой руки обняли пальцами пузатые кружки. — Но давайте в этот раз выпьем все за них. Знаю, им от этого легче не станет, но пусть там, в лучшем мире, они будут знать, что о них помнят. Думаю, он достаточно жил, чтобы каждому чем-то помочь.
Орикс окончил свою тихую прощальную речь по усопшим. Паб погрузился в гробовую тишину. Казалось, даже перестукивание колёс катящейся по улице телеги утихло в безмолвие. Мужики, уставшие и печальные, медленно один за другим поднялись и, встав, подняли кружки. Кто-то из них, коренастый южанин, зачитал коротенькую астелланскую молитву, а затем орк-полукровка добавил:
