***

Галантий же отошёл несколько поодаль от поляны. Буквально в полсотни шагов от места их остановки начинался маленький лесочек. Подойдя ближе, эльф сразу же наткнулся на множество обломанных тонких веток, разбросанных повсюду. Найдя удобный пенёк, он достал ножик, взял несколько наиболее подходящих рогатин и принялся вытачивать из них для себя новые дротики.

Как-никак его запасы изрядно поредели, а пользоваться одним только кинжалом, пусть и довольно неплохим, не слишком хотелось. Всё же эльф предпочитал находиться где-то в тени и совершать свои деяния, оставаясь незримым для чужих глаз.

Это занятие помогало ему перевести дух. За методичными действиями, к которым руки привыкли настолько, что, казалось, он мог делать это и вслепую, раздражённый Галантий забывал о ссорах, о неприятном сне в повозке, обо всём том гадском, что нервировало его всё прошедшее время. Словом, до приезда Мариссы, пока эльф был предоставлен сам себе, его настроение кратно улучшалось. Да и когда он закончил с дротиками и вернулся в фургон, оно не сильно упало.

***

К счастью, готовить отвар для Коры не понадобилось. Девушка пришла в себя самостоятельно. Поднявшись внутри фургона, она не сразу поняла, где находится. Присела, увидев Розу, судорожно листающую дневник, начала противостоять подкравшемуся головокружению и старалась сосредоточиться на зрении, которое никак не желало приходить в норму. Как только глаза стали видеть более ясно, друидша судорожно осмотрела свои руки и одежду.

Какое же облегчение она испытала, когда вместо принадлежавших матери увидела собственные мозолистые руки и груду накидок. Шумно выдохнув, она привлекла внимание Розы, и та, увидев, что подруга очнулась и той вроде как ничего не угрожает, мигом подсела к ней. Бросаться в объятия зверолюдка всё же побоялась, ибо не хотела ей навредить, но тут же попыталась внимательно осмотреть и расспросить. Убедившись, что Кора испытывает разве что слабость, кошка слегка успокоилась, но покидать фургон не стала, оставшись следить за девушкой.

Сама же Кора провела некоторое время в раздумьях. Всё же она не думала, что потеряет сознание. О том, что маскировка сработает так, девушка тоже не предполагала, но что произошло, то произошло. Гонять мысли о прошлом совершенно не хотелось, поэтому она попыталась отвлечься. Вытащила из сумки бурдюк и пару полосок вяленого мяса, принялась неспешно их жевать.

Пришёл Галантий, уселся, ткнувшись затылком в стенку фургона, прикрыл глаза. Затем оживился, достал свой зелёный кинжал, повертел его в руках и убрал назад.

От вида необычно выглядящего лезвия всплыли воспоминания о Гриобридже, надоумившие приходящую в себя Кору, которую эльф одарил лишь одним безответным комментарием, на мысль:

— О, ты, наконец, проснулась? — его улыбка, как и всегда, выглядела хитро и ехидно, так что девушка просто промолчала, не желая слышать колкостей.

Мысль же ей пришла о кольце. Когда Скайлор передал ей подарок от пастора, она так и не надела его, убрав к остальным своим вещам. Не было времени, да и повода. Девушка достала маленький серебряный обруч, поблёскивающий в солнечных лучах и внимательно оглядела его. Аккуратные выгравированные рисунки украшали внешний контур. Все они были похожи на листочки или саженцы растений. Разве что чёрные, будто совсем неживые, если такое сравнение вообще применимо к мелким рисункам на украшении.

Однако стоило ей надеть кольцо на палец, как один из символов вдруг засветился оливковой зеленью, а мир обернулся совсем не похожими на что-то реальное красками. Они заполоняли абсолютно всё, начиная от внутренностей фургона, заканчивая Розой, Галантием и даже самой Корой.

Девушка нервно зашевелилась, как только все эти цвета появились у неё перед глазами. Чародей в лагере, да и первый учитель, леший, рассказывали о том, что весь мир, всё материальное и нематериальное состоит из элементов. Самых разных, простых и сложных, начиная от порядка и хаоса и заканчивая теми, что представляют собой смешение в более чем десятом поколении. Краски были похожи на что-то подобное. Они осветляли какие-то предметы, другие, наоборот, затемняли. Поросль травы и многочисленные растения отдавали той же оливковой зеленью, от солнца исходил одновременно невероятно яркий — своих свойств оно не потеряло — и, при этом, бледно-жёлтый цвет. Живые существа, как спутники Коры и она сама, так и различная живность, существующая в лесу, выглядели будто хаотичная палитра из элементов, что, в целом, подтверждало слова чародея. Плоть, знания, душа, светлые и тёмные стороны. Каждый выглядел по-разному и не слишком выделялся на фоне остальных. Разве что Галантий, в котором было как-то слишком много тьмы и яда, однако не это волновало Кору.

Когда она выбралась на улицу, та удивила её многообразием своих красок, девушка принялась расхаживать по поляне. Деревья, трава, взлетевшие птицы — всё было в порядке вещей. Но стоило ей взглянуть дальше, как раз по направлению к охотничьей деревушке, она увидела ужасающий столб подобный чёрному дыму пожарища, устремляющийся в небо. Он находился чуть дальше деревни, где-то на возвышенности, скрытой за скалистой вершиной. А второй такой — ещё дальше, на градусов сорок левее. Что это было, девушка не знала, но какое-то дрянное чувство подсказывало ей, что именно туда им предстояло держать свой путь.

Охотничья деревушка оказалась совсем небольшой. Орикс заприметил тянущийся полосками дым из хат ещё издалека, но ожидал, что это пристанище окажется чутка побольше. На деле же близ овального, удивительно ровного в своих берегах, пруда, размерами едва не дотягивающего до небольшого озерца, стояли пяток лачуг, да пара сараев для хранения всякой всячины. Возле одного или двух домов даже имелось некое подобие огорода, но ни о каком благоустройстве для постоянной жизни даже говорить не приходилось. Весь этот хутор куда больше походил на временный: наскоро поставленные избы, привезённые мешки с продовольствием, судя по стоящей близ дороги телеге, а также практически полное отсутствие следов видимой деятельности людей. За исключением двух сидящих на стареньком причале рыбаков.

Один из них был постарше, не очень высокий и коренастый. Длинные волосы каштанового цвета, заплетённые в хвост, изрядно пожрала седина. Лицо его оставалось спокойным, даже расслабленным, однако круговые движения челюстью, кривляния, что потные морщины на лбу выступали тёмными полосками, и несколько нервные потирания щётки усов говорили о некоем недовольстве. Второй же рыбак выглядел гораздо моложе — на вид ему едва ли можно дать лет двадцать. В отличие от первого голова этого была светла, как цвет песка на морском побережье, и очень хорошо выбрита. Не было у него и неопрятной щетины, присущей старшему. Что ещё между ними различалось, так это крайне напряжённый вид младшего. На его гладком лице, с которого будто ещё не сошёл пушок, проступали вены. Он сжимал зубы так, что начинали шевелиться скулы. Его глаза уставились в одну точку — на колышущуюся на поверхности реки деревяшку-поплавок.

Река, утекающая в низины параллельно деревушке, начинала свой путь где-то на вершине холмов, находящихся чуть поодаль. Затем она спускалась на равнину, где волнистой линией двигалась всё ниже и ниже. Её уклон был совсем небольшой, но достаточный, чтобы создавать довольно интенсивное течение. Обычно в этих землях реки всегда были полны рыбой. Когда Орикс направлялся из Байфроста на запад, то часто натыкался на реки даже помельче этой, и даже они оказывались щедры на улов. За исключением некоторых, разве что.

Рядом с этими же мужиками стояли два практически пустых ведра. Вернее, рядом с одним оно действительно грустило дном, а у второго там валялась пара мальков. Орикс подошёл ближе, взглянул на эту не очень обнадёживающую картину, кашлем привлёк их внимание и сказал:

— Мужики, здорова, позволите вас слегка потеснить?

— Садись уж, коль пришёл, — ответил ему старый, выдёргивая из воды ещё одного малька. — Чей будешь?