Видно, рану он получил в самой горячке боя, и пока остальные — что серые, что чёрные — пытались порубить друг друга на части, сумел сварганить себе какую-никакую перевязку, чтобы не умереть от потери крови. Правда, подобная травма подвела черту. Парнишка — явно не жилец. Да и Норико он совсем не интересовал, а вот его напарник, наоборот, являлся объектом очень давней желанной встречи.

Гигант-полудракон, в отличие от того мимолётного пересечения на Гриобриджской улице, выглядел весьма побито. Впрочем, своего грозного вида он не растерял, хоть и можно было увидеть, сколько урона он на себя принял. Пластинчатая броня смялась в нескольких местах, даже немного угрожая нанести своему носителю ещё большие раны. В одной точке так и вовсе она оказалась хладнокровно пробита металлическим штырём, что буквально пригвоздил громилу к стене. Впрочем, сложно было сказать, насколько серьёзны его травмы.

Шпагу он выронил — её рукоять торчала из груды кровавого, смешанного с выпотрошенными останками мусора. Теперь, казалось, его состояние смотрится совсем уж беспомощно. Он повис, как мясо на шампуре, не в силах что-либо сделать, и только и может смотреть, как его люди гибнут один за другим, оставляя его в полном одиночестве.

Норико сразу направился к нему, не обращая никакого внимания ни на трупы, ни на второго выжившего. Буквально переступая через мертвецов, он вальяжно подошёл к своему врагу, а затем, усмехнувшись, спросил:

— Ты всё-таки меня не дождался?

— Даже не знаю, радоваться ли твоей роже или огорчаться, — Лангедросса, разумеется, ни о какой встрече даже подумать не мог. И уж тем более, никак не мог помыслить, что в этом захолустье, находясь в практически безвыходной ситуации, встретит паренька, с которым невольно пришлось сразиться и которого он сам пощадил.

— Не верится… — протянул островитянин, довольно оскалившись. — Даже такого, как ты, они сумели распять на стене… Сколько же их было, чтобы ты пал? — впрочем, вопрос был риторическим. Целые груды мёртвых культистов и их прислужников заполоняли собой пол.

— Достаточно, чтобы погиб каждый, — тяжело сглотнув, ответил полудракон, продолжая буравить Норико взглядом. — Она осталась одна…

— Она сбежала? — покосился на него воин.

— Заперлась, как загнанная крыса, — чуть наклонив голову, кивнул гигант в сторону огромной металлической двери.

— Значит, она ещё тут?

— Сделай дело, — прохрипел в ответ Лангедросса. — Прикончи его, — он не ждал прихода помощи, но эти ребята не походили на тех, кто служит «Некрокульту». Быть может, пусть и их руками, сумеет свершиться месть.

— Знаешь… В последний раз мне дали один урок, — философски изрёк островитянин. — Это было давно. На огромной арене, где бойцы сражались насмерть и были всего лишь рабами зрителей, что смотрели, как мы бьёмся, словно дикие звери… Но встреча с тобой научила меня кое-чему другому… — он цыкнул с некоторым промелькнувшим разочарованием в голосе. — Я не всесилен, а, глядя на тебя, даже ты недостаточно силён.

— Не бывает всесильных, — парировал командир наёмников через боль. — Даже Творец не всесилен. Даже его однажды постигнет рок.

Норико в ответ лишь хмыкнул. Затем извлёк из ножен фамильную катану. Взглянул на её обагрённое кровью лезвие, а затем с улыбкой спросил:

— Будет ли для тебя честью принять смерть от моей руки?

Лангедросса нахмурился. Его рана была серьёзной. Пожалуй, с такой дырой без оказания помощи он долго бы не смог протянуть. И всё же полудракон не собирался умирать. А тут… Подумать только, какой-то щёголь вздумал делать столь «благодушное» предложение. А ведь командир серых его ещё и пощадил. Подумал, что на дуэли можно обойтись без ненужной случайной жертвы… Видимо, ошибся.

— Никогда, халинец, — прорычал он. — Не здесь. Не сейчас. И не при таких обстоятельствах.

Всё было предрешено. Ему суждено так погибнуть. От рук какого-то юнца, у которого даже пух не сошёл. Он ведь так самоуверенно двинулся в бой, чтобы едва ли не сразу распластаться на земле. А теперь… Теперь он без зазрения совести прикончит его, если, конечно, его спутники не решат его остановить. Впрочем, верилось в это слабо.

— Ты прав… Не сейчас… — процедил разочарованно Норико. — У тебя есть честь, Лангедросса… Вот только у меня этой чести нет.

Без капли сомнения островитянин взглянул во взгляд, что не думал сходить с его повреждённого шрамами лица, затем на своё оружие и с леденящим спокойствием вонзил лезвие в слегка приоткрытую шею. С губ полудракона безмолвно сорвалось нечитаемое слово, а затем искра жизни окончательно погасла.

В гробовом молчании выбор был сделан. Смерть постигла пусть далеко не самого хорошего, если судить по его деяниям, но обладающего честью и благородством воина.

Норико постоял, пронзая своей катаной поверженного врага. Затем медленно вытащил лезвие и смахнул с него свежую кровь. Как только жизнь окончательно ушла из тела погибшего командира наёмников, от него в стороны, понемногу поднимаясь вверх, разошлись тусклые огоньки, напоминающие дымные частицы. Исчезнув также быстро, как и появились, они практически не привлекли внимания. Да и момент был такой, что взгляды не могли сойти с сотворённого островитянином деяния.

— Покойся с миром, воин, — тихо процедил Норико, затем подумал и добавил, глядя прямо на пригвоздённое тело. — Хотя… Я бы назвал тебя монстром, — а после повернулся к остальным «соколам», вернул на лицо улыбчивое выражение, словно ничего и не было, и спросил. — Ну, чего встали? У нас вообще-то дело есть.

Роза стояла чуть поодаль, закрыв глаза и уши. Только когда верный друг обратился к ним, она взглянула на него, но взгляд её оставался крайне мрачным. Мало того, что само место внушало ей огромный страх и отвращение. Сам факт того, что «некрокульт» проводил здесь жертвоприношения, по-настоящему ужасал. А теперь ещё прямо на её глазах произошло абсолютно бесчестное убийство, необходимости в котором не было вовсе.

— Зачем было его убивать? — сдерживая рвотные позывы, понемногу откликающиеся из пустого желудка, хрипло спросила некши. — Он ведь тоже был против культистов.

— Не имеет значения, — улыбка на секунду полностью сменилась тьмой, отразившейся на лице воина. Брошенная фраза приобрела совсем уж охладевший тон.

Галантий более не держал ухмылку. Насколько бы он сам мог действовать нечестно, до подобной низости эльф опускаться он точно не стал. По крайней мере, в таких обстоятельствах. Корысть одолевала его довольно часто, но точно не позволяла потешить собственное эго путём вероломного убийства, прикрываясь благими помыслами. Такому поступку стоило удостоиться лишь осуждения.

***

Со смертью Лангедроссы в комнате остался лишь один живой наёмник. Эльф-полукровка с отрубленной ногой, что лицезрел смерть собственного командира сквозь залитый кровью глаз. И пусть силы его практически оставили, он не оставил решимости. Особенно, когда треклятый убийца с пугающим спокойствием подошёл к нему.

— Вы хоть её ранили? — задал он вопрос вместо того, чтобы быстро оборвать нить жизни. — Почему-то я думаю, что нет, — одарил он единственного живого рваной улыбкой, демонстрирующей его полную уверенность в собственном превосходстве.

— Ублюдок, да как ты смеешь, — прохрипел ему в ответ серый. — Иди ты к чёрту!

Его рука на полу буквально лежала плетью. В пылу битвы её практически отделило от тела, и каждое, даже самое маленькое, шевеление причиняло неистовую боль. Но сейчас, когда шансов уже не осталось, её можно было перетерпеть. Повернув кисть в направлении убийцы, эльф-полукровка шепнул под нос слово на древнеимперском, и на ладони зажглась маленькая светящаяся точка.

Этот жест не укрылся от взгляда Норико. Какое бы заклинание не решил применить умирающий наёмник, островитянин решил пресечь это на корню. Катана уже полетела в сторону конечности, но залп энергии сорвался с неё раньше, знатно подпалив убийце лицо.

Воин отскочил назад, закрылся руками, стараясь потушить дымящуюся физиономию. А колдун, не дожидаясь, когда кто-либо из сообщников халинца предпримет хоть что-то, продолжил шептать, словно молиться, на языке волшбы.