— Я понимаю, — она кивнула и нехотя выпуталась из объятий. Отвернувшись, отошла немного, переплела между собой пальцы рук и шепнула: — Уверена, ты понимаешь, что это нечестно по отношению к Лейву. Он не заслуживает быть в стороне. Слова Тиры были жестоки…

Рейнард прокашлялся, чувствуя тяжесть в груди. Кожа его гудела от пронимавшего до костей сожаления, внутри ныло, болело все сильнее и сильнее, и он никак не мог избавиться от этих ощущений. Он не знал и не понимал, кого жалел на самом деле. Себя или брата?

— Лейв давно должен был остановиться…

— А ты бы остановился? — резко обернувшись, вопросила Мика и сжала кулаки в попытке подавить неожиданно поднявшийся в груди гнев, впившийся горячими пальцами прямо в сердце. — Смог бы забыть? Приказать себе прекратить следовать за душой любимой? Поставь себя на его место, прежде чем рассуждать, что он должен сделать. Не будь таким жестоким, Рей. Тебе это несвойственно…

Она внезапно замолкла, вздохнула шумно и глубоко, будто бы сбросила со спины тяжкий груз. Но это было лишь иллюзией; казалось, груз стал только тяжелее.

Микаэлла почувствовала дрожь, которая мерзко ввинтилась в кости от земли. С непонятно откуда взявшимся неприятным предчувствием она шагнула назад, шепнула:

— Давай уйдем… Мне не по себе.

Еще один шаг — и земля вдруг ушла из-под ног. Девушка пошатнулась, вскрикнула, но не успела схватиться за протянутую руку — стремительно покатилась вниз по узкому земляному тоннелю.

— Мика!

Крик дракона эхом отдался в теле. Темнота упала на глаза, Мика зажмурилась, без остановки скользя вниз, упираясь локтями в стенки тоннеля. Сердце разрывало грудь, грохотало в ушах, заглушая слабо доносящийся мужской голос. Дыхание сбилось, ноздри драл затхлый, чуть горчащий на языке запах плесени. Откуда-то снизу повеяло холодом, но тоннель все не заканчивался, казался беспредельной глубиной, пропастью, ведущей в никуда…

От неожиданного удара из легких выбило весь воздух. В спину впились какие-то мелкие камешки; что-то захрустело под ослабшим женским телом.

Мика задышала часто и тяжело, жадно глотая холодный гнилой воздух. Спина и шея ныли, затылок горел, и к горлу резко подступил горький комок. С трудом проглотив его, девушка откашлялась и, как только боль начала стихать, открыла глаза.

Мрак, уже поджидая, тотчас столкнулся с ней, и она почувствовала, как шею сжимают его мерзкие пальцы. В грудь словно впилось множество острых игл — было трудно дышать. Микаэлле потребовалось несколько секунд, чтобы немного успокоиться и согнать с мыслей пелену. Она провела пальцами по тому, на что упала, пытаясь понять — камни это или нечто иное. Дрожь волной прокатилась от самой макушки до пяток, когда она нащупала среди мелких частиц что-то вытянутое, гладкое, по форме напоминающее кости...

Где-то сбоку внезапно послышался глухой удар, земля содрогнулась, и Мика резко подскочила на ноги, едва сдержав крик. Метнулась вперед, в кромешной тьме не видя даже собственных рук, оступилась, чуть не полетела вниз, в еще большую неизвестность... Но сильные руки вовремя схватили, прижали к широкой груди, стискивая в стальных объятиях. В нос ударил знакомый запах, а над ухом зазвучал твердый, лишь слегка дрожащий голос.

— Все хорошо. Мика, все хорошо...

Дрожа, она сжимала пальцами рубаху на спине Рея, крепко-крепко, и снова отпускала. Сердце стучало гулко, часто, нагоняя страх, сливаясь с торопливым биением крови в венах дракона. Он продолжал что-то шептать — Мика не особо вслушивалась, только прижалась теснее. Постепенно удалось успокоиться, но то, что она так и не привыкла к темноте и ничего не видела вокруг, до сих пор держало в напряжении.

— Сильно ударилась? — тихо спросил Рейнард, чуть отстранившись.

После того как она успокоилась, тело начало вспоминать о боли, но Мика предпочла ответить уклончиво:

— Бывало и хуже.

Единственное, что немного разгоняло темноту, — слабое свечение. Глаза дракона — обычно яркие как янтарь — теперь светились золотом, жилы на руках и шее вздулись, налились синим светом, а под глазами выступили тоненькие голубоватые венки и паутинкой расползлись по лицу.

— Ты светишься, — выдохнула девушка, мягко проводя пальцами по его скуле. — Никогда еще такого не видела.

Рей раздраженно дернул щекой, отвел взгляд. Меньше всего ему хотелось, чтобы она видела его таким — уязвимым, не способным взять под контроль свои чувства.

— Случается при сильном волнении, — нехотя буркнул он и, разжав объятия, обхватил руку невесты. — Продлится еще пару минут. За это время сможешь привыкнуть к этому… густому мраку. Но лучше держись рядом, зрение у меня острее, а ты едва не угодила в обрыв.

Мика, невольно вздрогнув, обернулась. Впереди начиналась глубокая яма, при слабом свете разглядеть дно едва ли представлялось возможным. Вдоль позвоночника прокатилась волна мурашек, и она отвернулась, гадая, как долго бы ей пришлось падать и достигла бы она когда-нибудь дна.

То, на что она приземлилась, действительно было костями. Многие раздробились от удара и ее веса. Кое-где на темной земле был виден песок от рассыпавшихся костей, и Мика предположила, что хранятся они здесь уже долгое время. От земляных стен веяло холодом и сыростью, свод выглядел так, словно вот-вот рассыплется, и был таким низким, что Рей практически касался его головой.

— Поищем другой путь на поверхность. Боюсь, после моего обращения нас завалит землей, — намного тише сказал мужчина, тоже отметив ненадежность земляного потолка. — Раз есть тоннель, ведущий вниз, значит, есть и дорога, которая выведет нас к свету.

Он двинулся направо, туда, где виднелся разветвленный проход. Молча последовав за ним, Микаэлла сильнее сжала его ладонь и ощутила теплый трепет внутри, когда дракон переплел свои пальцы с ее, придвинул чуть ближе, будто бы давая понять, что ни за что не отпустит.

Теперь было не страшно. Пусть и кругом царила тьма, а платье, как и волосы и кожа, пропитались грязью, Мика не чувствовала того ужаса, что овладевал ею всякий раз, когда она сражалась с давящим миром в одиночку. Не было дрожи и даже слабости, желания убежать или скрыться. Она слепо доверяла, но не боялась последствий этого доверия — превратившегося из хрупкого в глубокое, ставшего безграничным.

Скажи ей кто-нибудь год назад, что она доверится дракону, хищнику, одному из охотников, ловивших викингов, она бы рассмеялась и потребовала бы от этого чудака хольмганг. Но теперь чудачкой она считала лишь себя, осознавая, что полное доверие к этому мужчине породило нежную и одновременно страстную привязанность, глубокое чувство, во власти которого она так боялась оказаться.

Они шли долго, в тишине. Стены то сужались, то расширялись, кое-где обрывались, образуя маленькие норки. Мику не отпускало ощущение, что они бродят по бесконечному лабиринту, хотя Рейнард уверенно вел ее за собой, словно знал точную дорогу или просто чувствовал.

Вскоре пришлось остановиться. Подземный ход уперся в стену, разделился на два погруженных во мрак прохода. Мика не увидела, а, скорее, почувствовала, что Рей находится в растерянности.

— И оттуда, — дракон кивнул направо, затем налево, — и оттуда веет теплом. Возможно, обе дороги приведут нас к выходу, но… — он запустил пальцы в волосы, вглядываясь то в один проход, то в другой, — ... я все же не уверен.

— Там виден свет, — шепнула Микаэлла и медленно, под напором непонятного желания отпустила ладонь мужчины. — Смотри… Нам туда.

Она резко, особо не думая, сорвалась с места и побежала направо, следуя за мерцающим вдалеке огоньком.

— Стой! Там же темнота!

Слова потонули в неожиданно появившемся шуме боя: в звоне мечей, в лошадином ржании, реве голосов и криках ярости и боли. Огонек становился все шире, больше, пока полностью не поглотил темноту и не озарил все вокруг. Мика резко остановилась, зажмурившись, накрыла лицо ладонями. Глаза щипало, в ушах стоял противный звон. Не вынеся нагрянувшей неизвестности, девушка, опустив руки, приоткрыла глаза.