— Эидис тоже достойна вернуться к жизни, — сквозь зубы процедил Рейнард. — Она нужна не одному дракону, а всей Архане, своей дочери… И нам она тоже нужна.

— Ты даже не знаешь, что ее убило!

— Только она сможет об этом рассказать. Это лишь одна из причин, почему она должна вернуться.

— Но не главная причина, по которой ты этого хочешь. — Лейв тяжело вздохнул, с трудом прогоняя часть гнева, но так и не избавившись от жара и напряжения в теле. — Ты просто гоняешься за ней, гоняешься за прошлым, пытаясь заглушить изъедающую тебя боль и чувство вины. Тебя мучает совесть? Когда ты уже успокоишься и поймешь, что ты был не властен над ее судьбой?

На несколько секунд воцарилось молчание, затем Рей приглушенно спросил:

— Ты уверен, что твои слова касаются только меня? Или ты говоришь об этом, смотря на меня, но видя собственное отражение?..

Продолжить спорить им не дала Тира. Молча, приведя Микаэллу в еще большее замешательство, она прошла через арку, остановилась рядом с ними, вынудив их не только замолкнуть, но и отвести друг от друга взгляды, пряча то, что делало их слабыми. Мика решила продолжить оставаться незамеченной, лишь прижалась плечом к колонне, впилась ногтями в мох, прислушиваясь к тяжелому дыханию драконов и стараясь не пропустить ни единого слова.

— Я единодушна с Рейнардом, — донесся спокойный, уверенный голос Тиры, и сердце Мики, замерев на миг, забилось сильнее и громче. — Эидис была хранительницей, Лейв. Никто так отважно не защищал Архану, как она. Я понимаю… Таира очень важна для тебя. Она была замечательной женщиной, но не более. Ее роль в этом мире не так важна, если уж предстоит делать выбор…

В ответ на эту, как показалось Микаэлле, наглость последовал презрительный смешок. Лейв поджал губы, подавляя кривую улыбку, сжал кулаки, а затем накрыл ладонью рот, будто в попытке сдержать крик боли.

— Она полжизни отдала этому месту, — выплюнул он с нескрываемым презрением. — А теперь ты заявляешь, что она ничего не значила?! Да кем ты себя возомнила?! — Дракон дернулся к Тире, но вовремя остановил себя, замер напротив, очень близко, и злобно выдохнул: — Ты не Цкелах… Не богиня. Ты даже не такая сильная хранительница, как Эидис. Всегда подражала ей, втайне завидовала… Даже не отрицай этого. Я знаю, я видел это собственными глазами — как ты смотрела на нее, как жаждала быть на ее месте. Добилась желаемого, м? Почему тогда стремишься оживить ее? Может, ты и была причиной ее смерти?

Невзирая на жгучие, ножом режущие по сердцу слова, Тира стояла ровно, не двигаясь, не отводя взгляда. Ни один мускул не дрогнул на ее темном вытянутом лице.

— Отдай камень, Лейв, — твердо и властно произнесла она.

Ни слова больше. Королева молчала, но дракон знал, что ее молчание не сулит ничего хорошего. То ли усмирив гордыню, то ли сдавшись, Лейв вынул из поясного мешочка камешек, бросил его под ноги женщины и направился прочь.

Он притормозил за аркой, заметив Мику, и зыркнул на нее с явным неодобрением. Удивление лишь на миг мелькнуло в пронзительном взгляде янтарных глаз. Девушка почувствовала себя жутко неуютно, лицо и уши начали невыносимо гореть. Но мужчина не стал ее долго мучить — раздраженно дернув щекой, быстро скрылся в лесу.

Понимая, что больше нет смысла прятаться, Микаэлла нерешительно показалась из своего укрытия. Тира не посмотрела в ее сторону, будто и вовсе не заметила, как она вышла; а взгляд Рея из настороженного превратился в ошеломленный. Он раскрыл было рот, но не нашел что сказать. Все слова разом потеряли смысл.

Он осуждал себя, или это делала Мика — Рей не понимал. Только видел разочарование в лазурных глазах и чувствовал боль, которую неосознанно ей причинил. Девушка, не выдержав его взгляда, отвернулась и пошагала к тропинке, держа руку на животе, чувствуя, что ее начинает мутить.

Тира остановила дракона, жестко схватив его за плечо, когда тот сразу же дернулся за суженой.

— Оставь ее в покое, — отчеканила она, глядя в злые глаза. — Ей нужно побыть одной.

— Не смей указывать мне, — грубо оттолкнув ее руку, бросил Рей. — Я здесь гость, но это не значит, что я подчиняюсь тебе.

Боле не встретив преград, он молча последовал за невестой, оставив Тиру одну среди высоких колонн и притаившихся за деревьями духов.

Мика петляла по лесу не разбирая дороги. Сквозь торопливое биение сердца она не различала тяжелых шагов позади себя, но чувствовала, что он приближается. Заросшая низенькой травой тропинка закончилась, и девушка остановилась у небольшого холма, посреди низко склонивших ветви деревьев.

Резко обернулась — в тот самый момент, когда Рей предстал перед ней, — и, не дав ему заговорить первым, торопливо спросила:

— Мы далеко ушли от руин?

Мужчина поколебался немного, а затем неуверенно протянул:

— Думаю, да…

Рвано выдохнув, Микаэлла бросилась к нему на шею, прижалась столь сильно, будто желала слиться. Ожидая совершенно иной реакции, обескураженный, но ясно слышащий ее мысли, Рей обнял ее, уткнувшись носом в волосы, сжал обеими руками так крепко, словно между ними пробежало несколько лет разлуки.

Время остановилось. Оно всегда останавливалось, когда желание дракона защитить суженую делалось сильнее прочих, и когда мир Мики сужался до одного него, затмевая все вокруг — любую красоту, способную привлечь ее внимание. Она и не заметила, когда стала зависимой от его близости, от его дыхания, будто оно было одно на двоих, и от голоса, который она боялась забыть раз и навсегда.

— Скажи что-нибудь, — попросила, не выпуская его из объятий.

Это успокаивало. Сильное, мускулистое тело любимого и тепло рук на спине...

— Я боялся, что ты будешь злиться, — слабая улыбка все же коснулась губ Рея.

Мика хмыкнула ему в плечо.

— Я и так злюсь, ящерка. Но не за то, что ты намереваешься сделать, а за то, что ты до последнего скрывал это от меня. — Немного помолчав, она добавила: — Я не доверяю Тире… Она хотела, чтобы я узнала. Чтобы все услышала и, возможно, возненавидела. Или чтобы только взросли семена ненависти… Потому я и убежала. Пусть лучше думает, что я злюсь и не доверяю тебе, а не ей.

— Полагаешь, она пытается нас рассорить?

— Возможно. Я не знаю, как это объяснить, — Микаэлла закусила губу, задумавшись, и прижалась виском к груди дракона. До нее отчетливо доносился ровный, сильный стук его сердца. — Просто чувствую, что ей нельзя доверять.

— Она тоже хочет вернуть к жизни Эидис. Что в этом подозрительного?

Чуть отстранившись от мужчины, невеста подняла на него выразительные глаза, посмотрела серьезно и строго, как еще никогда не смотрела. Рейнард не мог понять: пугает ли его такой взгляд или именно из-за него так сильно хочется улыбнуться.

— А почему ты этого желаешь? — осторожно спросила она, сминая пальцами черную ткань мужской рубахи.

Секундная веселость ушла сама, сменившись хмуростью. Рей ответил вопросом на вопрос:

— Разве ты сама не хочешь, чтобы она была рядом?

— Она и так рядом. Мне этого достаточно. — Мика робко коснулась его щеки, очертила большим пальцем скулу, чувствуя кожей сочащийся из него жар. — Я боюсь, что ты потеряешь себя в погоне за прошлым. Нет ничего хуже, чем цепляться за призраков. Это приведет к тому, что ты останешься с пустыми руками... Скажи… тебе мало того, что ты и так уже имеешь?

Сердце Рейнарда заколотилось яростно, в крайнем волнении. Дышать стало в разы сложнее, будто он тонул в осторожных, но жутко колких словах девушки и никак не мог вобрать в легкие побольше воздуха. Было мало. И воздуха, и времени рядом с ней, и звука ее голоса, будь он злым, срывающимся от слез или нежным, как ее касания.

Ее было крайне мало — Рей осознал это только сейчас.

— Всегда будет мало, — признался он. Голос его дрогнул, и Мика удивленно вскинула брови. — Но это не значит, что я жажду заменить тебя кем-то или принять чужое тепло. Просто пойми… У нас есть возможность вернуть ее к жизни. Зачем же ее упускать?