Он ненадолго затих, ожидая услышать ответ, но гость молчал. Недовольно причмокнув, мужчина продолжил:

— Я заплачу тебе, как только получу товар. Приведи ко мне девушку до следующего полнолуния. Но перед этим… — Он внезапно воззрился на возвышающуюся над ним темную фигуру, желая одним взглядом, полным злобы и жестокости, приструнить мерзкую нечисть. Но знал, что ему это не под силу. Пока что. — Перед этим сделай все, чтобы связь исчезла. Мне плевать, как ты это сделаешь, но избавь ее от этого ящера до того, как приведешь ее ко мне.

Гость кивнул — как показалось Рагнару, неуверенно — и быстрым шагом направился к выходу.

— Надеюсь, ты не подведешь меня, как Рейнард, — властным тоном, не терпящим возражений, бросил вождь, вынудив фигуру, теперь похожую на тень, замереть. — Я люблю предательство, но ненавижу предателей.

Тень, не удостоив его ответом, покинула комнату, неосознанно заставив сильного человека снова почувствовать себя уязвимым.

Дни тянулись размеренно, неспешно, и это раздражало Мику больше, чем стойкое ощущение беспомощности. Время как будто замедлилось, желание быть одной — всегда и везде — разрасталось с каждым минувшим часом, крепло с каждым днем. Но никто и не смел претить этому желанию: все, словно ведая о ее состоянии, старались не задерживаться рядом с ней.

Четыре дня прошли в одиночестве. Микаэлла практически не покидала своей комнаты, изредка виделась с Уной, в основном, когда та приносила еду, и ни разу не столкнулась с Рейнардом. Не потому, что ей совсем не хотелось рассказать ему, что ее тревожит. Подготовка к священному празднику занимала все его время, и Мика не могла поймать возможность увидеться с ним в течение дня. А к вечеру желание проведать его испарялось, и слабость утягивала ее сознание в глубокий сон.

Она думала много и часто. Так много, что вскоре все мысли смешались в единый комок, и у нее не получалось разобрать: что правда, а что вымысел. Не выходило понять, как вырваться из новых пут и найти ту узенькую, извилистую, заросшую пожухлой травой тропинку, которая приведет ее к брату. Ей как никогда нужна была помощь, она готова была слепо делать то, что ей скажут. И только воспоминания о моментах, когда она проявляла свою силу, удерживали от безумных поступков.

Мысль о побеге посещала ее, и не раз, но понимание, что она не справится в одиночку и подвергнет риску не только себя, но и Генри, отметало безрассудство и принуждало ждать.

— Бежать и вправду не лучшая идея, — раздался поблизости спокойный и, как обычно, вкрадчивый голос.

Мика вздрогнула, резко повернув голову к нежданному гостю. Думы так поглотили ее, что она не услышала, как открылась дверь и в комнату вошел Рейнард. Она и не знала, как долго он наблюдал за ней, за тем, как она, сидя на кровати, сверлила пустым взглядом занавеску.

— Мысли читаешь, да? — едва слышно спросила Мика, хотя уже давно знала ответ на этот вопрос.

— Не сказал бы, что это приносит мне удовольствие, — скривился Рей, шагнув вглубь спальни, залитой тускло-оранжевым светом свечей. — От твоего потока мыслей непросто спрятаться.

Нотки раздражения, прорезавшиеся в голосе мужчины, смахнули с Микаэллы усталость, и, поднявшись с кровати, она вздернула подбородок, с вызовом посмотрев ему в глаза.

Что-то незримо изменилось в нем. Или, как казалось Мике, в ней самой.

Она больше не испытывала тех чувств, что овладели ею во время их близости. Не было желания. Не было ни капли симпатии, ни намека на притяжение. Волнующий трепет оставил ее, от страсти не осталось и следа. Все мнимые чувства и эмоции растаяли после видения, остались лишь недоверие и капелька ненависти. Связь наконец ослабила оковы, и Мика с облегчением поняла, что теперь ее чувства подвластны только ей. Хотя ее судьба по-прежнему находилась в чужих руках.

— Значит, ты знаешь? — спросила в тон ему. — О моем брате? Он жив, я уверена. И я хочу...

— Я знаю, — отрезал Рей, уверенно направившись к ней.

Подобное наступление сбило ее с толку, но она заставила себя стоять на месте, несмотря на то, что ее бросало в дрожь от непривычной холодности дракона. Он не солгал в ту ночь: их больше не тянуло друг к другу.

— Но пока это не представляется возможным, — продолжил, остановившись рядом с Микой. Она с удивлением заметила, что близость мужского тела ее скорее пугает, нежели волнует. — Сегодня Эйхра. И сегодня я не хочу и не могу думать о том, как помочь твоему брату. Сделай мне одолжение: посиди до утра в своей комнате. А завтра, обещаю, мы вернемся к этому разговору.

Микаэлла нахмурилась, чувствуя, как внезапно вспыхнувшая злость обжигает все внутренности.

— Я и так четыре дня сидела в этой комнате, — недовольно бросила она. — Не отвлекала тебя, хоть и искала встреч. Предлагаешь мне отсиживаться здесь, пока ты будешь пировать?

Всего на миг в глазах Рея блеснуло удивление, но он быстро и умело спрятал его за мрачной серьезностью.

— Хочешь присоединиться?

— Нет! Ты прекрасно знаешь, чего я хочу. Доставь меня к Рагнару. Я должна вызволить брата.

— Бессмысленно соваться туда одной. Он его не тронет, пока ты здесь. Твой брат — лишь один из его способов добраться до тебя. Ему невыгодно убивать его.

— Думаешь, твои слова успокоили меня? — Мика сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Легкая подзабытая ярость горячила сердце, и она даже не могла поверить, что несколько дней назад фальшивая нежность застилала ей глаза. — Он в руках этого ублюдка, и я больше не в силах спокойно сидеть и ждать!

— Хватит. — Рейнард резко сжал женские плечи, чем пресек ее попытку раскрыть в возмущении рот. В ответ на его действие она лишь вздрогнула. — Он будет в порядке. Мы разберемся с этим, но позже. — Вопреки ожиданиям хватка дракона стала чуть мягче, а тон не столь дерзким и властным, как до этого. — Просто доверься мне. Я помогу.

— Почему я вообще должна тебе доверять? — сбросив с плеч его руки, с присущей ей наглостью спросила Мика. — Я ничего не забыла. Все началось с того, что ты меня похитил. Ты работал на вождя. Из-за тебя я оказалась у него. Из-за тебя у него оказался Генри!

Рей скривился, будто эти слова были жалом, больно вонзившимся в сердце. Он неосознанно шагнул назад и осклабился.

— Стоило подумать о доверии до того, как лечь под меня.

Щеки девушки вспыхнули, глаза заблестели, но вовсе не от смущения, а от гнева, душившего ее.

— Ты знаешь, что я была не властна над собой! — вскричала она, сильнее впиваясь ногтями в кожу, с такой силой сжимая кулаки, что ее руки начали дрожать. — Сейчас мой разум чист от твоего влияния, и я могу с уверенностью заявить, что никогда в здравом уме не лягу с тобой в одну постель. Глупая ты ящерица!

Рейнард стиснул челюсти, попятился спиной к двери, с трудом сдерживая желание сжать хрупкую шею, разломать ее, точно веточку куста. Совсем недавно ему хотелось зарыться носом в светло-пепельные пряди, но глупая жажда утихла за несколько дней, а сейчас он и вовсе не ощущал ничего подобного.

Эта девушка только раздражала его дерзостью и неповиновением. Словно хищная, дикая птица. Сокол севера, коим она являлась. Такая же наглая и строптивая. В ней не осталось ни капли нежности, что была в момент их близости. Казалось, что того дня вообще никогда не существовало. Не было желания в ее глазах, не было страсти в движениях, сладкого томления. Для Рея это оказалось всего лишь сном, и он был дико рад, что больше не чувствовал боли и желания, что его больше не тянуло к ней.

Связь утихла, и только узор на его груди и вязь на ее руке все еще напоминали им, что они связаны.

— У меня нет времени перепираться с тобой, женщина, — прорычал Рей, сжав ручку двери. — Сиди здесь. И без глупостей.

— Ненавижу! — в сердцах крикнула Мика, прежде чем он успел выйти из спальни. — Ненавижу тебя!

Дверь с грохотом захлопнулась, и в комнате воцарилась тишина. Микаэлла тяжело осела на пол, накрыла рот ладонью, будто не веря в то, что сказала миг назад. Из глаз брызнули горячие слезы.