Потеря родителей лишила их самого главного — выбора. У Микаэллы никогда его не было. И сейчас, чтобы подарить брату радостное детство, не лишенное ярких красок, ей необходимо было заплатить приюту немалые деньги. Цена за свободу была непомерно высокой, потому Мика и решилась отправиться в долгое плавание.

Говорят, викинги совершают набеги, набивают свои карманы золотом и драгоценностями... И хоть подобное дело казалось ей грязным и недобросовестным, это было единственной возможностью быстро набрать нужную для освобождения сумму.

— Теперь я отправляюсь очень далеко, — после недолгой паузы сказала она. — На другие континенты. Это очень долгое и опасное путешествие.

— И когда ты вернешься? — тихо спросил Генри, понурив голову и легонько сжав пальчиками ладошку сестры.

— Может, через год… — Мика уткнулась носом в его макушку, изо всех сил стараясь не пролить подступившие к глазам слезы. — Не успеешь соскучиться.

— Уже скучаю. Я буду ждать тебя, Мика.

Тот вечер, когда девушка укладывала брата спать, долго лежала рядом с ним, боясь отпустить теплую ладонь и уйти, до сих пор хранился в ее памяти в самых четких образах.

Брат уснул, и она дописала письмо. Передала хранивший печальные слова сверток бумаги сварливой Ингваре, попросив отдать его Генри, когда пройдет пять лет со дня ее ухода в бескрайние моря.

Шел шестой год…

Мика знала, что настоятельница уже давно всучила письмо бедному Генри, с присущей ей жестокостью описала исчезновение сестры, наверняка не забыв солгать, что она бросила его и сбежала.

Но сейчас она готова была вернуться к нему и заплатить приюту. Теперь у нее было все — деньги, дом, слава. Этого было достаточно, чтобы подарить брату то, чего ее когда-то безжалостно лишили. Счастливые ребяческие годы, беззаботность и ощущение безопасности.

Если бы только Мика знала, что, рискнув зайти в залив Вальгарда, столкнется с громадным препятствием на пути к родному человеку…

Пробуждение было тяжелым, как после изнуряющей тренировки. Сознание медленно возвращалось — его тревожил мерный тихий скрип.

Микаэлла давно не слышала подобный звук: на других континентах нечасто можно застать настоящую зиму. Но она помнила, что так шуршит снег под копытами лошади.

Шум разбудил ее, а ломота во всем теле развеяла остатки сна. Не сдержав болезненного стона, она выпрямилась, но, ощутив спиной чью-то твердую грудь, сразу замерла. Стараясь не вертеть головой, первым делом осмотрелась. По бокам вдоль тропы, по которой двигалась кобыла, плотной стеной стояли припорошенные снегом вековые сосны, протыкающие хмурое небо острыми макушками. Конца тропинки видно не было.

Судорожно сглотнув, Мика опустила взгляд на свои руки. Вопреки ожиданиям они были не связаны, но их тяготило нечто иное — узкие серебряные браслеты, плотно прилегающие к коже. Они подобно оковам сдерживали что-то внутри, то, что с неистовой силой рвалось наружу, обжигая кожу страшным холодом.

— Не советую призывать стихию, — раздался у самого уха незнакомый голос — удивительно спокойный и низкий.

По спине Микаэллы пробежал холодок, но она не решилась обернуться и заглянуть в глаза похитителя, хотя уже знала наверняка: взгляд у того пронзительный и властный, как и сила голоса, на миг лишившая ее возможности дышать.

— Чем чаще будешь пытаться, тем сильнее будут стягиваться браслеты. — Мужчина, не отпуская поводьев, коснулся женских пальцев рукой, обтянутой в черную перчатку. — Если не хочешь, чтобы твои запястья треснули, как обледенелый металл, сиди смирно.

— Тогда, может, ты поможешь мне утолить любопытство и скажешь, кто ты такой и куда везешь меня? — резко спросила Мика и прижала руки к животу в попытке избежать нежеланных прикосновений.

— Знать об этом тебе необязательно. К тому же я не люблю пустые разговоры, давай лучше насладимся тишиной.

— Для меня это не пустой разговор, а шанс узнать о своей дальнейшей судьбе.

— Ну что ж, — незнакомец вздохнул, вынудив девушку поежиться от ощущения горячего дыхания. — Постарайся свыкнуться с мыслью, что отныне твоя судьба в руках вождя Вальгарда. Время на размышления у тебя еще есть.

Все внутри замерло на одно жалкое мгновение. Мика почувствовала, как сердце ухнуло, забившись в разы быстрее, и тут же поняла, что мужчина ощутил ее волнение: крепкие руки напряглись, стесняя движения и зажимая ее тело с обеих сторон.

Вождь Вальгарда — самого крупного материка сурового севера — прославился своей жестокостью и алчностью на весь мир. Он покорил все города континента и объединил их в единое королевство, сделав его непобедимым. В странствиях Микаэлла не раз слышала рассказы викингов и простого люда о беспощадном правителе, но полагала, что такому могущественному человеку никогда не будет дела до нее — обычной приютской девчонки, уже вот как шесть лет совершающей набеги вместе со своей командой на берега Вальгарда и Мэнхилда, соседнего материка.

Разумеется, теперь многие знали об отчаянной авантюристке, кличущей себя Соколом Севера, однако она ни разу не попадалась охотникам, и никто даже не представлял, как выглядит нахалка и люди из ее команды.

Неужели терпение вождя иссякло, и он решился на отчаянный шаг, лишь бы поймать ее?..

Мике с трудом верилось, что правителя такого большого королевства, плевавшего на своих подданных, заботили набеги на прибрежные деревни. Конечно, на викингов, включая девушку, велась охота, но после поимки все должно было закончиться тюрьмой или же немедленной казнью. Чтобы попасть в замок, нужно было совершить что-то крайне возмутительное, напрямую касающееся самого вождя. Микаэлле не приходило в голову, когда и как она смогла нанести ему удар по гордости, раз он приказал доставить ее в самое сердце севера.

Мысли об этом ненадолго оставили ее, и нечто поважнее вспыхнуло в голове, заставляя вновь напрячься.

Да, вождь действительно пошел на крайние меры: обратился за помощью к дракону. Крылатых ящеров викинги боялись больше всего на свете и даже старались не упоминать их в плавании, дабы не накликать беду. Нет лучше охотника, чем дракон. К ним осмеливались обращаться в редких случаях. Похоже, настал тот день, когда именно Мика оказалась этим редким случаем.

Догадка, горящая где-то на краю сознания, наконец, обрела более четкие формы, и Микаэлла отважилась спросить:

— Ты тот самый дракон? Или всего лишь проводник?

Несколько секунд мужчина молчал, словно нарочно изводя ожиданием, а после уточнил:

— Какой ответ тебя удовлетворит?

— Меня устроит правда, — ответила решительно и, выпрямившись, невольно прижалась к мужской груди. Отпрянуть побоялась, полагая, что торопливое действие выдаст ее страх.

Чужое дыхание обожгло затылок почти сразу же:

— В таком случае, юная разбойница, я и есть тот самый дракон.

Микаэлла не видела его лица, но догадывалась, что он улыбается, смеется над ней, над ее слабостью и невозможностью оттолкнуть его.

Нет участи страшнее, чем ожидать своего последнего часа. Мике ничего не оставалось, кроме как смириться и ждать. По крайней мере сейчас — когда рядом охотник, поймавший ее, опасный противник, с которым ей не справиться.

И тем не менее она точно помнила, что ей удалось ранить его мощное драконье тело. Кажется, где-то слева, чуть ниже ребер…

— Фейг! Проклятая ты девчонка! — рыкнул мужчина, когда она ткнула локтем в его бок. — Ты что творишь?!

Он даже заставил лошадь остановиться, и девушка почувствовала, как напряглось за спиной и без того твердое тело и сильнее сомкнулись чужие руки. Сердце ее стучало быстро, дыхание было тихим, но тяжелым.

Однако, невзирая на жуткий страх, Мика возгордилась этой необычной мелочью. Она смогла ранить дракона, что, несомненно, считалось большим достижением среди таких же воинов, как она.

— Будь моя воля, я бы уже разорвал тебя на куски, — процедил незнакомец, умело сдерживая злость. — Как жаль, что Рагнару ты нужна живой.