Микаэлле она показалась очень красивой, пусть и выглядела как типичная вальгардская женщина. Бледная кожа, смоляные длинные волосы, тянущиеся до самых бедер. Тонкие губы, небольшой нос и треугольное лицо выдавали спрятанную внутри нее некую хитринку. А вот глаза — ярко-карие — были смутно знакомыми.

— Кто вы? — тихо спросила Мика, а после, услышав свой сиплый голос, прокашлялась.

— Меня зовут Уна, — ответила та, подойдя ближе к кровати, и сцепила перед собой руки.

— Ваше имя мне мало о чем говорит…

— Правда? А мне всегда казалось, что имя может многое сказать о самом человеке. Это словно заглянуть в книгу и узнать суть.

— Суть чего?

— Ну-у… — Уна аккуратно опустилась на краешек кровати. — Думаю, всего. Суть всего.

— Вряд ли это может быть правдой. Имена нам дают матери, а те не могут предвидеть, кем мы станем и какие поступки совершим.

Уна так неожиданно и звонко рассмеялась, что Мика вздрогнула, недоуменно воззрившись на нее.

— Глупышка, — сказала она, успокоившись. — Рей, конечно, говорил, что ты наивна, но я не думала, что все настолько плохо… Имена нам дарят боги. Запомни это, Элла.

— Не называйте меня так, — прошипела в ответ, впервые за время разговора ощутив себя шибко уязвимой. Но, заметив, как незнакомка удивленно вскинула брови, она подавила злость и нехотя пояснила: — Я не люблю, когда меня называют именем мамы. Это навевает воспоминания о ней. Болезненные воспоминания. Потому прошу называть меня Микой.

На лице молодой особы блеснула понимающая улыбка, и она любовно разгладила складки на платье.

— Конечно, Мика. Теперь твои слова для меня словно приказ.

— Почему?

— Потому что невеста моего хозяина — тоже хозяин. Каждому в этом замке приказано исполнять твои капризы и приказы. За исключением некоторых…

— Это ненадолго, — шепнула Мика, уткнувшись носом в колени. — Ваш хозяин пообещал скоро избавить меня и себя от этой связи.

— Ой, очень-то я в этом сомневаюсь. — Чуть заметная усмешка скользнула по тонким губам. — Избавиться от брачной метки будет не так-то просто. Если это вообще возможно в вашем случае. Может, если один из вас умрет… Но тогда вдовец или вдова…

Уна замолкла, вмиг посерьезнев, когда уловила в ошалелом взгляде собеседницы испуг.

— А-а, забудь. Это явно не то, о чем мне следует говорить…

Судорожно сглотнув, Мика решилась уточнить:

— А что в нашем случае не так? Почему дракон не может убрать метку?

— Рей запретил мне обсуждать что-то касательно вашей связи. Тем более с тобой.

— Я имею право знать. Если мне не скажешь ты, я в любом случае узнаю все у дракона.

— О, нет-нет! — Уна выставила в сторону девушки ладонь, хоть та и не успела еще сдвинуться с места. — Сейчас точно не подходящее время, чтобы видеться с Рейнардом. Поверь.

— Тогда расскажешь?

— Расскажу, — служанка покорно кивнула. — Дело в том, что еще не было такого, чтобы дракон связывал себя с девушкой, не испытывая к ней теплых чувств. По крайней мере, я не знаю ни одного такого случая… Кажется, это главная причина того, почему Рей не может сам разорвать связь, и того, что он… чувствует.

— А что он чувствует?

— Ты лучше об этом знаешь. Полагаю, ощущения и все эмоции у вас одинаковые. Вот что ты чувствуешь, когда он находится рядом?

Микаэллу настолько шокировал подобный вопрос, что она не сразу нашла что ответить. Пожав плечами, припоминая моменты, когда они с Рейнардом были вместе, она выдала спустя недолгую паузу:

— Он меня раздражает. И часто злит.

— Я не об этом, — мягко улыбнулась Уна. — Он и меня раздражает, по правде говоря. Особенно когда сам злится. Но это не то. Что ты чувствуешь помимо злости? Должно же быть что-то еще.

— Слабость, наверное… В последнюю нашу встречу я чувствовала слабость, словно из меня высасывали силы.

Уна, явно ожидая другого ответа, тяжело вздохнула.

— Не могу утверждать наверняка, но это странно. Жена Лейва рассказывала об иных ощущениях. — Она задумалась, разглядывая разбойницу с такой жадностью, что той стало не по себе. — Зато я точно знаю, что связь ты переносишь гораздо легче, чем жених. Он сам не свой был, когда прилетел. С того дня рвет и мечет, злобой весь изошел. И от твоих покоев шарахается, будто ты заразная тут лежишь. А должен-то рядом быть, хотя бы в первые дни.

— Подожди… — Мика чуть выпрямилась и нахмурилась, пытаясь сопоставить одну мысль с другой. — А сколько дней я уже здесь нахожусь?

— Три, — беззаботно бросила служанка, мотая ножкой. — Ты оправлялась после перелета. Рею потребовалось отключить тебя. Но не знаю, что он сделал, раз ты так долго приходила в себя.

— Три дня, — повторила как завороженная.

— Ты, видно, еще не до конца оправилась… Ла-а-адно… Я пойду, а ты отдыхай. И не забудь поесть.

— Подожди! Уже уходишь? — с каким-то неожиданным для самой себя отчаянием шепнула Мика и взглянула на Уну так, словно та была первой и единственной ее собеседницей за всю жизнь.

— Мне нужно проведать хозяина. Боюсь, моя компания ему сейчас нужнее.

— Уна, — позвала тихо, прежде чем та успела сделать шаг к выходу. — А вы с драконом, случайно, не родственники? Ты очень похожа на него. Особенно глазами.

Как бы девушка ни пыталась сдержать смех, из ее груди все же вырвался смешок.

— Была бы я его родственницей, не стояла бы здесь. Не прислуживала бы тебе и ему. Давно бы обратилась в дракона и улетела бы в теплые края.

Снова усмехнувшись, она качнула головой, словно не веря в то, что сказала, и направилась к выходу.

Микаэлла провожала ее взглядом, хотя на деле совсем не хотела ее отпускать. Пусть она и казалась ей странной, несколько взбалмошной и чересчур веселой, Мика предпочла бы провести время с ней, чем остаться одной и чувствовать, как стены замка давят на нее, лишая сна. С одиночеством воспоминания и боль вновь обретут свободу.

— Если тебе что-то понадобится, — сказала Уна, остановившись у двери, — зови. Но я в любом случае приду утром и провожу тебя в столовую. Если он даст на это добро…

Дождавшись кивка, служанка выскользнула из спальни и осторожно закрыла дверь. Она еще какое-то время сверлила тяжелым взглядом ручку, слыша мерное дыхание за спиной и мирясь с каким-то странно обжигающим чувством. Впервые она ощутила себя как меж двух огней. Но самое главное: она не желала бросаться ни в один из них.

— Не уходи с поста даже на минуту, — резко бросила Уна, обернувшись к грузному мужчине в кожаных доспехах. — Сомневаюсь, что она осмелится выйти. Но если ты упустишь ее и она будет разгуливать по замку, я лично отрежу тебе яйца и скормлю их псам. Ясно?

Грозный голос в сочетании со злостью, исказившей прелестное лицо, не оставлял сомнений в серьезности ее намерений. Мужчина нервно сглотнул и осторожно кивнул.

— Прекрасно, — равнодушно шепнула девушка, поправив черные волосы, отливающие в свете канделябров синевой. — Пора бы и дракону прийти в себя.

Нерешительность всегда овладевала ею, когда она находилась рядом с ним. И сейчас, стоя за массивной дверью его спальни, Уна не могла собраться с мыслями и войти.

Так случалось каждый раз, несмотря на то, что ей было уютно в его компании. Но даже приходя по своей воле, она долгое время мерила шагами коридор, прежде чем ворваться в господскую обитель.

— Долго ты еще будешь топтаться у моей двери? — раздался из спальни недовольный голос, и Уна вздрогнула от неожиданности, схватившись за ручку. — Как всегда, женщина. Твой запах мне все ноздри разодрал.

Девушка не смогла определить по голосу, в каком состоянии он находится. Говорил он дерзко, но сдержанно, и в итоге злость, сквозившая в его словах, не остановила ее желания проведать его. Она решительно отворила дверь и ступила в мягкий полумрак просторной комнаты.

Лунный свет сливался со светом двух еще не потухших свечей в канделябре, создавая неповторимую таинственную атмосферу. Уна сразу воззрилась на Рейнарда, отчего-то страшась уловить в его взгляде презрение. Но, к ее радости, он сидел на кровати с закрытыми глазами, прислонившись спиной к изголовью.