В отличие от младшего, Генриха, что состарился слишком рано из-за болезней и странной, практически навязчивой идеей о единственной цели в жизни - работы, или Денвера, что и вовсе был старше его на несколько лет, Людвиг каким-то образом сохранил свой юношеский вид, несмотря на работу судьи и крайне долгие поездки по стране. Он не обрел ни одного шрама, что либо говорило об отсутствии дуэлей чести, либо о его мастерстве мечника. В рыжих глазах плясал огонь, такой же, как много лет назад, он шел гордо, высоко подняв голову, рассматривая отчий дом и собравшихся впереди, узнавая старинных служивых людей. От Людвига исходил аромат канцелярии, запах чернил, свежей бумаги и ломкого пергамента, в нем ощущалась судейская власть, такая же, как у отца, но тише, куда тише и спокойнее. Его волосы оказались растрепаны, около шеи болтался вырезанный из дерева символ Сивила, крайне простая змейка, которая точно являлась подарком его возлюбленной ввиду крайне небрежной, но в тоже время, аккуратной работы, на поясе, без ножен, сверкала искусная шпага, подарок отца на восемнадцатый день рождения. Ее гарда сверкала золотом, представляя собой изображения ветвей деревьев, на которых сверкали разноцветные драгоценные камни, лезвие блестело от некоторых оставшихся на нем капель крови. Около его плеч лежала мантия будущего вершителя, третий по важности ранг в судебной иерархии… шедший сразу после поборника Пера, которым ныне являлся наш добрый союзник и друг отца, Денвиль Тиль, что и стал наставником для Людвига. Этот ранг являлся действительно важной вехой, под управлением Людвига находились все окрестные столичные суды, а дела, что он рассматривал, уже были высшей тяжести. Именно ему отдавали предателей и еретиков, он тесно сотрудничал с орденами и во многом, определял, насколько сильно церковь властвует над обществом, имея право на полное уничтожение законопроектов, которые слишком возвышают церковь над человеком. В отличие от отца, брат любил перстни, отчего на руках сверкало сразу несколько, в том числе несколько с изображением пера и меча, что означало тот лестный факт, что на службе ему выдавали их как знак одобрения и поощрения работы. Взглянув на меня, казалось, что на несколько секунд, он даже не смог понять, кто стоит перед ним, а после того, как осознал, в его глазах мелькнула удивительная гордость и что-то, близкое к искреннему счастью. Шаги ускорились, заставив девушку рядом испуганно бросится за ним, чуть ли не переходя на бег, лишь не отстать. Испив ампулу с ядом, он проигнорировал попытки жреца отдать ее девушке. Она не являлась частью нашего рода, и не должна была принимать яд. Жрец опомнился и убрал руку с ядом только после того, как ему прошептала Аколит.

- Дражайшая сестра, какая честь видеть тебя сегодня… признаться, я уже не замечаю перед собой ту испуганную, робкую девушку, что оставил здесь несколько долгих лет назад… На тебе шрамы, твой взгляд уверен и спокоен, ты все больше походишь на Денвера, к счастью, только в лучших его чертах. - Людвиг опустился на колено, девушка рядом с ним неловко улыбалась мне белоснежной улыбкой, после чего, последовала примеру юноши. Я не знала, насколько хотела принимать подобное одобрение, я не желала походить на старшего брата… но он смог заметить разницу, что во многом, грело душу. Надеюсь, столица не сделала из него напыщенного и высокомерного дворянина, как то произошло со Денвером... - Прошу, моя суженная… Али'Нель, надеюсь… что когда на сегодняшнем ужине возникнут споры, ты поддержишь мое право жениться на ней. Или по крайней мере, не будешь вести себя с ней как со служанкой.

- Приветствую тебя, мой возлюбленный брат, рада видеть, что ты сохранил в себе юность, что к сожалению, нельзя сказать об остальных наших братьях… - Я увидела, как на лице Людвига проскользнула тень ухмылки, что тут же исчезла, словно вспоминая, где именно мы находимся. Я не знала, внемлет ли хоть кто-то моему голосу, и тем более, помогу ли я брату вообще. Дать однозначный ответ оказалось слишком сложно… и я решила избежать этого, предоставив Гвин. Сначала мне бы хотелось увидеть отвергнутую девушку и хотя бы немного поговорить с Аль. - Знакомьтесь, достопочтенные гости нашего общего дома, моя названная сестра, Гвин Грау, наследница великого рода Ревнителей, ближайшая моя подруга.

- Приветствую вас, Людвиг Рихтер и госпожа Али'Нель… Для меня честь встретится с горячо любимым Лизастрией братом. Ваше оружие завораживает взгляд, очень искусная работа. - Ответила Гвин, так же кланяясь. Я понимала, что все же интерес возобладал над девушкой, которая прямо сейчас зачарованно глядела на оружие, что болталось на поясе у брата. Что же... Полагаю, справедливо, что она тоже хочет получить какое-то наслаждение от подобного спектакля... Да и если честно, не было никаких проблем с тем, что девушка поинтересовалась оружием. Она являлась последовательницей церкви крови, это не нарушало никаких традиций и в общем лишь укрепляло ее положение как, в первую очередь, воителя. Людвиг благосклонно кивнул ей, улыбаясь. - Я вижу знакомую работу... У моего деда есть клинок того же мастера.

- Приятно видеть, что рядом с моей сестрой находится столь очаровательная девушка... Полагаю, в ее изменениях есть и твое участие... - Людвиг заствил Гвин на секунду покраснеть, после чего та робко кивнула, явно желая вернуться к разговору о шпаге, которая по-прежнему приковывала ее взгляд к себе. Что же... Мне подобное было не совсем понятно, хотя я и знала, что оружие ценилось в Империи как вернейший союзник и друг любого воина. Подобный культ выстроился еще давно, а его основателем стали Лессеры, которые давали имена клинкам, считая, что с каждым убитым, клинок обретает часть разума убиенного. - Да, отец подарил мне ее на совершеннолетие... Благодарю, что заметила работу Кортиса, в высших кругах судейства так мало тех, кто по настоящему ценит военное искусство... Порой, это даже утомляет.

- Можете сказать, как он? Признаться, при поездке в столицу на праздник, я бы хотела заказать у него клинок. Я слышала, что он закаляет сталь особенно, из-за чего та способна прорезать кожу так же просто, как масло... - Мечтательно ответила Гвин, тяжело вздыхая. Я знала, что ей нравился клинок который дал ей Аколит, обычный меч легионера, способный убивать и держать удар еще много лет, но у его деда были несколько оружий, что вошли в историю как воистину легендарные, и Гвин желала, чтобы она тоже могла вписать в историю свой собственный клинок.

- Недавно я приглашал мастера на ужин... Он в доброй здравии, думаю, во время визита я смогу познакомить вас, мне кажется, моя сестра так же будет рада получить свой первый клинок от столь именитой персоны... Отец ведь не лгал, когда говорил, что ты готовишься к военной службе, Лизастрия? - Я уверенно кивнула, ощущая в Людвиге ту самую заботу, о которой уже успела забыть в его отсутствие. Гвин восторженно глядела на него несколько секунд, после чего улыбнулась и кивнула, делая лёгкий поклон. - Благодарю вас за разговор... Но думаю, нам уже пора. Я горд видеть, что ты смогла побороть все то, что Близнецы послали тебе, Лизастрия... И благодарю вас, госпожа Гвин, что поддержали мою дрожащую сестру. - Откланявшись, Людвиг повел Аль в сторону столовой, по пути что-то рассказывая и показывая вокруг.

Тревелья не спешил появляться, хотя казалось бы, уже должен был предстать передо мной. Прошло достаточно много времени, что бы лорд закончил шептаться с своими советниками и появился, но кажется, его мало волновала столь многочисленная группа, что дожидалась только его одного. Спустя еще десяток минуть, уставать стали абсолютно все, хмуро переглядываясь и порой отходя, чтобы посмотреть насколько долго мы ждем. Гвин неловко переступала с ноги на ногу, девушка и так потратила достаточно много сил на изысканную речь, потому сейчас всячески надеялась на то, что сможет выпить воды. В какой-то момент, она даже смогла умыкнуть, чтобы попить, временно оставив меня наедине с собственными мыслями. Члены легиона надежды переглядывались между собой, порой медленно двигаясь из стороны в сторону и заново перехватывая оружие в пальцах, на вопросы о лорде те лишь пожимали плечами, явно понятия не имея, чем занимается Тревелья. Окружение тоже достаточно сильно устало от торжественного молчания, которое не кончалось уже в течение двадцати минут, которые сейчас тянулись словно часы. Темы для разговора оказались исчерпаны еще даже до пришествия отца, сейчас же, большинство стояло молча, с смесью раздражения и тихой злости пялясь на дверь, из которой по-прежнему никто не спешил появляться. Но несмотря на подобное, не взирая на скуку и усталость в ногах, которая впрочем практически не мешала, сейчас я ощущала себя прекрасно, возможно, лучше чем с того момента как решила, что охота на медведя это хорошая идея. И все благодаря семье... От которой я лишь недавно стала испытывать тепло, она наконец стала казаться мне не просто пустым звуком, которым прикрывались во имя защиты или оправдания. Брат оказал мне теплый прием, признав и даже приятно похвалив, видно, что отчасти, он хотел получить наше одобрение перед отцом, но я не могла почувствовать в его словах, пусть и скорее всего, она там была. Гвин выступила просто отлично, я даже не могла предположить что девушка окажется способна говорить столь складно, нежно и намеренно вычурно, ровно так, как того требовали традиции и обычаи. Мы смогли не опозорить честь Рихтер, я тоже понимала, что выступила достаточно хорошо, при этом, Гвин даже не стала безвольной заложницей образа, навеянного мною, чувствуя себя в общем-то неплохо перед высокопарными дворянами, коими являлась и моя семья, и лорд Тревелья. В глазах отца, ярости и разочарования которого я опасалась сильнее всего, искренне считая, что подобное могло оказаться попросту непозволительным, не было злости… но разумеется, пока еще он не знал, и не мог знать, что мы сделали, что видели и ощутили. Я была на тропах, я вскрывала и потрошила туши демонов... Отростки которых оказались вовсе не новым открытием, но Аколит похвалила меня за храбрость и любопытство. Как оказалось, Империя, в частности Архитектор войны и Чтецы, уделяли демонам особое значение уже в течение долгих лет, и разумеется, на разделочные доски попадали сотни и сотни демонов самых разных форм и размеров. И отец не знал всего этого, скорее всего даже не мог понять, чем же мы рисковали и во имя чего… и тем более, даже догадаться о той Великой правде, которая скрывалась за уродством на моих ладонях. Людвиг был прав, эти шрамы стали для меня началом нового этапа, и я не стеснялась их, несмотря на то, что как дворянка змеи, была ими опорочена. Это все было неважно, скоро я войду в сан крови, став полноправной служительницей Мириана, тогда мои уродства станут достоянием чести... эти мысли грели душу, вызывая лёгкую, еле заметную улыбку, которую я не могла сдержать. Моя жизнь только начиналась... И я искренне желала, чтобы в дальнейшем, она оставалась в такой же зависимости от моих действий, как сейчас. Больше я не стану безвольной марионеткой неизвестных сил, которые сделают из меня лишь блеклую тень. Этого больше не случится, несмотря ни на что...