- Эта ситуация действительно ставит под удар юною Мирену… мне бы не хотелось подставлять вас род, господин Тревелья, но как я знаю, вам не нужны ни денежные притоки, ни защита, ни помощь в борьбе. Так какую иную цену, я могу предложить вам, за свободу выбора своего сына? И есть ли она вообще? - Тиер внимательно смотрел на Нериса, что абсолютно без стеснения ел свиной окорок, особенно не обращая внимания на тяжёлый взгляд отца. Если честно, глядя на него, я ингода думала, что он явился сюда просто поесть, что в какой-то мере, не лишено своей толики логики. Это вряд ли можно было даже назвать хамством, подобное являлось пиром, нельзя ведь пренебрегать основной поставляющей пира - едой. - Возможно, у вас есть некие… необычные просьбы, которые я могу исполнить?

- Я не знаю, что можно предложить в отместку за подобную ошибку… Но прежде всего, мне бы хотелось выслушать самого Людвига, надеюсь, ты не против, Тиер? - Спросил Нерис, утирая усы небольшим полотенцем, а после, устремляя свой взгляд к брату который встретил его крайней степенью неодобрения… Взглянув на отца, я смогла увидеть, как в его спокойный глазах промелькнуло недовольство и даже беспокойство, он словно надеялся, что сын не допустит никакой роковой ошибки, в тоже время, оставаясь разочарованный тем, что Нерис смог избежать разговора с ним. Было видно, что отец не верил в благоразумие Людвига, ожидая того, что юный - Не взирай на меня как на чудовище, Людвиг… это был обоюдный договор… Я не желаю тебе зла, лишь хочу услышать, что ты скажешь, в особенности видя, что ты не бросил на мою дочь ни единого взгляда. Да, не могу скрывать, что в моих интересах получить желаемое... Но и ты мне далеко не враг, ровно как и вся ваша семья мне далеко не противники.

- Приветствую вас, Нерис Тревелья… не сочтите мое недовольство презрением по отношению к вам, я попросту несколько озадачен этой ситуацией и с трудом могу сдерживать эмоции, несмотря на всю свою выучку. Хочу заверить… что я, как представитель рода Рихтер, не испытываю к вам ровно никаких негативных эмоций или неприязни, просто увы, в данный момент мы оказались по разные стороны баррикад. - Голос Людвига была ровным, сдержанным, в нём не чувствовалось лжи, хотя было видно, что некоторые слова ему как минимум противны и не приятны. Тем не менее, Нерис кивнул, явно впечатленный такой складностью речи, в особенности когда было абсолютно понятно, что Людвиг данной ситуацией попросту взбешен. Его самообладание впечатлило даже отца, с взгляда которого начисто спали всякие опасения. - Но несмотря на это, раз вы дали мне слово, то надеюсь, вы выслушаете мою позицию без предвзятости и осуждения. Вы дали мне эту речь, и я хочу сказать, почему считаю все это мероприятие таким возмутительным… Несмотря на то, что два десятилетия назад, был заключен договор по которому наши души с госпожой Миреной должны оказаться сплетены, я отказываюсь от его исполнения и призываю вашу дочь к тому же... В особенности после того, как она уже обещала это сделать. Должен сообщить, что мы в действительности исполнили все пункты договора, кроме свадьбы… и соответственно, первенца, которого мы должны будем окрестить именем рода Тревелья. Я был в вашем поместье, в столице, она посетила мою резиденцию в Келье, но несмотря на подобное… это не смогло дать никаких результатов. Более того, вынужден нарушить данную ей клятву, которую обещал хранить до смерти, но в тот день, когда я представил ей Аль, мою истинную возлюбленную, то Мирена дала слово, что невоспротивиться нашему браку, не станет препятствовать и разорвет договор… и даже сейчас, я не понимаю, что заставило ей столь скоро изменить свою позицию, заставив всех присутствующих собраться на столь позорном заседании… испортив мой долгожданный визит в отчий дом.

Повисла тишина, Мирена смиренно опустила взгляд, я видела, как сжались ее кулаки, от злости и отчаяния… и в тоже время, как удивлённый ступор прошёлся по столу, начиная от его главы и доходя до лорда рядом со мной. Отец удивленно убрал в стороны руки, что подбирали его лоб, мать глядела на жрицу, выискивая ее глаза, но она пристыженно закрыл их, словно вот-вот готовая расплакаться или сдерживалась, лишь бы не уйти отсюда. В тоже время на лице Тревелья проскользнула то ли улыбка, то ли гримаса ярости, то ли боли. Он отложил в сторону тарелку, после чего уставился на дочь, несколько секунд разглядывая ее. Людвиг уселся обратно, скрестив руки на груди, явно ощущая себя победителем. Я тоже взглянула на жрицу, ее аура затихала, словно молитва, которую она читала про себя, внезапно сбилась, полностью рассыпавшись и бросила. Магия развеялась, я ощущала, как она становится все более и более уязвимой, постепенно приходя в себя и в тоже время, аккуратно угасая.

- Не смею обвинять вас, господин Людвиг, и благодарен за честность, но не сочтите за грубость попросить выступить мою дочь, что либо подтвердит эти слова… либо же опровергнет. Бесспорно, это усложнит ситуацию но… думаю, все здесь желают услышать правду, исходящую с обеих сторон. - Ответил пришедший в себя лорд, что смог отвести взгляд от дочери, дрожащими руками наливая себе вина в хрустальный бокал и осушая его за один глоток, после чего, нервно повторил сие действие. Тиер так же удивленно кивнул, хотя вряд ли отец имел право сказать нет, да и такового желание у него быть не могло. Внезапно, аура вокруг жрицы окрепла, на секунду, полностью ослепив меня, в последнее мгновение я увидела, как морщатся оба аколита, тоже почувствовав этот магический удар. Я знала, что это было предшествием чего-то ужасного, либо же... Прекрасного, в своей божественной природе.

- Собравшиеся здесь… я должна с прискорбием и раскаянием сообщить, что каждое слово, произнесенное господином Людвигом Рихтер является абсолютной и непререкаемой правдой. Я не желала выходить за него тогда, самолично расторгла договор… И каюсь лишь за то, что не было откровенра до конца ни с ним, ни с тобой, отец. Сивил, владыка наш… - И в тот же момент, девушка замолчала, ее руки дрогнули, в глазах заискрились изумрудные слезы, что едким ядом оставили на ее теле неровные линии, горло дрогнуло, словно в предсмертной конвульсии повергая девушку в бессилие… Слабость одолела ее, сделав шаг назад, она замотала головой из стороны в сторону, шепча что-то змеиным языком. С места вскочила Аколит, что явно ждала чего-то подобного, резко выбрасывая вперед руку, она использовала свою волю, алой хваткой, состоящей из собственной крови, текущей по бежевой скатерти, взялась за руку жрицы, заставив ту остановиться в падении, следующим в себя пришел Людвиг, что подхватил девушку, ныне издающую лишь странный шепот и беспокойно дергаясь... Извиваясь, словно змея.

Взгляд лорда Тревелья не выражал изумления, который скорее всего стал бы свидетелем того, что подобное происходило впервые. Но я догадывалась, что подобное происходило далеко не в первый раз, потому на лице читался только лишь страх за дочь и некий стыд, который мужчина старательно и весьма правдоподобно прятал, стараясь не показывать того, насколько же резко ему стал не по себе из-за возникшей ситуации. Несмотря на то, что Мирен не становилось лучше, скорее всего, даже наоборот, вокруг царило удивительное спокойствие, которое я и сама поддерживалась, практически не меняясь в лице, несмотря на тяжелые, больные вздохи, что резко раздавались и так же стремительно утихали. Абсолютно каждый из сидящих сохранил странное, почти что магическое спокойствие, не выразив ни единой эмоции по поводу случившегося, продолжая либо трапезничать, либо просто замерев, не зная до конца, как именно реагировать, оттого сохраняя невозмутимость. Подобное казалось мне удивительным происшествием, которое заслуживало, по меньшей мере, множества вопросов от обыкновенных обывателей, что даже не повели бровью, но сейчас, были дела важнее чем любопытство и интерес… Мирена продолжала дергаться и извиваться, ее кровь текла из носа, лопнула одна из губ, окропив бледной кровью бледный лик, глаза закатились. Ей не стало легче, даже не смотря на то, что магические волны резко отступили. Казалось, что все закончилось, сейчас ей помогут лекари, после чего... Она оклемается, но вместо благого конца, я ощутила, как вокруг Аколита медленно расползается странное, блеклой сияние, обвивающее девушку подобно змее, оставляя на коже раны и неровные покраснения. Но девушка никак не выражала этого, несмотря на то, что сияние вокруг нее казалось безжалостным и болезненным. Я видела, как дрожит ее горло, как нервно двигаются руки, как блуждает сосредоточенный на жрице взгляд, но в тоже время, тускло изумрудный отблеск уже вился рядом с ее шеей, поднимаясь к голове и словно пытаясь завладеть разумом, просачиваясь к зрачкам. На лице девушки не промелькнуло ни единой эмоции, но взглянув на меня, я увидела как в отражении глаз она бьется в агонии, сражаясь с незримым противником и уступая ему в силе, подчиняясь. Аккуратно моргнув, Аколит обессиленно опустила голову, с края ее глаза медленно стекала бледно зеленая слеза, оставляя на изнуренной, дрожащей коже неровные следы и красный след. Сивил… Ангел слез был где-то рядом, он коснулся девушки, я знала это, она тоже, происходит нечто, куда мы не должны были вмешиваться, ему что-то не нравилось, он покарал Аколита за то, что та помогла Мирене, я понимала это, и подобное действительно казалось мне страшным. Испуганно озираясь вокруг, я надеялась, что он уже изъявил свою волю и больше не станет карать нашу семью за… неверный выбор? Возможно, ангелу был необходим союз Людвига с Миреной, ведь не зря он покарал девушку и Аколита, одна из которых в открытую заявила о разрыве договора, а вторая осмелилась помочь ей после того, как ангел покарал жрицу. Но что теперь делать мне? Я испуганно озиралась по сторонам, пытаясь понять, чем заняты остальные собравшиеся, в особенности… те, кому предстояла роль вершить дальнейшую судьбу этого вечера.