- Попробуй прикрепить акафист на предплечье, у тебя там есть небольшие нити, думаю, печать должна без труда прикрепиться к ним. - Если честно, туфли действительно оказались лишними, несмотря на всю свою ловкость и прыть, Гвин привыкла становится так, будто она в бою, плотно упершись ногами в землю. Туфли казались ей не понятными и крайне сложными конструкциями, из-за чего, девушка неизменно норовила упасть, удерживаясь только из-за своей природной гибкости. Подобное было уже выше обычной непривычки, как в случае с платьем, поэтому я была уверена, что лучше дать девушке пройтись в своих домашних ботинках и избежать разного рода проблем. Наши практически военные сабатоны отпадали сразу, слишком уж нелепо они выглядели в сочетании с платьем. Пока девушка разбиралась с своей печатью, я заканчивала с собственными приготовлениями. Разумеется, мои плечи не могли похвастаться медным оттенком, из-за чего, я практически полностью скопировала образ матери, облачившись в темно-изумрудное платье, с каймой на закрытых плечах и около кистей, что подчёркивало бледность лица и шеи. Мне ходить в туфлях было просто, но если Гвин будет без них, то мы окажемся слишком разного роста, чтобы смотреться уместно, поэтому пришлось заменить их на домашнюю обувь, что впрочем, оказалось на редкость приятно. - Да, туфли можешь не одевать… так ли тебе нужен акафист на ужине? Особенно в контрасте с серым платьем он слишком выделяется.

- Спасибо Близнецам… - Гвин молниеносно избавилась от туфель, спокойной становясь на землю и шагая в сторону дверей, где и ждала вожделенная обувь. Я аккуратно вставила в мочки ушей сережки в форме змей, с изумрудами на теле, после чего развернулась, так-же оставляя позади отвергнутую обувь, что теперь казалась мне в целом лишней в гардеробе. Внизу прозвучал первый звонок, сейчас, мы должны были предстать перед вернувшимися хозяевами дома, вместе с попечителями и наставниками, соблюдая идеальный этикет. Удивительно, но оба Аколита так же согласились на присутствие, хотя признаться, я была уверена, что они откажутся, как бывало не раз во время визитов других важных лиц, Дерек тоже окажет честь присутствовать, хотя признаюсь, это удивляло не меньше. Я даже сомневалась, что он имел у себя что-то помимо лохмотьев, в которых ходил все свое время, что уж говорить о каком-либо праздничном костюме. - Почему этот день… такой странный? Твой отец постоянно возвращается, но ни разу, это не вызывало подобного шума. И нет, я не сниму акафист.

- Вместе с ним прибудет мой брат, его суженная, а также лорд Тревилья, возможно в сопровождении. Этот тот самый, которого мы… гм… оскорбили. Точнее, оскорбил Людвиг, отказавшись жениться на его дочери, а соответственно, оскорбил его весь род Рихтер. Будет званный вечер. Надеюсь, на этот раз без северян, не хочу марать платье кровью. - Я крайне быстро сравнялась с Гвин, выходя из гардероба. Признаться, мы уже опаздывали, но несмотря на это, казалось, будто все пока еще в порядке. Покуда они дойдут, покуда отец переговорит с конюхом, как то всегда было, когда все Тревелья соберутся… у нас было достаточно времени для того, чтобы поговорить и с остальными собравшимися, и с отцом, и с Людвигом, поэтому, наверное, я зря беспокоилась… Но беспокойство в основном было вызвано самым отчаянным поступком в жизни, я не надела перчатки, спрятав их в внутренних карманах, так-же, у меня не было с собой маски, потому я не могла спрятать недавние раны на лице, из-за чего, признаться, выглядела так, будто сражалась всего несколько часов назад, пусть многие из порезов и ссадин уже немного зажили, это не помогало. Тем не менее, я никогда не представала перед отцом в подобном свете, даже когда в занятиях с Аколитом я проливала свою кровь, то всегда старалась скрыть раны. Но не сегодня... Я хотела рассказать ему обо всем, что произошло, и это являлось лучшим способом.

- Почему не дуэль? Всегда так было… по крайней мере, дедушка мне рассказывал, что когда дворяне не могут выяснить правду, то устраивают дуэль между первыми сыновьями своего рода. Неужели из Тревелья некому заступиться за честь семьи? - Гвин добро шла вперед, довольно вздыхая при каждом полном шаге на свою обувь. Признаться, видеть ее радость по такому, в своей сущности, пустяковому делу, доставляло удовольствие, скрыть улыбку оказалось на редкость сложно, в особенности, осознавая что вот-вот я увижусь с отцом и любимым братом. Возможно, даже смогу понять, почему он предпочел дворянке простолюдинку... Это до сих пор оставалось для меня загадкой, и я не знала, смогу ли поддержать его, либо же наоборот, встану на сторону Тревелья, который желает соблюдения договорённостей.

- Тревелья потеряли своих сыновей на войне, к нашему сожалению или счастью, рисковать здоровью единственному мужчине в семье... Страшный риск, в особенности против молодого юноши. Сейчас, Тревелья существуют как род только благодаря его наследнику, Нерису Тревелья, который уже престарелый старик. Так что, неудивительно, что он решил просто уладить это недоразумение с помощью слов, вряд ли дуэль привела бы к чему-либо, кроме его смерти от старости. - Я с трудом представляла себе дуэль Людвига и престарелого Нериса Тревелья. Оба рода оказались достаточно далеки от войн, старик и вовсе всю жизнь работал архитектором для городов, вряд ли когда-либо держа в руках клинок. Его сыновьями просто не повезло, что они не вовремя оказались на приграничных городах, подвергшись набегу южан, что и окончили их жизни. В общем, с тех пор Тревелья и располагает лишь множеством дочерей, которых крайне умело выдает замуж, в качестве основного пункта договора неизменно оставляя то, что первенец по мужской линии берет фамилию Тревелья, становясь одним из наследников именно его рода, а вовсе не чужих семей. Таким образом, Нерис уже заполучил двух внуков и потенциальных наследников... Отказался, или вернее нашел возможность отказаться, нашел только лишь Людвиг. Понять недовольство Нериса оказалось легко, Рихтер могущественный род, даже скрепить узами брака уже было достаточно, чтобы заполучить многие привилегии, а если первенец окажется у Тревелья... То это и вовсе даст возможность обычному лендлорду встать в ряд с великим семьями Империи. - А впрочем... Если захочешь, можешь спросить у него самого, они скоро должны явиться.

- Чтобы испортить себе вечер я могла пойти и в туфлях... Не думаю, что господин Тиер окажется рад, если я разозлю Нериса. - Ответила мне Гвин, заставив улыбнуться. Она заботилась о чести моей семьи... Наверное, названные сестры для нее было большим, чем просто сочетание слов, она старалась заботиться о семье Рихтер как о своей собственной, это бесспорно грело душу... Пусть и порой, навевало тоску, помочь Годрику я не могла ничем. - Поэтому говорить с ним будешь только ты... Я попробую не интересоваться ничем лишним, но мне можно будет поговорить с Людвигом... Договорились?

- Конечно, думаю... Он тебе понравится, брат всегда любил коллекционировать оружие, думаю, вы сможете найти общий язык. Поэтому не вижу никаких проблем, чтобы моя названная сестра... - Прозвучал второй звонок, в дом стали заходить стражники и слуги сопровождающие отца, нужно было спешить, поэтому не закончив фразу, я ускорила шаг, утягивая за собою Гвин.

Мы выстроились вокруг входа, собравшись в полукруг. Абсолютно весь сегодняшний день будет проходить исключительно по традициям, поскольку Тревелья не был нам ни союзником, ни другом. С ним нельзя было игнорировать многовековые устои, скорее всего, даже самые малые детали требовали своего внимания. Именно из-за традиций, которые тянулись своими корнями в века, когда Империя была разрознена и потеряна, без света Близнецов, первыми встречали прибывших из поездок члены семьи или доверенные люди. И ввиду того, что именно я была единственной, в ком текла кровь Рихтер, а Гвин являлась не просто гостьей, а полноправным членом семьи, проще говоря - названной сестрой, то именно нам предстояла честь встречать отца и мать, а также брата и его суженую, которые по традициям должны были появиться после наиболее взрослых членов пола. И даже несмотря на то, что мои руки оказались лишены какой-либо защиты, практически полностью обнажая глубокие слои шрамы, я приняла эту честь, не убоясь ни гнева, ни вопросов ни испуга. Встав вместе с Гвин во главе коалиции, оглядываясь вокруг и рассматривая собравшихся, я пыталась понять, действительно ли подобное являлось необходимым. Все это было крайне неэффективным мероприятием, но несмотря на то, что прошли века, мы по-прежнему продолжали следовать устоям, которые в современном мире уже не казались столь значимыми и необходимыми. В основном, так приветствовали возвращающихся с войны мужей, братьев и отцов, но вскоре традиция внезапно прижилась как показатель статности, власти и богатства. Мелкие дома, не имевшие обилия слуг и престижных наставников для своих детей, редко встречали родственников подобным образом, предпочитая простые приветствия. В свою очередь чем богаче, больше и напыщеннее был дворянский род, тем больше должно было быть встречающих людей из числа достойнейших представителей дома. Но сейчас... Когда мелкие дворянские семьи все активнее влияли на политику и закреплялись в обществе, когда у иных торговцев и хозяев мануфактур дома казались краше, чем вековые дворянские усадьбы, все подобное казалось странным пережитком, за который отчаянно цеплялись, в попытках доказать, что несмотря на все, дворяне такие же могущественные, как и десятилетия назад. Но подобный фальш редко когда мог похвастаться действенным результатом, впрочем, семья Рихтер никогда не рассчитывала на роскошь, предпочитая свой статус доказывать делом, а не словом. Сегодня, вокруг себя я видела даже тех, о чьем существовании зачастую забывала, не пересекаясь в жизни и редко замечая где-либо вне их собственных кабинетов да комнат. По правую сторону находились несколько счетоводов, фрейлины матери, которые в ее отсутствие занимались уходом за садом, и которых я даже с трудом различала между собой, ввиду одинаковых одежд, волос и практически идентичных черт лица. Там же, важно выпятив грудь и раз за разом поправляя сальные волосы, стоял облаченный в позолоченные одеяния дьякон, вместе с высоким, тощим жрецом, в простой белой мантии, что тихо препирались между собой. В руках у жреца светилась обрамленная золотом икона Сивила, от которой исходил приятный, бодрящий мороз, дьякон держал в руках помазанные ядом белоснежные ткани, на которых лежали ритуальные ампулы с безвредным ядом, который должны были выпить прибывшие родственники, в качестве знака воссоединения с семьей и родным домом. Позади них, в полутьме исходящей от вывешенных гобеленов, стояли двое Аколитов, каким-то образом, умудряясь выглядеть значительно более доброжелательно, чем обычно. Возможно, в отсутствии своих привычных одеяний. Они оставили свои повязки, отчего впервые, я видела их глаза, с интересом вглядываясь в них, в ожидании отца и матери. У Аколита, имя которой исчезло из моей памяти натурально спустя несколько часов, словно я никогда его и не знала, имела карий оттенок, глубоко посаженные глаза, которые утопали в глубине черных полукругов, что шли около ее щек. Ощипанные ресницы скрывали под собой отметины от ногтей, около висков шли неровные шрамы и наложенные швы. Наполненные кровью глаза юноши оказались опущены к полу, он изредка поднимал их, реагируя на каждый шум позади нас, но неизменно вновь опуская взгляд, не давая рассмотреть, что же именно скрывали его зрачки. Лицо девушки отдавало пытками, я видела следы от ножей, оставшихся на коже около щек, отпечатки чьих-то пальцев около глаз, кровоподтеки и синяки около переносицы и верхней части губы. Казалось, будто девушку и вовсе выдернули из небытия, вместо того, чтобы отпустить для перерождения, юноша на ее фоне, с своими редкими волосами и высушенными, впалыми щеками, казался практически живым. По левую сторону расположились остальные наставники, в богатых одеяниях но с менее чинным видос. Центурион надел свой парадный доспех, с орденами и медалями, выжженными на стали, учитель истории отряхнул университетскую мантию, а так же откопал четырёхугольник, с пером ворона на верху. Дерек действительно пришел в своей обычной одежде, лишь расчесав волосы да каким-то образом избавившись от удушливого запаха алкоголя, который Ворон источал одним своим присутствием, что впрочем не мешало ему прямо сейчас жевать табак, порой сплевывая листья в небольшой тканевый платок. Капитан стражи сиял серебряной броней и штандартом, прикрепленным к пластинчатой броне, из-за чего выглядел как знаменосец, над собой имевший герб рода Рихтер. Староста скромно одел черную жилетку из кожи, с белой рубашкой которая казалась несколько нелепо на рослом мужчине с руками, похожими на бревна.