Гвин, кажется, тоже смогла перейти на следующий этап обучения, она все чаще стала практиковаться с оружием, получила полноценный клинок, пусть и простой, из обычной стали и без изысков, но что куда важнее, в дар от своего наставника получила первый акафист. Смоченный воском и маслом, пропитанный кровью воина кусок льняной ткани, на которой Аколит выжег первые строчки мольбена о защите, что ныне, должен был хранить и оберегать Гвин, смягчая удары и храня от пролитой крови. Подобные артефакты являлись священными артефактами и зависели от того, насколько далеко воин продвинулся в своем пути крови. Первые акафисты использовались без исключения всеми воинами, зачастую в нескольких экземплярах, поскольку он был единственным из всех двенадцати, кто имел силу без полученного от Мириана благословения и без молитвенной песни даже обычного алого жреца, что невероятно ценилось, ведь производились они достаточно просто и в больших количествах, чтобы снабжать всех, кто шел по выбранному пути воину. Для девушки это означало не только продвижение по пути Ангела крови, но и отличие первой боевой заслуги, что уже выделяло ее на фоне многих детей ее возраста, которые в этом возрасте вряд ли могли рассчитывать даже на настоящее оружие. Я же, по-прежнему, оставалась под покровительством Сивила, отчего не имела права на подобные привилегии, но несмотря на это, Аколит обещала подарок и для меня, только чуть позже, когда мы посетим столицу в честь возвращения Иссы и ее союза с Близнецами. Этот праздник выглядел чарующим и невероятным, впервые я увижу колыбель всей Империи, ее прекрасную столицу, где восседал Император, где располагались главные храмы, а великую стену строили сами Ангелы... Но прежде этого, стоило дождаться решение по поводу моего брата, Людвига, и его возлюбленной.
Но несмотря на наряженную обстановку и зреющий конфликт именно возвращение Иссы и праздник в эту часть был центральной темой обсуждения для всего дома Рихтер, шепот о которой не прекращался вплоть до прибытия домой отца, что затмил собой эти размышления. Центурион пепла был настроен радикально, считая это ошибкой, чуть ли не предательством всего святого, старый вояка без стыда принижал самого Императора, обвиняя того в пресмыкании и даже, несколько раз подвергал сомнениям решение Близнецов. Вокруг него никто не смел поднимать эту тему, опасаясь старого солдата и его крайне вспыльчивых речей по этому поводу. Учитель истории отзывался восторженно, практически вожделенно пересказывая нам историю Иссы, а на следующий день он и вовсе отбыл на место погибшей деревни и вернулся только в день прибытия моей семьи, весь в грязи, с несколькими новыми ранами но блеском в глазах, который я не видела у престарелого историка уже очень давно, и который признаться, помог увидеть в нем настоящего человека, с своими амбициями и жаждой знаний. Для него было великой честью стать свидетелем подобного, и поскольку по традиции, знатные дворяне привозили с собой всех своих ближайших подчиненных, у мужчины тоже была возможность стать свидетелем Великого Празднества, а так же встретится с коллегами и сыновьями. Дерек отзывался даже слишком нейтрально, начисто игнорируя предстоящую поездку и лишь порой рассказывая, что в столице навестит гнездовье, да несколько “любимых девочек”. Гвин достаточно быстро сообразила, что он имел в виду бордельных проституток, что казалось мне крайне богохульным, учитывая из-за чего именно мы ехали в столицу. Казалось, что возвращение богини было для него просто предлогом чтобы ненадолго вернуться домой, что впрочем, было неудивительно, я тоже видела в празднике лишь возможно увидеть главный город, сердце Империи и ее начало. Возвращение Иссы… я заняла место посередине двух учителей, так и не решив, благо это или же проклятье. Меня страшило ее возвращение, сама ситуация казалась чересчур важной, но в тоже время, подобное нельзя оставлять без пристального внимания. Не каждый день можно увидеть праздник в честь возрождения первейшей богини, это уже вызывало интерес и желание понять, что же все таки случилось и почему она ожила, и что важнее, станет ли действительно союзником, или будет вести свою игру. На вопрос о посещении столицы, Аколит грустно ответила, что больше ей там места нет, после чего добавила, что оба Аколита остаются в имении, присматривать за хозяйством. Это вызывало у нас с Гвин целое множество теорий, которые к сожалению, не оказались подкреплены хоть чем-то, кроме слов Аколита... Которая после этого, начисто отказалась рассказывать еще хоть что-то о своем прошлом, которое казалось все таинственнее и таинственнее.
Наконец, наступил решающий день, когда мы должны были раз и навсегда рассудить поведение моего брата и решить проблемы, возникшие с лордом Тревелья. Этим ранним утром отворились ворота, послышался стук копыт и ржание лошадей, наконец, значительная моей семьи вернулась домой… к сожалению или к счастью, не в полном составе. Самый младший брат, Генрих, работал в столице на Первого Канцлера, и встретимся с ним мы уже непосредственно там. Второй по старшинству, Людвиг, прибыл сегодня, вместе с своей простолюдинкой, ради которой он оставил дочерь Тревелья, и из-за которой родители покидали имение. Признаться, он единственный, кто хоть немного общался со мной и проявлял братскую доброту, а не отчуждение или непонимание. Генрих уехал в столицу когда я была еще совсем малой, а Людвиг в тоже время наоборот, вернулся в родной дом, подолгу задерживаясь здесь, во многом занимаясь обучением судопроизводству непосредственно у отца. Он пошел по стопам Тиера от и до, поступил в Общее имперское судебное министерство, работая там уже достаточно долго, чтобы добиться звания городского судьи, находясь на работе неподалеку от столицы, в городе Килье. Постепенно, он приближался к вершине, готовясь занять место отца. Дервишь, старый брат, и вовсе не почтит нас своим присутствием ни сейчас, ни на празднике. Ему доставили черное письмо, приказ Императора, что наверное, оказалось к лучшему. Генрих был старше меня всего на восемь лет, что делало нас чуть более равными, в особенности, зная о его проблемах со здоровьем, из-за которых он остался ростом практически с меня и крайне быстро состарился, Людвиг, как я надеялась, остался все тем же добрым и благородным юношей, который не отвернется от меня. Как бы то ни было, я ждала дня возвращения одновременно с радостью и страхом, сегодня, я расскажу отцу о том, что случилось, о всех прошедших событиях и проблемах, но более того, просто увижусь с ним после того, как ощутила себя по новому. Этих дней хватило, чтобы я в полной мере осознала то, как резко все изменилось в моей жизни. И наверное, он это отметит… по словам Аколита, зрелость стала видна даже в моих глазах, что бесспорно, добавляло мне своего шарма. Что именно значили эти слова, я так и не смогла понять в полной мере.
- Лиз… ну мне правда обязательно быть в платье? Ты же видела, мои брюки уже высохли… К нему некуда приложить мой акафист… Ты и так запретила брать клинок, может быть хотя бы без платья? - Недовольно бормотала Гвин, стоя со мной в гардеробной и оглядывая свое платье, стыдливо делая шаги из стороны в сторону. Я настояла, очень упорно, чтобы она сменила свои одежды на праздничные, немного пренебрегая тем, что в них ей было не по себе. Глядя на нее, я не могла поверить, что девушка добровольно отказалась от этого стиля одежды, всегда приняв за свой выбор только мужские одежды. Платье сидело на ней идеально, ее плечи были загорелые, сочетаясь с новомодным стилем южан, ее талия даже не нуждалась в корсете, представляя собой практически идеально выверенные пропорции тела, связанные прежде всего, с тренировками и крайне активным образом жизни. Платье серого цвета, с искусственными брызгами крови у подолов, груди и на спине, дополнялись рисунками серебряных лилий, любимых цветов Гвин. Я лично рассказывала портным о том, как должно выглядеть платье и они смогли воссоздать это во всей прекрасной красоте. Около шеи девушки болталось недавно изготовленное украшение из когтя медведя, конец которого опустили в золото, верхнюю часть обрамили в сталь а на самой кости вырезали молитвы, сделав это небольшим, но весомым приношением Мириану. У меня был абсолютно такой же, но опущенный в серебро и принесенный в жертву уже Сивилу, от чего от когтя исходил приятный, бодрящий холодок и слышалось еле различимое шипение змеи, что порой, успокаивало меня, убеждая, что Ангел Слез рядом. - Да и туфли, я не умею ходить в них, можно я одену нормальную обувь? Ты же не хочешь, чтобы я упала прямо перед семьей и гостями?
